– Девочки, просыпайтесь. Посмотрите, что я вам привезла! – И Валентина, подхватив пакет с конфетами, высыпала его содержимое прямо себе на кровать. – Здесь и вишни в шоколаде, и орехи, и миндаль. Мне просто не верится, что я ночевала здесь последнюю ночь. Таня, Марина, Светка, вставайте!

Весь день прошел в приятных хлопотах. В четыре часа все вещи Валентины были уложены в один чемодан, а она сама, с праздничной прической, которая обошлась ей в парикмахерской в двести тысяч рублей, уже помогала накрывать столы в столовой. В тот день она все воспринимала как сквозь пелену: голоса, смысл услышанного, запахи и звуки. Но чувствовала, что ей завидуют. И по-светлому, и по-черному. И знала, кто и как. Но продолжала порхать. Весь день с ее лица не сходили румянец и улыбка. Она просто кожей ощущала биение крови, которой было словно тесно в оболочке и которая рвалась наружу. Так и случилось: в пять часов у нее носом пошла кровь. Ее отвели в спальню и приложили к носу мокрое полотенце. «Хорошо, что она не успела еще надеть платье», – услышала она далекий голос Ларисы Дмитриевны.

А потом был выпускной. Торжественное вручение аттестатов, каких-то грамот. В зале было не много родителей, зато собрались все учителя, воспитатели, уборщицы, повара, врачи – все, кто постоянно находился рядом, кто по мере своих сил принимал участие в жизни этих выросших детей. Сами же выпускники выглядели растерянными и счастливыми. Но, с другой стороны, никто из них не знал, что они будут делать завтра: где жить и с кем, где учиться или работать. Полная неопределенность при полном одиночестве. Те немногие родители, которые пришли в тот день взглянуть на своих детей, по большей части были рады, что им не придется кормить их, потому что они выросли и смогут сами заработать себе на жизнь. Были и такие, которые покинули зал в первые же минуты вручения аттестатов: ушли то ли от волнения, то ли из-за жгучего желания выпить. И только Валентина знала, что в двенадцать часов ночи за ней заедет Сергей Иванович на своем белом «Форде». Они договорились встретиться у главного входа учебного корпуса. Если же выпускников отправят покататься на набережную на автобусе, то Родионов последует за ними. В столовой столы ломились от салатов, закусок и горячего. На огромных блюдах высились горы яблок и бананов, апельсинов и свежей клубники. Звучала музыка, всем хотелось плакать и смеяться одновременно. Валентина в своем ослепительном платье танцевала с Вадимом, которого она не то что не ждала, а просто о нем забыла. Несколько танцев в Доме офицеров да один невинный поцелуй – вот и вся история их любви. Поэтому, увидев его, она сначала удивилась, но потом мысленно поблагодарила его за то, что он оказался таким внимательным и пришел поздравить ее.

– Ты же, кроме клубники и шампанского, ничего не ешь, – пробовал он заставить ее перекусить, но Валентина даже слышать ничего не хотела.

– Я позавтракала шоколадом, и мне этого достаточно. Пойдем-ка лучше потанцуем. – И она увлекала его за собой на танцевальную площадку, украшенную гирляндами огней, воздушными разноцветными шарами, пушистыми ветвями лиственницы и живыми цветами.

Наступила ночь. Валентина, пошатываясь, подошла к крыльцу, над которым горел фонарь. Здесь было тихо. Бал продолжался на другом конце территории интерната. Через пять минут за ней приедет Сергей Иванович. Но как медленно идет время. Как медленно.

– Валя! – услышала она знакомый голос и вздрогнула. Это он.

– Да, я здесь! Но я вас не вижу…

Он появился со стороны запертой калитки, и Валентина поняла, что ее спортивный дядя легко перемахнул через забор, а ведь она так переживала, что ключ от калитки потерялся. Она искала его, но потом поняла, что бесполезно.

Он был в белом костюме. Красивый, элегантный. Подошел к ней, улыбнулся и поцеловал в щеку.

– Поздравляю, Валечка. Какая ты красивая. – Он обнял ее. И снова, как и в первый раз, ее удивило то, что он слишком сильно схватил ее за плечи, словно повис на ней. Валентина попыталась пошутить, но он становился все тяжелее и тяжелее. Она попыталась заглянуть ему в лицо. Из последних сил придерживая тело дяди, она подняла голову и увидела его удивленные глаза и слабую улыбку, медленно сползающую с губ и превращающуюся в гримасу невыносимой боли.

