– Да, но коса!

– А что коса? Эта прическа известна давно. В начале прошлого века ее носила поэтесса Леся Украинка. А в пятидесятых годах она стала массовой, и ее можно часто увидеть на фотографиях того времени. Я не исключаю, что где-нибудь в глубинке она в ходу до сих пор. Кроме того, благодаря той Юлии, о которой вы думаете, эта прическа вошла в моду в Европе и ее стали носить известные манекенщицы.

– Все это так, но в сознании большинства людей ваш фильм ассоциируется с абсолютно конкретной Юлией. Как быть с этим?

Филатов пожал плечами.

– Не знаю, не думал об этом.

– И он может повредить ее репутации, – продолжал Лебедов.

– Каким образом? – саркастически спросил Филатов.

– Самим фактом своего существования.

– Насколько мне известно, – парировал Филатов, – ваша Юлия не отличается пуританскими нравами и имеет репутацию весьма любвеобильной женщины. Я слышал даже, что и вы сами одно время состояли с ней в близких отношениях.

Лебедов смутился – ведь так они не договаривались. Филатов понял, что это перебор.

– Извините, к слову пришлось. Но хотел бы обратить ваше внимание и внимание всех телезрителей на один факт – в фильме герои не делают ничего плохого. У них просто взаимное влечение, и они устраивают любовное свидание. Это так естественно! Неужели вы усматриваете в этом что-то достойное осуждения? Жизнь одна, и она очень быстротечна.

– Вы придали этому свиданию неприличный вид.

– В самом деле? – удивился Филатов. – А кому из зрителей было бы интересно смотреть на «приличное», как вы выразились, свидание? А так получился праздник для всех – зрители вволю посмеются, а главные герои порадуются на себя.

– Отчего это им радоваться?

– Как отчего? Ведь прототипу нашей героини уже сорок пять лет. Кто возьмется снимать эротический фильм о женщине в таком возрасте? А я взялся. Это, если хотите, мой подарок ей на день рождения. И подарок шикарный – не каждой женщине дарят целый фильм.

– А грузин Миша?

– Ему тоже не на что обижаться. У кавказских мужчин, да и у любых других, любовные приключения являются признаком доблести, предметом гордости. А доблесть, запечатленная в кино, – доблесть вдвойне.

– Боюсь, они воспримут это по-другому.

– Даже если они расценят фильм на первых порах негативно, то потом остынут и поймут, что на самом деле он им на руку. Он говорит об их способностях во всех смыслах слова. И потом, это же пиар, а он ценен любой, что положительный, что отрицательный. Но я еще раз повторяю, этот пиар не отрицательный.

– А мне кажется, – возразил Лебедов, – что фильм может осложнить наши и без того непростые отношения с некоторыми странами.

– За это можете не бояться, – махнул рукой Филатов. – Формально поводов для обид нет – фамилии-то не названы.

На всем протяжении дискуссии в симпатиях зрителей лидировал Филатов, и лишь под самый конец вперед вырвался Лебедов. Он и победил с минимальным отрывом.

После передачи приятели со смехом поздравили друг друга с успехом.

– По-моему, – сказал Филатов, – получилось ничего.

– Получилось отлично. Вся прогрессивная общественность, чтобы не сказать – человечество, ждет не дождется возможности увидеть фильм. Все-таки ты большой специалист в области пиара.

– Когда-то я был продюсером, – скромно согласился Филатов, – а мастерство, как говорится, не пропьешь.

– Это точно.

– Однако заметь – мнения зрителей разделились практически поровну. О чем это говорит?

– О чем? – спросил Лебедов.

– О том, что наш народ не слишком симпатизирует прототипам героев фильма. И это при том, что сам фильм они еще не видели. А если бы посмотрели – победа была бы за мной!

– Интересно, как Юлия оценила наш дуэт? Крыша у нее не поехала? Ведь она смотрела передачу?

– Еще как смотрела. А если нет, то ей обязательно покажут в записи. Я думаю, она со страхом ожидает выхода фильма.

– Пусть понервничает, – довольно сказал Лебедов, – как и я нервничал, когда не мог до нее дозвониться.

– Она не пыталась с тобой связаться по этому поводу?

– Нет. Думаю, и не станет пытаться. Она понимает, что машина запущена и ее уже не остановить. Разве что очень большими деньгами.

