- Мы споем песнь о вашей храбрости по вашему возвращению, а пока давайте пить и праздновать гибель Лаер! – Сказал Фулгрим, и из ворот Феникса вышли слуги, неся подносы горячего мяса и вино в честь победы.

- Мы поднимем наши бокалы за победу! – крикнул Фулгрим.

СИЛЫ БУРЕВЕСТНИКОВ и Громовых Ястребов, атаковавшие с воздуха последний атолл Лаер, были одними из самых больших воздушных армад когда-либо запущенных в Великом Крестовом Походе. До того, как исчез последний луч света, с множества захваченных атоллов взлетели девять сотен кораблей. Время запуска и вектора захода на позиции вычислялись лично примархом, чтобы гарантировать прибытие каждой волны в назначенное время.

Буревестники и Громовые ястребы сопровождало множество огромных штурмовиков и перехватчиков, взлетавших в облаках коралловой пыли и реактивных струй. За минуту небеса над атоллами заполнились темными, хищными силуэтами, кружащими, словно стаи визжащих ворон, отправляющиеся убивать. По сигналу с орбиты стаи кораблей легли на свои курсы, понесшись на струях синего пламени сквозь безоблачные небеса к своей добыче.

Фулгрим вылетел с Гордости Императора на Огненной птице, боевом корабле, который он лично спроектировал и построил на оружейных палубах своего флагманского судна. Его изящной обратной стреловидности крылья были большего размаха, чем у Буревестников, а орлиный нос придавал ему грозный боевой вид, вселявший страх в сердца врагов примарха.

Пламенный вход Огненной птицы в плотные слои атмосферы обволок крылья и корпус призрачным огнем, и она понеслась через атмосферу, осветив вечернее небо как сверкающая комета.

МЕТАЛЛИЧЕСКИЕ ФИКСАТОРЫ Буревестника Соломона Деметра были покрыты позолотой, а облицовку отсека украшали мозаики, изображающие победы Легиона, одержанные рядом с Лунными Волками. Воины в серых доспехах сражались плечом к плечу с воинами в фиолетовых Детей Императора. Смотря на дрожащие и прыгающие перед ним изображения, Соломон внезапно ощутил острую боль сожаления, от того, что Волки Воителя больше не сражались рядом с ними.

- Будет лишь еще хуже, - сказал Гай Капхэн, увидев тревогу Соломона.

- Спасибо, - прокричал он в ответ. - Я стараюсь не думать о стене зенитного огня, которую мы должны пролететь, чтобы, наконец, достигнуть этого проклятого места.

Даже притом, что рев двигателей приглушался авточувствами его шлема, он всё равно был оглушителен. Грохот взрывов за бронированными бортами Буревестника казался унылым и неопасным, хотя он, разумеется, точно знал, насколько они были смертоносны.

- НЕ люблю я это, - крикнул Соломон. - Я ненавижу отдаваться судьбе, которая доставляет тебя в зону боевых действий, способом, находящимся за гранью моего контроля!

- Ты говоришь это что каждый раз, - отметил Капхэн, - идём ли мы в бой на Буревестнике, спускаемой капсуле или Рино. Единственный другой путь на поле боя проходит по воде.

Соломон ответил:

- Помнишь, что случилось с нашим первым кораблём на Атолле 19? Птица только приблизилась к этой проклятой скале! Слишком много хороших парней умрут в этом огне прежде, чем у них появится шанс заслужить судьбу воина.

- Судьбу воина? - засмеялся Капхэн, помотав головой. - Клянусь, иногда я чувствую, что должен сообщить Капеллану Чармосиану обо всех твоих разговорах про судьбы и богов сражений. Мне не нравится это не многим меньше чем тебе, но мы защищены как только возможно, да?

Соломон кивнул, зная, что Гай был прав. Понимая, что честь захвата Двадцать Восемь Три должна была разделить остальная часть флота, Лорд Фулгрим поручил быстроходным перехватчикам совершить несколько авианалётов, чтобы уничтожить наиболее опасные точки противовоздушной обороны Лаэр.

