– Том? Ты зовешь мистера Лоренса Том?

– Он сам мне сказал. Потому что Сибил называет его «дядя Том».

Мокрый снег начал подмерзать. В те моменты, когда было тихо, можно было услышать позвякивание его ледяной крупы на оконных стеклах.

– Хорошо ужинать на кухне, – произнесла Эмили. – Уютно.

И это было правдой. В столовой, когда за столом сидело только четыре человека, всегда казалось, что не хватает еще десяти или двенадцати, потому что стол – подлинный Шератон – был достаточно длинным, чтобы за ним могли усесться восемнадцать человек. Казалось, звуки в комнате отдаются эхом. Но Роберт говорил, что на то она и столовая, чтоб в ней за столом обедали.

Энни все еще была полна впечатлений.

– Я сказала ему, что ненавижу свои волосы – они такие кудрявые. А он сказал, что я смогу их выпрямить, если захочу. Я сказала, что папа мне не позволит, а он сказал, что я смогу это сделать, когда вырасту, потому что тогда я смогу делать, что захочу. Он сказал, что знает одну женщину, которая сделала так, и ей понравилось. – Энни хихикнула: – Готова поспорить, что он имел в виду одну из своих жен.

Линн и Эмили переглянулись, и Эмили насмешливо заметила:

– Ты же ничего не знаешь о его женах!

– Вот и знаю! Мне Сибил рассказала. У него их было две. Или три. – Энни, задумавшись, остановила вилку на полпути ко рту. – Знаешь что? Если ты когда-нибудь разведешься с папой, я думаю, тебе нужно выйти замуж за Тома.

– Энни! Можно подумать, я когда-нибудь разведусь с папой.

– А я думаю, ты выберешь дядю Брюса, – заметила Эмили. – Ты же его так любишь.

При этих словах уголок рта у нее вздрогнул. Юмор ли это был или цинизм, или то и другое? Линн отвела взгляд. А Энни серьезно ответила:

– Конечно, я люблю его, глупая, но у него же есть тетя Джози.

Линн сделала им обеим выговор: – Глупости! И Боже вас упаси сказать что-нибудь настолько же идиотское в присутствии папы. Он возвращается через неделю, в среду.

Еще одиннадцать дней. Всего лишь одиннадцать дней, – сказала Энни. – Я думала, что его не будет дольше.

– К тому времени он закончит свою работу, – объяснила Линн, – и ему нужно будет возвращаться.

– Но он только что уехал. Какая польза от того, что он уехал, если он сразу же развернется и поедет обратно? Не слишком же много работы у него. Надеюсь, что в следующий раз они дадут ему работы побольше, – съязвила Энни.

– Иди выведи Джульетту, – вмешалась Линн. Ей нужно погулять.

В понедельник, когда школа снова открылась после каникул, Эмили вернулась домой без Энни, жалуясь:

– Что за ребенок! Она опять пропустила автобус. Думаю, мне теперь придется вывести машину и поехать обратно. А она все это время будет мерзнуть на улице.

Линн выглянула в окно. Шел мокрый снег. Белый склон холма был покрыт опасной ледяной коркой.

– Нет, Эмили, поеду я. Дороги скользкие, а у тебя недостаточно опыта вождения, чтобы справиться с машиной в такую погоду.

Эмили взглянула на необъятный живот матери.

– А если машина забуксует и тебе придется выходить, и ты упадешь? Нет, мам, поеду я. Я буду осторожна.

«Когда дело доходит до чего-то серьезного, она все же самая ответственная девочка», – подумала Линн, наблюдая, как машина осторожно выехала на подъездную аллею, плавно заскользила вниз по дороге и, одолевая дюйм за дюймом, скрылась из виду. Однако она осталась стоять у окна, вычисляя в уме, сколько времени понадобится, чтобы доехать до школы и обратно.

Когда зазвонил телефон – похоже, телефоны всегда имеют обыкновение звонить в самый неподходящий момент, – Линн сняла трубку. Незнакомый голос долетел до нее по проводам:

– Линн Фергюсон? Это Фэй Хеллер, соседка вашей сестры Хелен из Сент-Луиса. Вы меня помните?

Внутри у Линн все перевернулось.

– Да-да, что-нибудь с… Хелен?

– С Хелен все в порядке. Они всей семьей уехали кататься на лыжах. Я звоню, потому что их нет, а тут у меня дома ваша малышка Энни.

Линн медленно опустилась в кресло.

