– Посмотрим. Знаешь, мне и раньше приходила такая мысль в голову. Я примерялась к этому. А теперь все сложилось как нельзя кстати. Удобный случай и необходимость.

– И смелость, – добавила Хелен серьезно. – Чтобы открыть дело, потребуются деньги. Твои адвокаты получили с Роберта еще что-нибудь?

– Ничего больше того, что ты уже знаешь.

– Это немного, Линн.

– Я бы и не захотела от него больше, даже если бы он мог.

– Ну, а я захотела бы. Ты просто невыносима. И где ты собираешься этим заняться?

– Где-нибудь в Коннектикуте, но не в нашем городе. Я хочу отсюда уехать.

На том конце телефона воцарилось молчание.

– Хелен, куда ты пропала?

– Я здесь. Я думаю. Поскольку ты хочешь уехать отсюда, почему бы сразу не уехать подальше?

– Куда, например?

– Например, сюда. Тебя не было только четыре года, и тебя все здесь знают и помнят. Люди помогут тебе, Линн. Это не лишено смысла, не правда ли?

Линн обдумывала предложение сестры довольно долго. Казалось, оно имело практический смысл. По-видимому, она не подумала о возвращении «домой», потому что это могло бы выглядеть, как будто она ищет защиты у семьи, в знакомом месте. Но если и так, что в этом плохого?

– Ведь это не лишено смысла, – снова повторила Хелен.

– Да, да, я полагаю, что да.

– Было бы замечательно, если бы ты снова жила здесь! Дарвин! – Линн услышала, как она закричала мужу: – Иди, послушай новость. Линн возвращается домой.

Дом вместе с мебелью был продан за один день. Одна «правильная» пара, на которую произвели впечатление «правильные» комнаты Роберта, обошли его один раз и на следующий день сделали вполне приемлемое предложение.

За исключением содержимого кухни и книг, им мало что пришлось везти с собой. Письменный стол Эмили и велосипед Энни с десятью скоростями, а также, к удивлению Линн, рояль. Энни попросила оставить рояль, хотя и не дотрагивалась до него с того вечера, когда раздался тот фальшивый аккорд. В картон и бумагу Линн тщательно запаковала картинки и фото, драгоценные воспоминания о ее родителях, фотографии в день ее свадьбы и фотографии своих детей с момента рождения. Сделав все это, она остановилась в нерешительности, держа портрет Роберта в красивой серебряной раме. Его глаза смотрели на нее как живые. У нее возникло импульсивное желание выбросить портрет вместе с серебряной рамой в мусор, но затем она подумала, что имеет смысл сохранить его, может быть, в двадцать первом веке любопытно будет увидеть прадедушку. К тому времени, по-видимому, не останется никого, кто будет знать, что за человек был Роберт Фергюсон, и его потомки смогут сами оценить и получить удовольствие, глядя на его красивое лицо. Так что пусть полежит на чердаке до тех пор.

Как раз накануне их переезда случились два неожиданных события. Первое – неожиданный визит лейтенанта Уэбера и его жены.

– Мы не уверены, рады ли вы будете нашему приходу, – сказал лейтенант, когда Линн открыла им дверь. – Но Харрис убедил нас, что вы будете рады. Он хотел, чтобы мы пришли попрощаться.

– Я рада, что вы это сделали, – вполне искренне сказала Линн.

Когда они сели, миссис Уэбер объяснила:

– Харрис подумал, что, поскольку вы уезжаете, мы не должны вести себя, как чужие, – заключила она, подчеркнув слово «чужие». Затем она продолжала: – Он имел в виду, что, если они с Эмили… – И снова замолчала.

Линн пришла ей на помощь.

– Если они поженятся, он хочет, чтобы мы были друзьями. Конечно, почему бы нам не быть друзьями? Мы никогда друг другу ничего дурного не сделали.

– Я благодарен, что вы так думаете, – сказал Уэбер, – я ведь старался как лучше, но извините, что не помогло.

– Все это кажется таким далеким, таким давним, – улыбнулась Линн. – Можно ли поверить, что они уже почти заканчивают второй курс?

– И так хорошо оба учатся, одни высшие баллы, – сказал Уэбер. – Похоже, они соревнуются друг с другом, не правда ли? На последнем экзамене победила Эмили, но Харрис, по-видимому, не придает этому значения. Сейчас все по-другому. Когда я был мальчишкой, я бы обиделся, если бы моя девчонка обскакала меня.

