Его глаза словно затянуло пеленой, и он почувствовал, как начала сильно болеть голова от продолжавших давить на его чувства шума и света.

- Нет, - прошептал Юлий, зная, но, не понимая, как он догадался, что Лаэр не занимались здесь восхвалением, они были рабами этого места.

- Это не храм, это - место господства.

Все еще держа шест со знаменем, Фулгрим вошел в массу корчащихся лаэранцев. Стражи Феникса двинулись следом за ним, но Фулгрим остановил их. Юлий попытался выкрикнуть имя своего примарха, что здесь что-что было неправильно, но ароматный дым, казалось, забился в его легкие, остановив дыхание и не давая кричать, и в это время в его голове и ушах прозвучал скрипучий шепот.

Позволь ему взять меня, Юлий.

Слова исчезли из разума, как только прозвучали. Он почувствовал, как его охватило странное оцепенение, кончики его пальцев начали приятно покалывать, и он увидел Фулгрима, пробирающегося через распластанные тела Лаэр.

С каждым шагом примарха, Лаэр расступались перед ним, очищая путь к каменному блоку, и когда он дошёл до меча, Юлий вспомнил слова Фулгрима, по их прибытию в храм: Здесь есть сила.

Он мог чувствовать какое-то напряжение в воздухе, дыхание ветра, которое выло в храме, пульс в живых стенах и ... и ... крик освобождения, когда часть лезвия открылась взору, нежность шелка поперек голой кожи, крик, исторгнутый изо рта разорванной плоти и счастье муки, испытывавшей наслаждение в своей собственной трансформации.

Юлий вскрикнул от ужаса и экстаз заполнившего его голову, безумный смех, отозвался эхом в зале, несмотря на то, что кроме него никто, кажется, не услышал его. Он оторвался от своей муки, чтобы увидеть, как пальцы Фулгрима легко обвили рукоять меча. Вздох, похожий на древние ветры самых мертвых пустынь, заполнил зал. Юлий почувствовал, как сотрясся храм, дрожью освобождения и исполнения, увидев, что Фулгрим вытащил лезвие из камня.

Примарх Детей Императора восхищался лезвием меча, призрачный свет, отражался на его бледном лице танцующими огнями, заполнившими зал. Лаэр все еще корчились на полу, их тела неприлично извивались, когда примарх высоко поднял шест с сожженным знаменем и вставил его в камень, из которого только что вытянул меч.

Свет упал на орла, отразившись сотней изломанных отбликов. Этот вид показался Юлию отвратительным. Свет, казалось, заставил орла, извиваться и корчиться от боли. Фулгрим властно держал меч, проверяя его сбалансированность, и улыбнулся, окинув сотни растянувшихся повсюду Лаэр пристальным взглядом.

- Убейте их всех, - сказал он. – Никого не оставлять в живых.

НЕНАВИДЯ ТО положение, в котором они оказались, Капитан Железных Рук Балхаан не мог не восхищаться мастерством капитанов флота Диаспорекс. В течение почти пяти месяцев им удавалось уклоняться от судов X Легиона около системы Кароллис Малого Скопления Бифолда с эффективностью, которая была недоступна даже самым опытным капитанам Железных Рук.

Всё могло измениться теперь, когда Феррум с небольшим отрядом кораблей поддержки сумели отделить несколько кораблей от большего скопления вражеского флота и увести их к газообразным кольцам Звезды Кароллис, откуда началось осуществление их плана. Феррус Манус, Примарх Железных Рук, с горечью отметил, что они будут виновны в трагическом уничтожении Диаспорекса. Они попали во внимание 52-ой Экспедиции совершенно случайно, когда передовые суда разведки пересекли западные пределы скопления и засекли несколько необычных вокс-передач.

Этот район космоса включал три системы, в двух из которых имелось несколько пригодных для жизни миров, которые вернулись в лоно Империума с минимальным сопротивлением. Дальние разведывательные суда обнаружили существование других систем глубже в скоплении, с природными условиями, достаточными для жизни. Сначала предположили, что сигналы поступили из ещё не завоеванной части космоса. Но до приказа о массовом наступлении они ещё раз засекли необычные переговоры, на сей раз в Имперском космосе около Звезды Кароллис.

