– Ну вот. Я закончила пирог, – сказала Линн. Она взглянула на часы. – У меня много времени, чтобы приготовить блюдо салата и испечь черные хлебцы. Я сказала ей, что французский хлеб был бы лучше, но она хочет черные хлебцы. Это мой фартук на вешалке?

Несколько минут спустя она вынула из духовки черные хлебцы, и в этот момент одна из продавщиц открыла раздвижную дверь.

– Здесь мужчина… он настаивает на том, чтобы увидеть вас. Я сказала, что вы заняты, но он…

– Привет! – сказал Брюс.

– О, Боже мой! – воскликнула Линн и положила противень на стол. – Брюс!

– Да, а кто же еще. – И он открыл свои объятья. Она смеялась и плакала, когда он сжимал ее в своих объятьях, а удивленные служащие посторонились.

– Я думала, что ты в России! Что ты здесь делаешь?

Считается, что я поехал в Россию, но я сложил вещи, взял билеты, а затем передумал, поменял билеты и вместе этого сегодня утром прилетел в аэропорт Кеннеди. Затем сделал пересадку. Я не успел побриться. Извини.

– Какая важность! Боже мой! Я не могу в это поверить! Без предупреждения, так внезапно, – бормотала она. – Сейчас здесь Эмили, у нее каникулы. Угадай, какая у нее новость? Она принята в Гарвард, на медицинский факультет. Она будет так рада тебя видеть, и удивится. А Энни все время гадает, приедешь ли ты когда-нибудь посмотреть, как хорошо она заботится о Барни. Ох, – повторила она, – я не могу поверить своим глазам! – И освободившись из его объятий, она закричала: – Посмотри, кто пришел, Юдора!

– Юдора? Что она здесь делает, на Среднем Западе?

– Она мой партнер, – ответила Линн, прежде чем Юдора могла вставить слово.

Брюс огляделся:

– Ты не писала мне, что здесь все так здорово. Я не имел никакого представления об этом.

Он увидел полки, огромную блестящую плиту и холодильник, блюдо печенья, посетителей у стойки, ожидающих, когда их обслужат.

– Боже, это потрясающе, Линн. Я ожидал…

– Что я готовлю обеды одна-одинешенька? Ну, я так и работала в самом начале. Первые несколько месяцев мы были вдвоем с Юдорой, но дело разрасталось. Оно и сейчас расширяется.

В волнении Брюс сдвинул очки на лоб, и она засмеялась.

– Они никогда не бывают у тебя на глазах.

– Что? Очки? Ох, я не знаю, почему я это делаю. Скажи мне, мы можем пойти позавтракать? Могу я увести тебя отсюда?

Линн обратилась к Юдоре:

– Можешь без меня обойтись? Я не хочу все бросать на тебя, но…

– Хорошо, хорошо, все в порядке. Мне надо только размешать салат и сделать гороховый суп. А вы идите. – Юдоре очень понравился подобный сюрприз. – И снимите фартук, прежде чем уйти.

– Поедем в моей машине, – сказал Брюс. – Я арендовал ее в аэропорту. Я уже отвез свои вещи в гостиницу. Я там снял номер из нескольких комнат. У меня слишком много вещей для одной комнаты. Вернемся туда позавтракать, я умираю с голода. Сегодня утром я только выпил чашку кофе.

– Ты привез все свои вещи в Сент-Луис? Я не понимаю…

– Это длинная история. Но сейчас не время. Расскажу тебе, когда сядем. – Он торопился. На него не было похоже, чтобы он так быстро говорил.

– Ну, – начал он, когда они сидели в тихом зале ресторана гостиницы, затемненном занавесками и с коврами на полу. – Ну, вот так. Сотни лет прошло с тех пор, как я в последний раз был здесь. Помнишь нашу прощальную вечеринку перед тем, как мы все переехали в Нью-Йорк? Ты изменилась, – сказал он, испытующе глядя на нее. – Не понимаю, в чем дело, но мне это нравится. Ты выглядишь выше.

Внезапно она смутилась:

– Как я могу выглядеть выше?

– Что-то неуловимое, может быть, как-то иначе стоишь или как-то иначе вошла в ресторан. Как-то энергично и уверенно. Но я не хочу сказать, что мне не нравилось, как ты выглядела и ходила раньше. Ты знаешь это, Линн.

Она не ответила. Том тоже наговорил ей кучу комплиментов, и она больше не обращала на них внимания.

