Джек подошел к свидетелю. В старом зале заседаний суда, напоминающем пещеру, стояла необычная тишина; с общественной галереи не доносилось ни обычного покашливания, ни шарканья ног. Заседание было закрытым, по крайней мере до тех пор, пока суд не решит, что архивные документы могут стать достоянием гласности.

– Доброе утро, мистер Радски.

– Доброе утро.

Радски, прокурор-карьерист, относился к своей работе, равно как и к своей собственной персоне, с полной серьезностью. У него была слишком большая голова, а когда он начинал сердиться, его лицо багровело так, будто он слишком туго натянул на шее галстук-бабочку. Джек еще не задал ни одного вопроса, а лицо прокурора уже обрело свекольный цвет.

– Мистер Радски, вы были помощником прокурора штата, которому пять лет назад было поручено вести дело об убийстве дочери Салли Феннинг, не так ли?

– Да, это так.

– Занимаетесь ли вы также и убийством самой Салли Феннинг?

– Нет, эту группу возглавляет Патриция Комптон. – Радски кивнул в сторону женщины, сидящей в другом конце зала. В рамках этого слушания Комптон выступала в качестве его адвоката.

– Вы входите в эту группу?

– Нет.

– Почему «нет»?

– Возражаю, – заявила Комптон. – Судья, какое отношение имеет состав следственной группы, занимающейся совершенно другим расследованием, к вопросу о том, ведется ли сейчас активно расследование убийства дочери Салли Феннинг?

– Возражение принимается.

– Позвольте мне сформулировать вопрос иначе. Мистер Радски, связано ли то, что вы не входите в группу, ведущую расследование по делу об убийстве Салли Феннинг, с тем, что вы названы наследником в ее завещании?

– То же самое возражение.

– Я отклоняю это возражение. Свидетель, отвечайте.

– Не знаю, – ответил Радски. – Формирование состава группы – это не по моей части.

– Что связывало вас с миссис Феннинг помимо того, что вы были обвинителем по делу об убийстве Кэтрин, ее дочери?

– Ничего.

– Удивились ли вы, узнав, что являетесь наследником по завещанию Салли Феннинг?

– Разумеется.

– Можете ли вы назвать какую-нибудь иную причину включения вас в список наследников, кроме той, что вы занимались этим делом в качестве обвинителя?

– У меня нет никакого предположения.

– Удовлетворяло ли Салли Феннинг то, как вы вели следствие по этому делу?

– Возражение. – Комптон снова встала. – Это уводит дело в сторону.

– Принимается. Я дал вам, мистер Свайтек, некоторую свободу действий, но, пожалуйста, не злоупотребляйте ею.

– Да, судья. Позвольте мне поставить вопрос более конкретно. Мистер Радски, за убийство дочери Салли Феннинг так никто и не был осужден, верно?

– Да.

– Никому даже не было предъявлено обвинение?

– Да.

– Вы так и не просили большое следственное жюри о вынесении обвинительного акта?

– Да, я не просил об этом.

– Вы даже не подбирали состав такого жюри?

Прокурор заерзал на стуле.

– Вы вмешиваетесь в вопрос секретности, сопряженной с подбором большого жюри.

– Ответьте на вопрос, – потребовал судья.

– Пожалуйста, нельзя ли повторить вопрос?

– Конечно, – ответил Джек. – Вы не подбирали состав большого жюри, так?

– По делу об убийстве Кэтрин Феннинг?

– Нет, я имел в виду убийство президента Линкольна.

– Возражение.

На лице судьи появилась легкая усмешка.

– Принято, но в вопросе мистера Свайтека есть рациональное зерно. Пожалуйста, отвечайте на этот вопрос.

– Нет, мы не подбирали состав большого жюри.

– Почему нет?

Комптон вскочила и прорычала:

– Судья, подобная направленность вопросов не имеет ничего общего с тем, чему посвящено слушание, а именно – продолжается ли следствие по делу об убийстве Кэтрин Феннинг? Это откровенная попытка спровоцировать нарушение незыблемой секретности процесса формирования состава большого жюри.

Судья посмотрел на Джека:

– Не могли бы вы сузить рамки вашего вопроса, мистер Свайтек?