– Энни? У вас? Я не понимаю…

Очень спокойный негромкий голос объяснил:

– Не пугайтесь. С ней все хорошо, она цела и невредима. Она приехала на такси около трех. Я увидела, как она звонила Хелен в дверь, и, естественно, ей никто не открыл. Вышла и привела ее к себе. Сама она не хотела ничего объяснять, а я не настаивала, но…

«Боже мой, она убежала. Что же еще произойдет? Но убегать из дома бессмысленно…»

– Я представить себе не могу, что ей пришло в голову! – расплакалась Линн.

«Тебе не нужно ничего себе представлять, ты прекрасно все знаешь сама. Роберт возвращается домой…»– твердил внутренний голос.

Тот случай с мороженым был ужасен, однако… Убегать из дома… Энни, Энни…

Она усиленно соображала. Потная, холодная рука, держащая трубку, дрожала.

– Дети иногда преподносят нам сюрприз, разве не так? – Женщина пыталась хоть как-то объяснить этот поступок, хоть как-то утешить. – Я полагаю, что мы в свое время поступали точно так же с нашими родителями.

Мысли Линн скакали. Как смогла Энни купить билет и сесть в самолет? Ребенок без сопровождения взрослых – на такое расстояние? Ей бы никогда не продали билет.

– Могу я с ней поговорить?

– Я предложила ей сразу же позвонить вам, но она была немного расстроена, что вполне естественно, и я подумала, что лучше не настаивать.

– Неужели она боится поговорить со мной? Скажите ей, что я не буду ее ругать. Я лишь хочу узнать, как она. Скажите ей это, пожалуйста, пожалуйста!

– Я бы не сказала, что она боится, но дело в том, что она ужасно устала, и я отправила ее наверх прилечь. После того как она поела, разумеется. Она была голодна.

«Женщина проявляет такт. Но правда в том, что Энни не хочет со мной говорить».

– Она хочет домой. Хотите, я посмотрю, когда ближайший самолет, с которым мы могли бы ее отправить сегодня вечером?

Она хочет вернуться домой! Господи, спасибо тебе за это!

– Нет, при сложившихся обстоятельствах я бы не хотела, чтобы она летела одна. Я лучше узнаю, как я могу вылететь отсюда.

Но здесь у нас очень плохая погода. Может, вы разрешите оставить ее здесь на ночь? Кроме того, уже вечер.

На глаза Линн навернулись слезы и перехватило горло. А женщина, видимо, почувствовав это, мягко произнесла:

– Вы думаете, она будет нам в тягость, но это не так. Ей здесь хорошо. Вы же помните моих трех? Они уже выросли и разлетелись, но я еще не забыла, как обращаться с маленькими девочками. Поэтому не беспокойтесь.

Рыдания прорвались наружу.

– Я в ужасе от того, что могло произойти, если бы ее нашли не вы. Один Бог знает, на кого она могла натолкнуться.

– Но этого же не произошло. Погодите минутку, мой муж хочет что-то сказать. О, я была права. Сегодня вечером отсюда нет рейсов. Вам придется подождать до завтра.

– Тогда ладно. Я вылечу первым же утренним самолетом. И я хочу поблагодарить вас. Даже не знаю, как начать.

– Ну что вы! Вы бы поступили точно так же. Просто постарайтесь спокойно уснуть, если получится.

Нужно вытереть глаза и привести в порядок лицо, пока не вернулась Эмили. Мать должна оставаться стойкой в чрезвычайных ситуациях. Не показывать свою слабость. Мать должна скрывать свои страхи и раны. Однако она не смогла утаить их от врача в то утро…

У черного входа Эмили потопала ногами, стряхивая снег, и позвала:

– Мам? Ее там не было. Я везде посмотрела. Эта противная Девчонка, должно быть, ушла в гости к кому-нибудь из друзей. Ну уж, по крайней мере, могла бы позвонить! Что такое? Что случилось?

– Куда, по-твоему, подевалась эта глупая девчонка? – вместо своего полнейшего смятения Линн хотела показать наигранный гнев, как, например, всплеснуть руками и сказать: что она еще выкинет? Но Эмили не поддержала игру. Она сказала серьезно:

– Она очень напугана. Ее мрачные мысли пугают меня.

Женщины посмотрели друг на друга. В последнее время они частенько обменивались подобными, довольно загадочными взглядами. Ей также пришло в голову, что в таких случаях именно она первая опускала глаза или отводила взгляд.