– Моего ребенка никто не посмеет посадить на лошадь прежде, чем он повзрослеет и научится держаться в седле, – категорически заявила Роза. – И пока он сам этого не захочет.

– Тогда не выходи замуж за вирджинца или за выходца из Новой Англии6, – предупредил Джордж, – там считают, что ребенок, начиная жить, должен знать, как брать барьер!

Джордж с трудом мог сосредоточиться на работе, порученной ему Розой, он думал только о том, что она рядом. Ее внешность заметно изменилась с тех пор, как она почувствовала себя среди них более свободно: теперь она носила свои волосы распущенными. Хотя он теперь и не мог любоваться милыми завитками волос на затылке и соблазнительной полоской ее белой шеи, он признавал, что Роза стала еще красивее, моложе и невиннее. Она стала еще более соблазнительной.

От занятия физической работой на ее щеках появился румянец, жаркое техасское солнце нарисовало веснушки на щеках и скулах, блестящие локоны каскадом падали на плечи. Роза стала носить облегающие платья с глубокими вырезами, сшитые из более тонких тканей. Видимо, до смерти отца она покупала довольно много нарядов.

Было жарко, и капельки пота, выступившие на теле девушки, сделали ткань платья в этих местах почти прозрачной, откровенно обрисовывающей фигуру. Джордж не мог в такие моменты сосредоточиться ни на чем, кроме мыслей о Розе, о ее теле. С того самого дня, как они ходили за ягодами, Джордж каждую ночь вспоминал ее губы, ее поцелуи. Он почти сходил с ума, запрещая себе приближаться к Розе, дотрагиваться до нее.

– Почему бы не прогуляться? – предложил Джордж. – Для работы слишком жарко. Роза не смотрела на него.

– Не могу, у меня рагу на плите. И еще надо вымыть тарелки, прибрать в вашей комнате и сменить постельное белье.

– Я могу помочь…

– Нет, – Роза не взглянула на него, но голос ее звучал решительно.

Джордж приподнял ее лицо за подбородок и посмотрел ей в глаза.

– Почему?

– Потому что это ни к чему не приведет!

– А это должно к чему-то привести?

– Разве нет?

– Ты мне нравишься, Роза. Ты мне очень нравишься!

– Ты мне тоже нравишься. Но это не причина для совместных прогулок!

– Но почему?

– Люди иногда говорят не то, что думают. И делают то, чего не хотят делать.

– Например, это? – Джордж попытался поцеловать Розу, но она отстранилась.

– Я не думаю, что мы должны это делать.

– Почему?

– Будь разумным, Джордж. Я ваша домработница. Предположим, я позволю тебе целовать меня; поджидать меня в темных углах и… – Роза не закончила предложение, – Зак поймает нас. Вскоре кто-нибудь из братьев тоже сделает это. Что тогда получится?

– Это был всего лишь поцелуй…

– Я не должна оставаться у вас, – Роза должна была остановиться, она не понимала, что заставило ее произнести следующие слова. – Было бы все иначе, если бы ты женился на мне…

– Я не собираюсь жениться.

– Я знаю.

– Но я не хотел тебе зла.

– Знаю и это, но я все же не могу позволить тебе целовать меня!

Роза заставила Джорджа почувствовать себя виноватым, и это рассердило его.

– Тогда почему ты не остановила меня там, у реки?

– Все это было очень неожиданно.

– И только поэтому?

– Думаю, мне нравилось…

Джордж шагнул вперед, но Роза вновь отступила.

– Но больше мне не понравится!

– Почему?

– Если уж такое начинается, существует только один выход…

– Это жениться, – закончил за нее Джордж. – Что, все женщины так думают? Неужели нельзя представить себе двоих людей, которые просто нравятся друг другу?

– Я, может быть, и могу, но другие нет.

– Для тебя так важно мнение других?

– Когда-то мне придется уехать отсюда. Где я смогу получить работу, если все будут знать, что я путалась с тобой? Это хуже, чем быть янки!

– Тебе не придется уезжать.

– Придется! Ты уедешь, а ребята найдут себе жен…

– Здесь всегда найдется место и для тебя. Почему он говорит это? Ведь они никогда не думали, что она всегда будет на них работать!