Большая часть оборонительных сооружений лаэр была обращена в груды камня, хотя их количество все еще внушало страх. Соломон мельком взглянул на десантный отсек, чтобы посмотреть, какой влияет на его людей их ожесточенное путешествие, и с радостью увидел, что они оставались спокойными, словно находились на учебной миссии.

Его воины могли оставаться спокойны, но не он. Несмотря на заверения Капхэна, он знал, что не успокоится, пока не удостоверится, что пилоты доставили их по назначению. Соломона обучали летать на Буревестнике, и некоторое время даже на более новом Громовом Ястребе, но он понимал, что, в лучшем случае, был лишь "неплохим" пилотом.

К месту боевых действий их должны были доставить другие, более опытные пилоты, так как плану примарха требовалась лишь абсолютная, непревзойдённая точность нападения. Поэтому он держал свои проблемы при себе, пока не стало слишком поздно что-либо предпринимать.

Он положил ладонь на держатель своего грави-кресла и встал на ноги, ухватившись за медные перила, бегущие вдоль всего потолка.

- Я иду на летную палубу, - сказал он.

- Ты собираешься взять управление на себя? - спросил Капхэн. - Я уже чувствую себя безопасней.

- Нет, я только хочу посмотреть, что происходит.

Капхэн не ответил, и Соломон повернулся к кабине, когда самолет встряхнуло в воздухе, и он ощутил вибрацию близкого взрыва. По трапу он добрался до кабины пилотов и открыл дверь.

- Сколько ещё времени до приземления? – перекричал он шум.

Второй пилот взглянул на него и крикнул: "Две минуты!".

Соломон кивнул, захотев что-то сказать, но не стал отвлекать пилотов от их обязанностей. Вечернее небо за бронированным куполом кабины было освещено столь же ярко, как днём узорами орудийного огня и зенитной артиллерии. Перехватчики флота сражались с оставшимися воздушными единицами лаэранцев, чтобы расчистить путь для воинов Легиона. Впереди Соломон видел сияющий остров, паривший в небе, атолл-храм как маяк в темноте.

-Дурак, - он сказал себе.- Ты провел жизнь во тьме.

Десантный отсек заполнился жутким красным светом, и Соломон внезапно подумал о крови. Он задался вопросом, было ли это предзнаменование о скором начале сражения но, затем стряхнул с себя такое мрачное предчувствие. Знамения и предзнаменования были для слабых умов, которые не знали правды о галактике и диких варварах, которым нужна была причина, чтобы всходило солнце или шли дожди.

Соломон сторонился этих предрассудков, но улыбнулся, осознав, что его чрезмерное увлечение доработкой своего боевого оборудования и силового доспеха и упрашивания их хранить его в бою, перед тем, как идти в бой, можно было бы счесть суеверием. Нет, он решил, что почитание своего силового доспеха и оружия было только целесообразно, не суеверно.

Он опустился на пол у дверей, очарованный паутиной света и взрывами, окрашивающими небо, не желая возвращаться на своё место. Пока он наблюдал замысловатый танец огня, к которому они направлялись, кабину залил сверкающий свет, и над ними пролетела Огненная птица. Её огромная скорость свидетельствовала о том, что она будет в первых рядах атакующих кораблей, которые достигнут атолла.

От ее крыльев все еще тянулся огненный шлейф, и Соломон улыбнулся, понимая, что еще никогда примарх не отдавал приказа к наступлению ночью. Мерцающее красное огненное зарево отразилось на лицах отряда, и Соломона вновь охватила уверенность, что должно произойти нечто ужасное. Не только для него, но и для всего его Легиона.

Буревестник внезапно изменил курс, живот Соломона скрутило, и он услышал ругань пилотов. В один бок Буревестника пришелся глухой удар, и Соломон почувствовал отвратительный крен, когда могучий корабль начал падать с небес.

Его разум заполонили мысли о зияющей пропасти мирового океана внизу. Вспоминая сражения, в которых он участвовал в этом бездонном мраке, он не имел никакого желания повторно посетить этот холодный, подземный мир.

- Пожар двигателей! - закричал пилот.- Прибавить энергию на двигатель правого борта.

- Стабилизаторов нет! Компенсировать!