– Печальной? Какой еще печальной? Кто этот человек?

– Он сам скажет вам, милорд. Таковы его слова. Впустить?

– Пускай войдет немедленно!

Эдуард нахмурился. Что еще такое? Что за горестные вести? Нет, только не сейчас, когда он ждет лишь одного: прибытия Перро… Дорогого Перро…

Служитель открыл дверь и впустил в комнату человека, всю фигуру которого скрывал широкий плащ. Потом вышел и притворил дверь за собой.

– Кто ты? – вскричал король. – Почему явился ко мне в таком обличье?

Плащ взвился вверх и упал на пол. Эдуард издал крик радости и бросился в объятия вошедшего.

– Перро, Перро! – повторял он. – Ох ты негодный! Так напугать меня и на несколько секунд задержать нашу встречу!

– Тем сильнее должна быть радость, мой дорогой господин!

– Ах, Перро, если бы только ты знал, как мне было здесь все это время без тебя!..

– Я знаю, мой любимый господин. Ведь я тоже был в разлуке с тобой. Но сейчас все позади. Мы опять вместе, и ты – король. Ты хозяин положения, мой славный друг. Старик долго откладывал свой уход, но наконец это свершилось.

– Перро! Какое счастье, что я вижу тебя! Ты торопился ко мне, скажи?

– Я все время был наготове и только ждал сигнала. Знал, что твой отец при смерти, и высматривал, не идет ли посланец с известием о конце.

– О, дай мне наглядеться на тебя, милый Перро!.. Ты немного изменился, мне кажется. Так ли это?.. Другими стали твои умные глаза… По-другому вьются прекрасные кудри… Твой слегка надменный нос… смеющийся рот… Да, ты изменился, но ты стал еще лучше!

– Все дело в одежде, дорогой господин. Раньше ты не видел меня в таких шелках, они меняют внешность. Я покажу тебе другие наряды, которые привез с собой. Они прелестны! Ты придешь в восторг.

– Не надо о нарядах, Перро. Что мне до них? Ты… все же ты негодяй – так меня разыграть! «Печальная весть». Мрачная фигура в плаще… Как ты мог…

– О, милорд, я так страдал в разлуке! Это была моя маленькая месть.

– Забудем, забудем обо всем! Ты вернулся! Какими долгими казались мне эти дни без тебя! Без твоих шуток и розыгрышей! Меня окружали скучные, нудные люди. Они угнетали мою душу. Сравнивали все время с отцом… прикидывали – так или не так…

– Ты ни с кем не сравним, мой дорогой друг!

– О, Перро, любовь моя! Я думал, что умру, пока тебя не было со мной!

– Благодарение Богу, что так не случилось. Потому что я бы не пережил этого. Потерять моего Эдуарда было бы для меня большей трагедией, чем для Англии потерять короля!

Их радостные речи становились все более бессвязными.

– Умолкнем на этом, мой любимый, – тихо проговорил Эдуард. – Кончилось время слов. Завтра поговорим о многом…

Ланкастер стремительно ворвался в покои графа Уорвика. Увидев выражение его лица, тот немедленно отпустил всех, кто находился подле него.

– Господи, Уорвик! – вскричал вошедший. – Вы слышали новости?

– Нет, милорд. Но если выражение вашего лица соответствует вашим чувствам, то, боюсь, они чрезвычайно плохие.

– Он вернулся! Этот низкорожденный предатель! Злой гений нашего короля!

– Гавестон?

– Кто же еще? Как жаль, что мы не лишили его головы до того, как он был отправлен в ссылку!

– Уверен, король-отец не сказал бы «нет» такому решению. Если бы он только мог предположить, что сын нарушит его приказ, Гавестона не было бы в живых, и Англии бы не грозили неприятности с его стороны. Но что толку говорить о том, что могло быть… Он здесь, рядом с королем, будь он проклят!

– Не расстаются с момента его прибытия. И теперь уж не расстанутся. Гадко смотреть на них обоих! Рядом с королем – за столом… в постели… Король дал клятву никогда не отпускать его от себя.

– Королю не мешало бы помнить, что он правит страной по милости баронов. Даже его великий дед понял это в конце концов.

– Быть беде, Уорвик. Я чувствую это.

