– А не хотите ли вы пригласить на роль Миши лидера блока «Родина» Дмитрия Рогозина? Говорят, нет никого более похожего, чем он.

– Да, это был бы идеальный вариант. Но Рогозин нам обойдется дороже, чем Николь Кидман, – все-таки руководитель парламентской фракции. Мы пока рассматриваем более экономичный вариант.

– А какой будет кульминационная сцена?

– Это сцена в вертолете. Пилот, увидев происходящее в салоне, едва не разбивает свой летательный аппарат.

– Что же там будет происходить?

– Страсть. Сцены, которые мы намерены снять в вертолете, станут хрестоматийными в жанре экстремальной эротики. „Основной инстинкт“ будет отдыхать.

– А это не опасно? В смысле для вертолета?

– Военные обещали дать лучших пилотов.

– Кто будет режиссером?

– Александр Валов, на счету которого немало пикантных музыкальных проектов и клипов. Кстати, все созданные им клипы официально запрещены к показу на большом экране.

– Почему вы решили снять фильм именно про Юлию и Мишу?

– Юлия сейчас очень популярна в России – революционерка, красивая и сексуальная женщина. Мне она самому очень нравится. Недавно она поучаствовала в фотосессии журнала „Playboy“. Фото были не в купальнике, не откровенные, а так, рабочие моменты. Тем не менее она оказалась в формате этого журнала. Есть слух, что по молодости она участвовала и в откровенной фотосессии. Мне такие фотографии пока не попадались, но украинские коллеги обещали раздобыть. Сформировался ее образ – секс-символ страны. О ней ходят всевозможные истории, в том числе эротического характера. Их обсуждают в метро, на кухне, в курилках. Вольно или невольно, но эта тема должна была появиться и в России.

– Не боитесь ли вы, что Юлия и Миша подадут на вас в суд?

– Мы не называем фамилий. Мы же не дураки, нам не нужны судебные процессы. Да, образ ее существует, это ее замечательная коса, но не более того. Героиня фильма – деловая украинская девушка, которая решает некие проблемы на территории России. Она будет встречаться с неким Михаилом – важным грузином. Мы берем прообразы, а не конкретных людей. Юля и Миша стали популярными на деньги американцев. На наши деньги они станут еще более популярными.

– А Мишу будет играть грузин?

– Может, армянин – есть два кандидата.

– Бюджет большой?

– Ну, для эротического фильма – большой.

– Вертолет будет летать реально или используете компьютерную графику?

– Никакой графики, полет будет настоящим».

Глава 43

Затем в прессе и Интернете стали появляться рекламные ролики фильма. Их обсуждение Филатов организовал в телепрограмме на популярном канале. Передача состоялась в конце августа. На нее пришли одни звезды.

Для начала ведущий предложил обсудить животрепещущую, на его взгляд, тему, касающуюся едва ли не каждого, – имеет ли право учительница словесности в свободное от школы время подрабатывать в ночном клубе стриптизершей? Героиня первой части программы, молодая сеятельница разумного, доброго, вечного, нисколько не смущаясь, обсуждала с публикой таинства своей второй профессии. Держалась она благопристойно, одежд с себя не сбрасывала.

Большинство присутствующих осудили филологическую стриптизершу. Она же утверждала, что обнажается перед публикой не только из-за приработка, хотя и он важен, но и потому, что ей это нравится. Выходило, что ее раздирают внутренние противоречия – любовь к литературе, с одной стороны, и к эксгибиционизму – с другой. Время наступило противоречивое, и некоторые гражданки никак не могут понять, каким же местом им зарабатывать на жизнь.

Когда обстановка достаточно накалилась, обсуждение плавно перешло на фильм «Юлия». Стали говорить о гранях дозволенного в кино. У каждого участника шоу было по микрофону. Старые звезды быстро поняли, что стали участниками рекламной кампании фильма, и выразили недовольство по этому поводу. Одна актриса однозначно осудила фильм, на что Елена Бонд ответила:

– Ну а вы сами-то в «Бриллиантовой руке» кого сыграли? Проститутку-клофелинщицу.