Примарх Железных Дланей немедленно приказал офицерам-связистам экспедиции определить местонахождение источника передач, после чего было быстро определено, что неизвестный флот некоторой величины находился в Имперском космосе. Никаким другим экспедициям не предписывалось работать поблизости, а ни один из недавно приведённых к согласию миров не имел космических флотов. Таким образом, Феррус Манус объявил, что эти нарушители должны быть найдены и устранены прежде, чем могло начаться любое наступление.

И, таким образом, охота началась.

Балхаан стоял за железной кафедрой, бывшей его командным пунктом на Ферруме, боевом крейсере среднего класса, который верно служил в составе 52-ой Экспедиции в течение почти полутора столетий. Шестьдесят из них он был под командой Балхаана. Он гордился, что это было лучшее судно и лучшая команда во всём флоте. Он не признавал ничего, кроме самого лучшего.

Корабль бы назван в честь Примарха X Легиона, Ферруса Мануса. Мостик Феррума был обставлен по - спартански, каждая его поверхность была чистой и блестящей. Хотя там и были украшения, они были сведены к минимуму, и судно выглядело больше, чем было на самом деле, когда впервые было запущено с Марсианских верфей. Оно было быстрым, смертоносным и прекрасным, как раз для охоты за этим неизвестным флотом.

Охота оказалась проблематичной, поскольку флот явно не желал, чтобы его нашли. Однако, в конечном счете, местонахождение таинственного флота было найдено, когда боевая баржа Железная Воля случайно наткнулась на неопознанную группу судов и перехватила их прежде, чем те смогли сбежать.

К удивлению и восхищению большого контингента Механикумов, суда, оказалось, были созданы людьми. Был немедленно проведен допрос выживших членов команды. Выяснилось, что эти корабли были частью большего флота, который захваченные члены команды называли Диаспорексом, и он был старше, чем сам Империум.

Балхаан серьёзно увлекался историей древней Терры, много читал о Золотом Веке Технологий, который был тысячи лет назад. О том, как мрак Вечной Ночи опустился на галактику, когда человечество совершало путешествия от Терры на больших колонизационных флотах. Суть Большого Крестового похода была в том, чтобы восстановить то, что было достигнуто первыми колонизаторами и затем утрачено в анархии Эры Раздора. Такие древние флоты были легендарны, поскольку суда самого раннего покорения звёзд несли детей древней Терры к самым далеким уголкам галактики.

Обнаружение их потомков было объявлено чудом непосредственно Феррусом Манусом.

Используя информацию, добытую у захваченного экипажа, был установлен контакт с этими древними братьями, но что очень не понравилось 52-ой Экспедиции, так это то, что

Диаспорекс включал в себя множество несопоставимых элементов, которые вошли в его состав за долгие тысячелетия. Древние человеческие суда летели рядом со звездолётами, принадлежавшими целому ряду инопланетных рас, и вместо того, чтобы отвергнуть такое загрязнение, как приказывал Император, капитаны флота Диаспорекс приветствовали их в своём составе. Так формировались совместные армады, которые преодолевали тьму космоса.

В духе братского прощения, Феррус Манус великодушно предложил репатриировать тысячи людей и доставить Диаспорекс к приведённым к согласию мирам, если они подчинятся воле Императора Человечества.

Предложение примарха было отклонено и все контакты разорваны.

Столкнувшись с таким оскорблением воли Императора, Феррус Манус не имел другого выхода, кроме как повести 52-ую Экспедицию в законную войну против Диаспорекса.

БАЛХААН И Феррум были авангардом в войне Примарха, и сейчас он был удостоен чести нанести ответный удар по людям, посмевших отвернуться от Императора и зарождающегося Империума. Как и судно, которым он командовал, Балхаан был решителен и неумолим, как и подобает воину Клана Кааргал. Он командовал флотом в ледяных морях Медузы уже на свою пятнадцатую зиму и знал изменяющиеся течения моря лучше, чем кто-либо другой. Ни один человек, служивший под его командованием, никогда не посмел подвергнуть сомнению его приказы, и ни один человек никогда не подводил его. Его чёрная броня Марк IV была отполирована до зеркального блеска, белый, шерстяной плащ, прошитый серебряной нитью, ниспадал к его коленям. Тесак зеленокожего отсёк ему левую руку три десятилетия назад а омертвевшую правую оторвало лишь год спустя. Теперь обе его руки были сильно аугметизированы полированной сталью, но Балхаану нравились его новые механизированные конечности. Ведь плоть, даже плоть Астартес, была слаба и, в конечном счете, могла подвести.