– Ты предложишь мне быть нянькой для чужих детей? Стирать и готовить, чтобы у жен твоих братьев было больше свободного времени? Я хочу иметь собственного мужа и детей! Я не буду посторонним наблюдателем.

Джордж просто не мог представить Розу не в центре внимания. И не только из-за ее красоты и умения все организовывать. Она везде будет человеком особенным.

– Где ты собираешься найти мужа?

– Не будь жестоким, – оборвала его Роза.

– Я не имел в виду ничего плохого: ты говорила, что никто в Техасе не женится на тебе. Куда ты пойдешь?

– Не знаю, но это не твое дело!

– Может быть, но все же я волнуюсь…

– Не надо, – Роза с трудом сдерживала слезы. – Не притворяйся, что это тебя волнует!

– Но меня в самом деле волнует.

– Нет. Просто я нравлюсь тебе и ты хочешь меня, а это совсем другое.

Разве? Как разобраться в этом? Любишь ты женщину или ты желаешь получить ее тело?

Одна из лошадей в загоне заржала.

– Кто-то едет, – сказала Роза, смахивая слезу со щеки. – Неважно, что мы оба чувствуем. Между нами не может быть ничего до тех пор, пока ты не решишь жениться!

Она бросилась на кухню.

Джордж чувствовал себя подлецом. Он предупреждал себя об этом с самого начала. И он, зная, что не сможет на ней жениться, что хочет уехать к концу этого года, все же не остановил себя! Розе следовало влепить ему пощечину. И, наверное, тут же готовиться к отъезду.

Он испытывал отвращение к самому себе. Если его эгоизм доведет Розу до того, что она вернется в Остин к таким, как Люк Керни, то он будет настоящим сыном Уильяма Генри Рэндолфа! Джордж хотел догнать Розу, но к дому подъехал всадник. Он пошел ему навстречу. Незнакомец был такого же роста, как Джордж, но на этом их сходство заканчивалось. Он был узкоплечим и невероятно худым, небрит. Но его форма армии конфедерации, поношенная и испачканная, гарантировала ему прием в этом доме.

– Добрый день, – сказал мужчина. – Я ищу работу. Слышал, что ваше ранчо пострадало в войну меньше других.

– Посмотрите, – ответил Джордж, – это соответствует вашему определению «меньше других»?

Впервые со дня возвращения он взглянул на свой дом глазами постороннего. Результаты этого осмотра ошеломили его: необтесанные бревна, грязь, набившаяся в трещины и щели, делали его похожим на дом захудалого, бедного фермера, в котором Джордж постыдился бы поселить и свою прислугу. Загон для скота, цветущий сад и новый курятник не улучшали впечатления от сохнущей на веревке тут же, во дворе, одежды, от цыплят, копошащихся в земле в поисках червяков, и от громадного бака, стоящего на огне буквально в нескольких футах от крыльца. Открытый проход разделял две половины дома. Джорджу вспомнился их особняк в Вирджиния, с холлом, оклеенным обоями, полированным полом и двойной винтовой лестницей.

Вдруг Джордж почувствовал себя нищим. Он всегда смотрел на мир сквозь занавес элегантного особняка, мог оказывать гостеприимство, обеспеченное дюжиной слуг. Он всегда был одним из вирджинских Рэндолфов, привилегированных, уважаемых, о нем говорили от Массачусетса до Джорджии.

Но перед этим незнакомцем стоял бедный техасский фермер, чьи дела едва ли шли лучше, чем его собственные, без репутации, без положения в обществе. Он был простым Джорджем Рэндолфом. Он был никем.

Эта мысль словно опустошила его. Но вместе с тем Джордж почувствовал, что он впервые в жизни свободен от Рэндолфов из Вирджинии, ему не нужно было своей жизнью оправдывать их доброе имя. И, достигнув чего-то в жизни, он будет обязан этим только себе самому.

Потерпев неудачу, он исчезнет без следа. В Вирджинии же ни один из Рэндолфов не спрячется от общества. В Техасе Джорджу Рэндолфу уже удалось сделать это.

Занятый своими мыслями, он практически забыл о незнакомце.