– Что с вами? Вам плохо? – Валентина вместе с ним опустилась на траву и заметила, что ее платье вымазано кровью. Сергей Иванович лежал, положив голову ей на колени. Он был мертв.

Очевидно, в тот момент, когда он попытался обнять ее, пуля попала ему в спину. Его белый костюм был тоже в крови. А глаза продолжали смотреть на Валентину. Она осторожно положила его голову на землю, поднялась и, всматриваясь в черноту зарослей, которые плотным кольцом окружали интернатский двор, закричала, давясь слезами:

– А меня?! Вы забыли убить и меня! Где вы, убийцы? Я вас ненавижу!..

Логинов позвонил в полдень и сказал, что заедет за ней в семь часов и поведет в ресторан.

– Логинов, ты, случаем, не сошел с ума? Ты меня ведешь в ресторан? Это надо где-нибудь записать.

– Запиши. Только не обольщайся. У меня там одно дело. Связано, кстати, с тобой.

– Со мной? А при чем тут я? Может, ты забыл, что я решила окончательно выпасть из своей социальной ниши, уйти на дно. Игорь, ты меня слышишь?

– Очень плохо. Потому что Сапрыкин жужжит над моим ухом, он хочет передать тебе привет и напрашивается на ужин. Что ему сказать?

– Скажи, что я его очень люблю и что парочка домашних котлет всегда в его распоряжении.

– Слышишь, Сапрыкин? А ты все ходишь холостой. Наташа, он хочет на тебе жениться.

– Передай ему, что я не собираюсь замуж ни за тебя, ни за него. Вы классные парни, но я предпочитаю свободу во всем.

– Ой, не люблю я эти разговоры.

– Я тоже. Но хочу, однако, предупредить, что, если ты собрался в ресторан и решил меня использовать в качестве приманки или средства для добывания информации, забудь номер моего телефона, понятно?

– Нет. Я вообще понимаю тебя с трудом. Ты – очень сложная женщина. Вот Сапрыкин того же мнения. Короче, ты меня поняла? В семь я за тобой заеду.

– Хорошо. Только учти, если в ресторане будет холодно, я уйду. Ты знаешь, я не переношу холода.

– Возьми с собой свою накидку, это будет просто шикарно. Позже поймешь почему. – Наталии показалось, что Логинов всерьез боится, что она уйдет из ресторана. Вот и хорошо, пускай так думает.

Она посмотрела на часы. У нее была масса времени. Для начала не мешало бы отмыть руки: Логинов позвонил ей как раз тогда, когда она закончила месить тесто. У нее было прекрасное настроение, хотелось, чтобы и дальше жизнь текла медленно и спокойно и продолжала радовать ее своей безмятежностью. Основная радость, конечно, заключалась в том, что Наталия в сентябре не вышла на работу.

Преподаватель сольфеджио и музыкальной литературы да еще успевавшая на досуге давать частные уроки игры на фортепиано, Наталия Орехова, проведя полтора месяца за границей, в частности на Багамских островах, в Германии, Австрии и Голландии, решила, что тот образ жизни, который она вела прежде, лишь укорачивает жизнь. Работа – вот источник ее неприятностей и разочарований и убийца ее драгоценного времени. Кроме того, быть музыкантом в России почему-то стало непрестижно. Им мало платили (если вообще платили), государство про них забыло, кроме того, резко сократилось число желающих брать уроки. Научиться играть «для души» – а это было в свое время очень модным, и люди не жалели денег на частных учителей – никто не хотел. А если вернее, то попросту не мог. В стране царил хаос, закрылись заводы и фабрики, интеллигенция встала за прилавок и научилась обвешивать соотечественников. Надо было выживать. И здесь уже не до души.

С Наталией могло бы случиться то же самое, но в один прекрасный день она обнаружила у себя довольно странный дар, развив который ей удалось найти другой, радикальный способ зарабатывания денег. Он заключался в том, что в тот момент, когда она садилась за рояль и начинала музицировать, мысль, одолевавшая ее в тот момент, давала пищу почти осязаемым, фантастичным по своей образности и правдоподобности видениям, которые позволяли ей либо предотвратить преступления, либо по каким-то только ей ведомым логическим и зрительным нитям найти того или другого человека. И если раньше она этого дара стыдилась и старалась лишний раз не говорить о нем своему другу, прокурору города Игорю Логинову, даже если и чувствовала, что просто обязана помочь ему предотвратить беду, то вскоре приняла решение, позволившее ей остаться с чистой совестью, во-первых, а во-вторых, довести до конца начатое дело самостоятельно. И в-третьих, ей удавалось зарабатывать неплохие деньги.