– Ты выглядишь умиротворенной, – сказал Брюс, изучая ее лицо. – Да это видно.

– Ну, я примирилась со многими вещами. Я думаю, одна из них тебя обрадует. Некоторое время тому назад я пришла с несколькими женщинами на чай в тот дом, где Кэролайн упала в пруд, и впервые я смогла вспомнить, как это произошло, не обвиняя себя в случившемся. Я приняла это и почувствовала себя свободной, – спокойно закончила она. – Это твоя заслуга, Брюс. – Она улыбнулась. – Теперь расскажи мне о себе, что произошло.

Он начал.

– Как ты помнишь, я согласился с этой должностью, потому что хотел уехать подальше. И целиком погрузился в работу. Это был просто подарок судьбы. Мы все работали как бобры, и я думаю, мы многого добились. Компания осталась довольна. Я даже получил письмо от Монакко, в котором он предлагал мне должность в Москве. Ну, я почти что согласился. Но потом я решил вернуться домой.

– Почему ты так поступил? Ты был на пути к большой карьере, может, даже мог бы подумать о том, что со временем сможешь занять кресло президента компании, – сказала она, вспоминая, как Роберт мечтал об этом кресле.

– Ну, этого мне захотелось бы в последнюю очередь – руководить международной корпорацией, со всей ее политикой. Хорошо, что находятся люди, которые мечтают об этом, так же, как некоторые мечтают стать Президентом Соединенных Штатов, но мне и этого не хочется. Я сказал им, что хочу вернуться в свой старый город, сюда, в Сент-Луис. Но теперь я буду начальником местного отделения. Это большая власть, я думаю.

– А почему не в Нью-Йорк, в конце концов?

– Я никогда не любил Нью-Йорк. Конечно, для некоторых людей это хорошее место, для миллионов тех, кто там живет, и для миллионов тех, кто хотел бы там жить, но есть еще миллионы, включая меня, которые не хотят там жить, – твердо закончил он.

Но любопытство не давало Линн покоя.

– Поэтому ты сразу же приехал сюда? Это было необязательно.

На этот раз он ответил не так твердо, почти с нерешительностью:

– Я полагаю, я хотел доказать, что я не хуже Роберта. Это гордыня, но, мне кажется, я могу делать все, что он мог, и делать это не хуже его. Я знал, что он меня не любил и был обо мне невысокого мнения.

Пораженная, она продолжала его расспрашивать:

– Но почему тебе есть дело до мнения Роберта?

– Я тебе сказал. Гордыня. Человеческие существа – странные создания. Так что теперь, когда я доказал, что могу, мне теперь все равно.

Это странное признание неожиданным образом затронуло ее сердце.

Он не поднимал глаз от своей тарелки, но вдруг, посмотрев прямо на нее, сказал как-то застенчиво:

– Я получил письмо от Тома Лоренса, после того, как он побывал здесь у тебя месяца два тому назад.

– Да, он был здесь.

И по-прежнему смущенно, Брюс продолжал:

– Значит, у вас с Томом что-то серьезное.

– Я не знаю, почему ты так подумал. Он приезжал не специально для меня. У него были дела в городе, и он просто заглянул ко мне. Он славный человек и не лишен своеобразного очарования. – Она улыбнулась. – Но он не для меня и я не для него.

– В самом деле? – Карие глаза Брюса расширились и заблестели. – Я подумал, что он приезжал специально тебя повидать. Он ничего определенного мне не писал, но все равно, я был готов к чему-то в этом роде. – Брюс запнулся. – Я всегда думал, что ты и он…

Она сказала решительно:

– Были моменты, когда у меня возникали мимолетные мысли, но это было скорее от отчаяния, я думаю, мне тогда все еще казалось, что женщина не может без мужчины. У меня это прошло. Видит Бог, мне на это понадобилось много времени.

– Не хочешь ли ты сказать, что ты отказываешься от мужчины после того, что ты пережила?

– Я этого не говорила.

Они заспорили. Если бы они уклонялись от прямого ответа, они бы оба опустили оружие и отступили. Она почувствовала, что у нее усилилось сердцебиение.

– Я рад, что это не Том, – внезапно сказал Брюс.

– Ты рад?

– Это – это кто-нибудь еще?

– Нет. Он мог бы быть, их могло бы быть больше одного, но я не стала, я не захотела никого из них.