Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Мое настоящее имя Лавиния Крайтон-Лейк. Когда же я из Лавинии превратилась в Лебедь? Да после той стрижки от Видала Сассуна – новая прическа открыла и подчеркнула линию шеи. Помню, я шла по школьному коридору и услышала, как одна учительница шепчет другой:

«Посмотри на Лавинию Лейк… В жизни не видала такой длинной шеи!»

Другая, литераторша, рассыпалась в цветистых восторженных выражениях, – наверное, ей они казались поэтичными: «Какая грация! Какая элегантность! Эта девочка сразу станет девушкой, ей не суждено быть гадким утенком. Она уже сейчас настоящий лебедь!»

Разумеется, мои одноклассники подхватили эти слова.

«А вот и Сван Лейк! – встречали они меня по утрам. – Посмотрите на ее шею! Сван Лейк [2]! Лебединое озеро!»

Так я и осталась Лебедем. Теперь, когда мое имя у всех на устах, я то и дело читаю в газетах, как бывшие одноклассники наперебой заявляют журналистам: «Это я ее так назвал! Это была моя идея!» Я не возражаю. Когда появилось новое прозвище, даже Венеция с Гарри реже стали дразнить меня Лавишкой-худышкой, и только родители по-прежнему настаивали на Лавинии и Шарлотте.

Я появилась на свет 6 июня 1968 года в больнице Королевы Шарлотты (мама была в восторге от такого совпадения) и весила три триста. В день «Д» [3], сказал отец, – он, как всегда, был в своем репертуаре; а мама все время сокрушалась, – надо же, чтобы ее младшая дочь родилась в тот самый день, когда за океаном в лос-анджелесском отеле «Амбассадор» застрелили Роберта Кеннеди. Она так часто об этом говорила, что я вообразила его другом семьи, этаким «дядей Бобби», и любила повторять: «Я родилась, когда в Калифорнии убили бедного дядю Бобби». Взрослые, понятное дело, задавали каверзные вопросы и о «дяде Джеке» [4], на что я храбро отвечала отчаянными небылицами про то, как «дядя Джек» собирается навестить нас на Рождество и какие подарки он обещал подарить мне на день рождения, пока однажды кто-то не отвел меня в сторонку и не объяснил, что «дядя Джек» умер на несколько лет раньше, чем «дядя Бобби», то есть еще до моего рождения.

Спустя годы, когда я уже работала в Нью-Йорке, двоюродная сестра Фелисия познакомила меня с Джоном Кеннеди-младшим и рассказала ему, к моему великому смущению, всю эту историю. Кеннеди-младший воспринял рассказ как замечательную шутку и с тех пор, где бы мы ни встречались, приветствует меня фразой: «А, сестричка Лебедь, как дела?» Как бы то ни было, я чувствую себя в какой-то степени причастной семейному клану Кеннеди, и, может быть, именно поэтому в Нью-Йорке я поселилась в «Карлайле» [5], – ведь именно там они когда-то жили. Конечно, уместнее было бы обосноваться в пригороде, но я вообще не люблю новых особняков. Я выросла в пятиэтажном городском доме в Болтонсе, в одном из самых фешенебельных старых лондонских районов. К парадной двери вела лестница с четырьмя огромными каменными львами. Несчастной няне требовалось едва ли не полчаса, чтобы затащить меня домой на чай после дневной прогулки: я педантично останавливалась на каждой ступеньке (всего их было двадцать пять), чтобы погладить очередного льва и угостить его хлебом, сэкономленным на кормежке уток в Гайд-парке. Это были весьма литературные львы, они получили свои имена от моего дяди (настоящего) Уолтера – скверного поэта, каким-то образом пристроившегося на должности литературного редактора воскресной газеты. Львов звали: Конрад, Свифт, Пруст и Эймис. Эймис сидел на самом верху справа, и у него был отколот кончик носа. Бедная няня! Когда ей казалось, что мы уже почти дома, мне обязательно надо было вернуться, чтобы еще раз поцеловать Эймиса в выщербленный нос.