– Да, сейчас все по-другому, – согласилась Линн.

Было легко разговаривать с этими людьми, и незаметно для себя Линн рассказала им о своих планах, о магазине, который она арендовала, и о доме, который подыскал им Дарвин.

– Тетя и дядя моего зятя уехали во Флориду, но не хотели продавать свой дом в Сент-Луисе, потому что сейчас не очень хорошие цены. Поэтому они разрешили мне обосноваться в их доме почти бесплатно, только за то, чтобы присматривать за ним. Мы будем сторожами.

Слушая Линн, миссис Уэбер оглядела гостиную, которая оставалась такой же элегантной, как раньше, если не обращать внимание на пятна на обивке софы. Во взгляде был немой вопрос.

– Нет, нет, я не буду скучать по этому дому. Я не буду скучать даже о кухне, – сказала Линн.

– О! Мы наслышаны от Эмили о вашей кухне.

– Перед уходом я покажу ее вам. Она действительно великолепна. Я на последние – и единственные – деньги сделаю такую же в моем магазине. Это авантюра, и я пустилась в авантюру.

Постепенно разговор иссяк. Они поговорили еще немножко об Эмили и Харрисе, поговорили с гордостью и о естественном родительском беспокойстве. Затем мистер и миссис Уэбер полюбовались на кухню и ушли.

– Ничего фальшивого, – сказала себе Линн, после того как они ушли. Если из этого что-нибудь выйдет, я буду только рада за Эмили. Хорошие люди.

Второе неожиданное событие было связано с Юдорой. Она принялась плакать.

– Я никогда не думала, что вы отсюда уедете. Я была уверена, что вы и мистер Лоренс…

– Ну, ты ошибалась. Мы все иногда ошибаемся.

– Мне будет не хватать этого мальчугана. И Энни тоже. И вас, миссис Фергюсон. Я буду думать о вас всякий раз, когда буду печь блины, которые вы меня научили готовить. Вы меня научили стольким вещам. Мне будет вас не хватать.

– И нам тоже тебя не будет хватать, ты ведь это знаешь? Но у меня нет денег, чтобы платить тебе. И дом там не такой. Это маленький домик, в котором любая женщина может управляться одной рукой.

Какое-то мгновенье Юдора размышляла. Потом ее лицо оживилось.

– Вам кто-нибудь понадобится в магазине, не правда ли? Как вы сможете сами все это варить, и печь, и еще продавать?

– Конечно, не смогу. Мне придется найти помощника, или даже двух, если мне повезет и дело быстро начнет расти.

– Они же не будут умелыми, как вы. Я хочу сказать, это будут люди, которые смогут делать простые вещи и которых вы сможете научить.

Наступила тишина. И внезапно Линн пришло в голову. Почему бы нет? Юдора ловкая, быстро все схватывает.

– Юдора, ты хочешь мне сказать, что ты бы…

– Я хочу вам сказать, что я хочу, чтобы вы взяли меня с собой.

Пришел день, когда приехал фургон, чтобы забрать рояль и остальные вещи, сложенные рядом с домом.

Стояла пасмурная погода, свинцовое небо низко нависло над землей.

– Постойте! – вдруг закричала Линн шоферу. – Там, на заднем дворе, осталось еще кое-что. Бассейн для птиц, большая тяжелая штуковина. Как вы думаете, можно для него найти место?

Мужчина усмехнулся:

– Бассейн для птиц, леди?

– Да, он очень ценный, это мрамор, а на нем голубки, и он может треснуть или оббиться.

– Хорошо. Мы его там устроим как следует.

– Мама, что ты с ним хочешь делать? – спросила Энни.

– Я не знаю. Я просто хочу его забрать, только и всего.

– Потому что дядя Брюс тебе это подарил? Этот практичный ребенок пытается читать ее мысли.

– Может быть. Теперь посади Барни в его сумку и принеси подстилку Джульетты. Не забудь их еду и миску для воды. Нам предстоит долгое путешествие.

И вот настал последний миг. Фургон отъезжал, оставив их большой автомобиль у крыльца. Минуту они в последний раз смотрели на свой дом. Как всегда одиноко, он стоял посреди большой лужайки, ожидая новых жильцов так же, как некогда он ждал тех, кто сегодня покидал его.