Джек подошел еще ближе к свидетелю.

– Справедливо ли предположить, что вы не занимались формированием состава большого жюри, потому что не имели достаточных доказательств?

– Думаю, это одна из причин.

– Давайте поговорим о том, как вы собирали доказательства по делу, хорошо? Сколько повесток с вызовом в суд было выписано вами за последние три года?

– Ни одной.

– Есть ли подозреваемые, с которыми вы в настоящее время работаете?

– В настоящее время нет.

– Так же как и в последние три года. Верно, сэр?

– Да, это так.

– Когда будет собрано большое жюри?

– Не знаю.

– И тем не менее вы утверждаете, что это дело еще не закрыто и что поэтому я не могу получить к нему доступ?

– Дело еще не закрыто.

– Так же открыто, как и все это время?

– Да, так же открыто, как и все это время.

– Не приходится сомневаться в том, почему вы до сих пор не поймали преступника.

– Возражение.

– Вопрос снимается. Мистер Радски, вам знакома женщина по имени Дейрдре Мидоуз?

Радски пришел в такое замешательство, словно одно упоминание этого имени заставило его нервничать.

– Да. Это репортер «Майами трибюн».

– Вы когда-нибудь разговаривали с Дейрдре Мидоуз об убийстве дочери Салли Феннинг?

– Да. У меня было несколько встреч по этому поводу с репортерами.

– Сколько из этих репортеров, по вашим данным, написали книги об убийстве дочери Салли Феннинг?

Свидетель нервно заерзал.

– Только один.

– Это, надо полагать, мисс Мидоуз, не так ли?

– Верно.

– Помогали ли вы ей каким-либо образом в написании книги?

– Это зависит от того, что вы называете помощью.

– Мисс Мидоуз утверждает, что вы взаимодействовали с ней в полной мере. Нельзя ли назвать это помощью?

– Возражение.

– На каком основании? – спросил судья.

Комптон молчала, пытаясь увильнуть от прямого ответа, словно показания ее клиента были для нее новостью.

– Вопрос не имеет отношения к делу, – неуверенно проговорила она.

– Возражение отклоняется. Сотрудничали ли вы с мисс Мидоуз в полной мере, мистер Радски? – спросил судья.

– Что вы имеете в виду?

– Брала ли она у вас интервью?

– Да.

– Давала ли она вам читать свою рукопись?

– Да.

– Знакомили ли вы ее с какими-либо следственными материалами?

Судья сделал паузу. Джек ждал ответа. Адвокат должностного лица ждала ответа. В конце концов Радски произнес:

– Вполне возможно, что я это делал.

Побледневшая Комптон вскочила:

– Нельзя ли сделать небольшой перерыв, ваша честь?

– В данный момент – нет. Это становится интересным. Продолжайте, мистер Свайтек.

Джек подошел к столику и заглянул в свои записи. В этом не было необходимости, но ему хотелось, чтобы свидетель слегка понервничал.

– Сэр, вам известно, что Салли Феннинг угрожала подать в суд за клевету на Дейрдре Мидоуз, если ее книга когда-либо увидит свет?

– Я слышал об этом.

– Известно ли вам также, что обвинение в клевете на умершего человека не может быть принято к рассмотрению?

– Не понимаю вашего вопроса.

– Это простой и четко поставленный вопрос. Известно ли вам, что если человек умер, то о нем можно говорить все, что угодно? В этом случае никто не несет ответственности за клевету.

– Да, я усвоил это в юридическом институте.

– Таким образом, смерть Салли Феннинг развязывает руки Дейрдре Мидоуз. Она может опубликовать свою книгу, не опасаясь преследования по суду за клевету. Вы с этим согласны?

– Полагаю, это так.

– И любой, кто в полной мере сотрудничал с мисс Мидоуз, тоже окажется защищенным от подобного преследования, не так ли?

– На что вы намекаете? – спросил, прищурившись, Радски.

Джек подошел к нему еще на полшага, как бы желая схватить его мертвой хваткой.

– Сэр, есть ли у вас личная финансовая заинтересованность в книге мисс Мидоуз?