– То было искусство, а это черт знает что! – ответила актриса. – И потом, меня снимали со спины.

– По тем временам, – вмешался Филатов, – ваши танцы и «мини-бикини» тоже были примерно на таком же уровне. Так что все относительно. Может быть, через двадцать-тридцать лет и «Юлия» будет выглядеть столь же невинно в сравнении с новыми фильмами, как сейчас «Бриллиантовая рука» выглядит в сравнении с «Юлией».

Поднялся невообразимый шум, все говорили одновременно, и никто никого не слушал.

– Я не знаю такого режиссера – Филатова! – кричала одна знаменитость. – Филатов создан пиаром. Вывезите его на необитаемый остров – и все, нет Филатова.

– Это любого так, – ответил Филатов. – И вас в том числе.

Когда закончилась передача, Филатову пришлось спасаться бегством от взбешенных звезд. Он помчался по коридору в одну сторону, а ведущий – в другую.

Передача удалась.

Глава 44

На передачу «К баррикаде!» Филатова формально вызвал Лебедов, пожелавший как бывший офицер вступиться за честь женщины. Он заявил, что не мог пройти мимо столь вопиющего факта и пожелал восстановить попранную справедливость.

Для широкой публики приятельские отношения Филатова и Лебедова оставались неизвестными, поэтому все приняли это за чистую монету.

– Итак, – сказал ведущий, – сегодняшняя передача посвящена предстоящему выходу в свет политико-эротического фильма «Юлия». У нас в студии его создатель, депутат Государственной думы Александр Филатов и банкир Алекс Лебедов. К барьеру, господа!

Дуэлянты заняли свои места.

– Предваряя дискуссию, – сказал ведущий, – хочу задать несколько вопросов господину Филатову.

Филатов кивнул.

– Скажите, Александр, фильм уже снят?

– Да, он готов.

– Почему он до сих пор не вышел?

– Мы сейчас получаем все необходимые разрешения на его показ.

– Каков жанр фильма?

– Эротическая комедия.

– Не порнография? – подозрительно спросил Соловьев.

– Нет.

– Вы уверены в этом?

– Абсолютно. Там нет никаких откровенных сцен – одни намеки. Все только подразумевается.

– Но намеки весьма прозрачные?

– Можно сказать и так. Однако каждый понимает намек по-своему.

– Значит, вы настаиваете на том, что фильм эротический?

– Да. Хотя, строго говоря, эротики в обычном понимании слова там тоже нет.

– Что значит «в обычном понимании»?

– Эротики, которая возбуждает.

– Что там есть в таком случае?

– Обычная комедия с элементами эротики.

– А вот здесь я с вами не согласен, – решительно возразил ведущий. – Комедия получилась не совсем обычная – в ней действуют известные политики зарубежных государств. Для выяснения того, насколько это правомочно, я передаю микрофон господину Лебедову. Тот откашлялся.

– Для начала, – сказал он, блеснув стеклами очков, – я хотел бы услышать от господина Филатова ответ на следующий вопрос: вы согласны с тем, что прототипами главных героев фильма являются высокопоставленные и очень известные в своих странах люди?

– Да, отрицать не стану, – спокойно сказал Филатов.

– Назовите нам их. Филатов улыбнулся.

– Я не стану этого делать, уж вы меня извините. И так всем понятно, о ком идет речь.

– Вы чего-то боитесь?

– Ну, скажем так, мне не хотелось бы судебных исков.

– Дело только в этом?

– Да.

– А не мучают ли вас сомнения иного рода?

– Какого, например?

– Угрызения совести за то, что вы ославили честную женщину?

Филатов изобразил на лице изумление.

– Я? Честную женщину? Разве я назвал чью-либо фамилию?

– Нет, но исходя из контекста и так понятно, о ком идет речь.

– Я бы не стал столь безоговорочно это утверждать. В фильме фигурирует лишь имя, и до тех пор, пока не названа фамилия, это образ абстрактной женщины. Вы думаете об одной Юлии, а я, может быть, – совершенно о другой, кто-то еще – о третьей и так далее.