Ополчение, чуть больше трех сотен человек, вместе с сотней выживших солдат из последних сил отбивались от наседающих австрийцев, упорно идущих вперед. Длинные пики с легкостью пропарывают беззащитную плоть людей, буквально насаживая их на четырех метровые оглобли. Испанцы до последнего не сдавались, держались на последнем издыхании. Но вот, наконец, в порт заходит фрегат, недолгое мельтешение и левый борт корабля поворачивается в сторону основной массы австрийцев…

Что было дальше, я не мог увидеть, шнява «Санта-Лучия» сменила курс и теперь Мессина осталась за небольшим перелеском, надежно скрывающим от наблюдателя все происходящие там события, одни только темные клубы дыма по-прежнему уносились ввысь, никакие звуки городского боя или выстрелов пушек фрегата больше не были слышны.

-Мне жаль, Алехандро, но мы не могли ничего сделать,– искренне говорю графу, надеясь, что боль все же не сильно затуманила его разум.

-Я знаю, светлейший князь, но видеть, как гибнет твой город от рук врага… это мерзко, унизительно, особенно когда ты сам уплываешь… словно трус!– покрасневшие глаза испанца с холодной отрешенностью наблюдали за суетящейся командой шнявы.

-Нет, ты не прав, уважаемый граф, далеко не прав. Ты не трус, вот скажи мне. Если бы на поле боя тебе был отдан приказ стоять в засаде с твоей ротой, ожидая команды для благоприятной атаки, ты стал бы ждать, видя, как погибают твои соотечественники?– с легким прищуром глаз спрашиваю испанского офицера.

-Если бы был такой приказ, то конечно,– не думая, отвечает он.

-Так почему же ты тогда говоришь о трусости, когда речь идет о нашем отплытии?– строго спрашиваю его.– Ведь для нас главное добраться до Мадрида, на аудиенцию к твоему королю, Филиппу Испанскому, где я смогу от имени свое страны говорить о государственных делах, ты же можешь сразу же по прибытии оповестить власти Барселоны о нападении на Мессину. Разве это не лучше чем бесславно погибнуть на улицах пылающего города? Стать его освободителем, пускай не личным, но ведь вовремя узнанная новость помогает порой лучше любой армии за спиной.

-Вы, правда, так думаете, сеньор Алексей?– с надеждой спрашивает меня испанец.

-Конечно, иначе я бы даже не стал говорить вам об этом сеньор Алехандро…

-Алехандро, для вас, я просто Алехандро,– улыбнулся граф.

-Конечно, … Алехандро,– пробуя на звук имя испанца без дополнительных слов.– Тогда и ты можешь обращаться ко мне на ты, так будем много удобней. Тебе так не кажется?

-Это честь для меня,– отрывисто кланяется граф Гомез.

-Вот и хорошо, думаю, нам стоит обдумать то, как и что говорить при встрече с властями Испании, иначе быстро добраться до королевского двора мы не сможем,– задумчиво протянул я, смотря на едва видимый дым над горизонтом, оставляемый за нашими спинами.

Тусклые стены кабинета, слабо угадывались в полутьме, ночь только-только вступила в свои права, на небе нет ни одной звездочке, предгрозовой небосвод, плотно затянут тучами, где-то вдалеке вспыхивают ломаные росчерки молний.

Пара свечей догорала в подсвечниках, спиной к ним сидел уже не молодой мужчина, лицо покрыто морщинами, пряди черных как вороново крыло волос ниспадают с плеч, вот только проседь уже забрал большую часть стариковских волос, ежеминутно напоминая о прожитых годах.

-Ерема!– внезапно крикнул мужчина сильным поставленным голосом.

-Я здесь господин,– появился на пороге кабинета старый слуга.

-Думаю, пора тебе съездить к нашим друзьям,– плотоядно улыбнулся мужчина.

-Но, разве их не убили, мой господин? Ведь недалече как пару месяцев назад охальники на деревушку Корзня напали, пограбили ее всю, а их самих на деревьях развесили, воронью на поживу,– приподнял голову от пола слуга.