Был у нас и деревенский дом в Уилтшире. Родители называли его не иначе как «коттедж». Оксфордский словарь английского языка определяет слово «коттедж» как «небольшой деревенский дом». В нашем загородном доме было семь спален, но про него все равно говорили «коттедж». Там царил милый беспорядок, и именно за это мы, дети, его любили. Там мы могли носиться как угорелые – в Лондоне же няня следила за каждым нашим шагом и требовала самого примерного поведения. Там всегда было полно разной живности. Около кухни вертелись кошки, собаки и даже ягнята, на заднем дворе, прямо напротив окон, топтались коровы. Когда злой рок, преследующий Кеннеди, настиг и нашу семью, родители стали все больше времени проводить в коттедже, а после того, как я покинула отчий дом, переехали туда окончательно. В конце концов дом в Болтонсе продали, городскую мебель перевезли в Уилтшир, но я упросила родителей сохранить старые вещи из коттеджа до тех пор, пока у меня не появится собственное пристанище. Теперь все это у меня – в моих апартаментах в «Карлайле»: мягкие диваны, столики в стиле «шератон» [6] и комоды, бархатные кресла в чехлах, овальный обеденный стол красного дерева со стульями, старая родительская двуспальная кровать с пологом на четырех столбиках. Некоторые мои друзья в Нью-Йорке меня не понимают. Я знаю, обстановка им кажется старомодной, уродской, и они удивляются, почему я не найму дизайнера, чтобы придать квартире более современный вид, – скажем, в духе Ральфа Лоурена. Пусть удивляются. Мне нужен собственный уют, уют родного дома. Я люблю Нью-Йорк, но я осталась англичанкой, и почему бы, раз это возможно, не устроить себе в небе над 76-й улицей и Мэдисон-авеню кусочек Англии? Я вообще считаю, что сколь бы высоко ни возносилась супермодель, ей нужно сохранять самые теплые отношения с семьей. Моими бы устами да мед пить! Сама я очень люблю родителей, но после постигшего нас несчастья семья разделилась, и до тех пор, пока все не разрешится, мне придется довольствоваться общением только с семейными реликвиями. А разве могут они заменить любовь и сердечное тепло отца и матери?

Правда, есть кому меня утешить. Полгода назад я вышла замуж и очень горжусь, что сумела скрыть это от прессы.

Но если бы это была единственная моя тайна!

В Нью-Йорк я вернулась на «конкорде».

Вспоминаю свой первый полет на «конкорде». Вокруг было столько знаменитостей, что я ужасно растерялась и не сразу заметила, что пассажиры тоже бросают на меня украдкой любопытные взгляды. И тогда я поняла, что на самом деле самое знаменитое здесь лицо – мое, потому что все остальные знамениты не лицами, а делами. Я же знаменита только своей внешностью. И больше ничем. Только лицо, тело и оригинальные ракурсы, в которых меня фотографируют.

Аэропорт Кеннеди. Таможенный досмотр, лимузин – и через час я дома. После парижского безумия спокойствие и уют моей квартиры кажутся просто раем.

До тех пор, пока я не захожу в спальню.

В полумраке мигает красный огонек автоответчика – выхода нет, напоминает он, и, пока я не предприму решительных действий, не будет.

Я опускаюсь на кровать, зачарованная красным миганием. Звонит телефон, я вздрагиваю. Вдруг это он? Нет, конечно, нет. Он никогда не звонит, если я дома. Почему-то он всегда знает, дома я или нет.

Я называю его Демоном.

Это началось полгода назад. Я приехала домой после показа на Карибских островах и обнаружила первое его послание. Это было совершенно неожиданно. Я распаковывала чемоданы, раскладывала вещи по местам, автоответчик крутил свою пленку, – менеджеры, приятели, вовсе незнакомые люди. Я уже собралась отнести чемоданы в кладовку, как вдруг услышала приятный мужской голос.

«Сван? Ты вернулась? Путешествие было удачным? Надеюсь, что да, потому что мне придется тебя немного огорчить. Во всем виновата твоя фотография в недавнем «Нью-Йорк мэгэзин». Не догадываешься, в чем дело? Есть другая фотография, на которой ты гораздо моложе, лет семнадцати-восемнадцати, наверное, в самом начале своей карьеры. В общем, если бы я не увидел журнал, я бы сегодня не позвонил. А сейчас ты кое-что сделаешь для меня. Останови ленту на автоответчике и поройся в своей корреспонденции. Там должен быть голубой конверт со штампом лондонского аэропорта Хитроу. Открой его и снова включи воспроизведение. Я подожду».

вернуться

2

Озеро (англ.).

вернуться

3

День высадки союзных войск в Европе – 6 июня 1944 года (прим. пер.).

вернуться

4

Имеется в виду Джон Фицджеральд Кеннеди, американский президент, убитый в Далласе в 1963 году, старший брат Роберта Кеннеди (прим. пер.).

вернуться

5

Роскошный отель в Нью-Йорке (прим. пер.).

вернуться

6

Стиль мебели XVIII века.

2
{"b":"111195","o":1}