– Там, где Гавестон, всегда жди какого-нибудь подвоха. Так бывало, когда нынешний король был еще наследником. Но сейчас он стал властелином, и народ поддерживает его… До поры до времени.

– Хочешь сказать, нам не следует ничего предпринимать, Уорвик?

– Думаю, необходимо проявлять осторожность и терпение. Посмотрим, не изменится ли что-то после его возвращения из Франции. Король не скрывает своей любви к нему, а народ пока еще любит короля. Народ всегда любит новых правителей. Надеюсь, Гавестон предъявит такие требования, а король будет так рьяно все их выполнять, что люди вокруг сами поймут, какую опасность для них и для страны представляет этот человек. Не всем придутся по вкусу их нежные взаимоотношения. Так что, мой друг, все, что от нас теперь требуется, это ожидать.

Ланкастер был несколько разочарован. Ему хотелось действовать немедленно. Он слыл человеком импульсивным и не слишком мудрым, мягко говоря. Если отбросить тот факт, что он был одним из внуков по королевской линии, можно было бы его считать вообще малозначительной персоной. Так думал о нем Уорвик.

И поэтому счел необходимым еще раз подчеркнуть, что вести себя нужно крайне осторожно. Очевидно, новый король человек своевольный; еще очевидней, что его половые пристрастия, как бы это выразиться, не вполне естественны, попросту – порочны, но что сделаешь, не он один из королей обладает подобными недостатками. В конце концов, несмотря на них, он вполне может оказаться хорошим правителем. Кроме того, он еще молод и, быть может, чему-то научится в недалеком будущем. Тут могли бы сыграть свою роль все его бароны и лорды, если хотят видеть в стране мир и процветание – именно им предстоит привести его к пониманию своей истинной роли и ответственности.

– Итак, Гавестон вернулся, – повторил он. – Хотя покойный король запретил ему. А нам остается смириться.

– Но ведь старик объявил во всеуслышание, что этому не бывать! – крикнул Ланкастер.

– Теперь правит молодой. Не забывайте этого, милорд. Он и вернул Гавестона.

– Чтобы обрушить на него дождь подарков, наград и титулов! Как бы не стал наш новый король походить на Генриха III c его странными дружками, готовыми залить кровью всю страну.

– Тут есть кое-какое отличие, – спокойно возразил Уорвик. – Те были родственниками жены Генриха, и их было достаточно много. А этот один. Правда, он любовник самого короля… Я думаю, Ланкастер, нужно ускорить женитьбу Эдуарда. Полагаю, он и сам понимает необходимость этого шага. Страна должна увидеть наследника престола, а, судя по слухам, Изабелла хороша, как сирена. Итак, милорд, никаких рискованных действий. Пока мы лишь уведомим самых влиятельных баронов о возвращении Гавестона. Скажем, чтобы они были тоже начеку. Сами же примем участие в коронации и потом, когда он женится на этой красотке, посмотрим, как поступать дальше… Не возражайте, Ланкастер. Примите во внимание, что король молод, что отец был достаточно суров с ним. Сейчас сын свободен в своих поступках. Дадим ему шанс… и красавицу жену. Вполне вероятно, Гавестон перестанет для него что-либо значить уже через несколько месяцев.

– Думаю, вы чересчур легко смотрите на вещи, Уорвик.

– Возможно. Но мы сейчас мало что можем сделать. Он послал за Гавестоном, и тот явился… Повторяю, пускай состоится коронация, потом женитьба, а потом…

– Что потом? – упрямо спросил Ланкастер.

– Потом, милорд, если Гавестон будет представлять угрозу для короля и страны, постараемся найти способ, как от него отделаться.

Ланкастер внимательно вгляделся в умное смуглое лицо собеседника и согласно кивнул.

– Перро, мне говорят, я должен жениться. И как можно скорей.

Они гуляли по саду рука в руке. С той минуты, как Гавестон вернулся, они почти не расставались.

– Я предполагал это. Им необходимо оторвать тебя от меня, твоего друга.

– Глупцы. Легче одержать победу над Шотландией, чем осуществить их намерение.

– Надеюсь, им не удастся.

– Никогда, мой дорогой Гавестон!