– Это не ее вариант, – сказал Филатов. – Деньги у Юлии может вырвать только женщина с косой, да и то немного. Впрочем, она и сама с косой.

Шутка получилась немудрящая, но оба весело рассмеялись.

Позже Филатов задумался – что дало Юлии основание говорить, будто бы дело с кассетой уладили ее люди? И понял – ноги растут от Маслаченко. Тот ей наверняка все рассказал. Хоть его охранники были задействованы только на последнем этапе, и то лишь для отвода глаз, чтобы не подумали на секретаршу Филатова, Юлия быстро перевернула все с ног на голову и истолковала ситуацию в свою пользу. Не надо было прибегать к их помощи. Но зато он вывел секретаршу из-под возможного удара и теперь никто не сможет сказать, что он не заботится о своих людях. Впрочем, не будь Маслаченко, она бы выдумала что-нибудь другое…

Глава 45

Презентация фильма прошла в культурно-развлекательном центре «Слава» на шоссе Энтузиастов. Она тоже широко освещалась в прессе. Почти все отзывы были положительными, но один оказался отрицательным. Он был написан явно «оранжевым» журналистом и позабавил Филатова. Тот, горя «праведным» гневом, писал, что презентация прошла при стечении каких-то «братков» с Дальнего Востока, «люберецких бандюков», многочисленных помощников депутатов российского парламента, московских шлюх и маргинальных порнозвезд. Далее следовал отчет, начавшийся в стиле сценария дешевого «ужастика», а закончившийся как откровенная заказная статья.

«Презентация фильма „Юлия“ началась ровно в полночь, – писал заказной журналист. – В московском небе ярко светила полная луна, каркали потревоженные вороны. Около культурно-развлекательного комплекса „Слава“ на шоссе Энтузиастов бегали собаки и огромные крысы, стояли оранжевые палатки и сотни две молодых людей в оранжевой униформе с плакатами и транспарантами в руках. „Руки прочь от Юли!“, „Пора вставать, Юля, с кровати!“, „Свободу не спыныти – Юлю не мацайте!“. Горели костры, били литавры и барабаны, визжали трубы и флейты.

Народ стал собираться за час до перфоманса. Огромный плакат извещал: „Мировая премьера. Фильм „Юлия“. Оргии и мистерии начались уже в вестибюле. На телеге, запряженной ишаком, у которого до пола свисал член, лежала обнаженная живая гурия с косой на голове. Мимо нее, как мимо покойника на похоронах, невозможно было пройти или обойти. Женщина была не первой свежести. Она вызывающе, никого не стесняясь, занималась мастурбацией. Более того, предлагала гостям помочь ей возбудиться.

Гостей окружали голые девушки-официантки, которые разносили на подносах разную снедь и выпивку. Вокруг стояли столы, заваленные салом и салатами из капусты. Каждому участнику наклеивали оранжевую ленточку на руку. С потолка свисали красные фонари, красные газовые ткани, приглушенно горел красный свет.

Публика собралась мелкая, случайная. Московская звездная тусовка проигнорировала презентацию. „Дальневосточная“ и „люберецкая“ братва, штатные московские шлюхи, случайная столичная молодежь. Под занавес пришел Бари Алибасов без группы „На-На“. Были два депутата Государственной думы в оранжевых кепках, которые почему-то каждые две-три минуты приветствовали публику нацистским жестом.

Больше всего презентация фильма привлекла журналистов. Бал правили папарацци – репортеры желтых московских газет, среди которых были четыре телевизионные камеры из Киева. Режиссер фильма „Юлия“ по кличке Саша (кстати, подозрительно схож с персонажем фильма карликом Вовой) охотно раздавал интервью журналистам. По ходу дела он угощался алкоголем, и напился вусмерть, не дождавшись оваций. Как писал Ярослав Гашек в знаменитом „Швейке“ – „в атмосфере продажной любви и клубов дыма в воздухе витал древний лозунг: „после нас – хоть потоп!“

Александр Филатов, главный герой вечера, пришел в сопровождении четырех верзил-охранников. Шею российского законодателя „обнимал“ оранжевый шарф. Именинник давал бесконечные интервью, снимался с голыми официантками и московскими порнозвездами.