-А я сказал, что к этому недотепе поедешь, да пожрут его в аду черти? А то я не знаю, что ватага его по дороге к Рязани вся развешена, а его самого так найти, и не удосужились, хотя наверняка просто не узнали в изъеденном червями трупе. Ну да ладно, не об этом речь, дело важное тебе предстоит. Нужно тебе Еремка напомнить о себе этим лапотникам, незнамо с чего возомнившими себя боярами.

-Но разве они не у цесаревича на службе сейчас? Послушают ли они, господин?– посмотрел на своего хозяина старый слуга.

-Не твоего ума дела, у кого они на службе! Главное, что они у меня вот тут все!– потряс пудовым кулаком Господин, но, быстро успокоившись, продолжил уже на полтона ниже.– Ты поедешь к ним, а для убедительности возьмешь кое-что для напоминания, а то они и вправду совсем голову могут потерять и глупостей наделать … память холопья она ведь короткая, милость господскую редко кто ценит. Так что с рассветом отправляйся в путь, дорога не близкая

-Как будет угодно моему господину,– вновь кланяется до пола Еремей, пятясь, выходя из кабинета.

На стенах безобразно плясали тени, порождаемые огарками свечей…

Полномочный посол Русского царства – Алексей Романов.

Предрассветные сумерки скрывали посеревшие от вечной влаги доки. Тусклые фонари со скрипом качаются на ржавых цепях. Где-то вдалеке надсадно кричит чайка, встречая первый луч солнца. Барселона, как хмурый страж, встречает неизвестных путешественников, неприветливо и насторожено. Даже тишина в порту, где всегда должны суетиться грузчики вызывала настороженность.

В Испании видимо действительно не все в порядке, раз появление одного корабля вызывает столь странную реакцию. Или мне так кажется? Определенно, мир понемногу сходит с ума, или я обзавожусь манией.

Так необходимо расслабиться, вдох, выдох, закрываю глаза и медленно открываю…

-Вот она, Испания!– с придыханием шепчет появившийся рядом со мной граф Гомез, восторженно глядя на серую хмарь, опустившуюся на город.– О Боже, если бы ты знал Алексей, как долго я ждал этого дня, когда увижу хотя бы клочок Испании, солнечной Испании!

-Но тебе всего-то двадцать с небольшим, Алехандро, а ты говоришь так. Как будто тебе уже за полвека перевалило,– улыбаюсь ему, ненадолго скрываясь от собственных проблем.

За штурвалом что-то бормочет капитан Кастанедо, жаль, что по-испански, а то наверняка я бы смог пополнить свой словарный запас новыми нецензурными словечками. Определенно плавание для шнявы вышло что надо, даже один раз от какого-то маломощного корабля с австрийским флагом пришлось удирать, незнамо, как появившегося вдали от родных берегов.

-Ах, всего четыре года, а, кажется, что я не был в своей родной Испании целую вечность!– не слушая меня, с блаженной улыбкой на устах говорит Алехандро.

Почти сразу же прозвучал зычный приказ капитана и на пристань полетели свернутые кольцами канаты, «Санта-Лючия» наконец добралась до берегов Испанского королевства, не смотря ни на какие перипетии и трудности.

-Сгружаемся,– командую своим людям, сам же не дожидаясь трапа, прыгаю на дощатый настил пристани.

Чуть слышное поскрипывание, вот и все, видно работу мастеров, прекрасно сделавших свою работу, как говорится не за страх, а за совесть. Тут же рядом со мной приземлилась пара гвардейцев.

-Ваша светлость, вам нельзя быть одному, простите, но не положено,– несколько сконфуженно говорит Олег, с борта шнявы, следя за тюками нашего посольства.

-Конечно, лейтенант, я никуда не ухожу, так что неси службу исправно, мне не с руки доставлять тебе, да и себе тоже лишнюю головную боль, ее и так на наш век хватит,– смотря в сторону города, отвечаю командиру гвардейцев.

Порт понемногу оживал, появились первые бродяжки, с интересом глядящие на лежащие в одной кучи тюки, кто-то из них даже сделал попытку подобраться поближе, но тут же ретировались назад, увидев хмурые лица гвардейцев, недовольно глядящих на припортовую чернь.

-У вас нет к нам каких-либо вопросов, сеньор Кастанедо? Все ли так как вы договаривались с моим помощником?– напоследок спрашиваю капитана «Санта-Лючии».