Джордж засмеялся.

– Святой Георгий, спасающий Принцессу Розу.

Роза засмеялась, немного смутившись.

– Что-то в этом духе.

Джордж подал ей общипанную индейку. Опустив последнюю птицу в горячую воду, он принялся общипывать ее.

– Ты пошла на эту работу, чтобы уехать из Остина?

– Да, – ответила Роза. Она не могла признаться, что это только лишь одна из причин.

– Тебя не волновало, что может здесь ожидать? Я говорил, что нас семеро…

– Я знала, что ты защитишь меня.

– Откуда ты могла это знать?

– Я была в этом уверена с той самой минуты, как ты вошел в «Бон Тон».

– Но почему? – спросил Джордж, удивленный тем, что кто-то смог узнать о нем почти все, только лишь взглянув на него один раз.

– Я не знаю, но женщина всегда может почувствовать…

Джорджу отнюдь не понравилось, что он, оказывается, такой прозрачный. То, что другие люди так легко могут разгадать тебя, делает тебя слишком беззащитным перед ними. У Джорджа тоже было много секретов, которые вовсе не обязательно было кому-то знать!

– А что еще чувствуют женщины?

– Они всегда чувствуют, когда лучше замолчать, – сказала Роза с улыбкой. – Я только что сказала Заку, что девочки при рождении не получают книгу. Но на самом деле это не так. Девочки получают книгу о мальчиках. И на ее первой странице написано, что никогда не стоит говорить всего, что знаешь. Дай, пожалуйста, последнюю индейку! Надо их вымыть, а то я не успею сделать начинку до того, как вернется Зак. А уж он мне этого никогда не забудет!

– Тебе не стоит уделять ему столько внимания, ведь иногда он бывает просто невыносим! – заметил Джордж.

– Меня это не тяготит. И еще, он веселит меня. С ним я отдыхаю от всей этой нервотрепки.

Роза не собиралась говорить об этом, она уже пообещала себе, что не будет ничего критиковать.

– Извини, мы, наверное, этого не замечаем. Надо было знать нашего отца, чтобы понять… Монти совсем не такой плохой.

Розу словно выпороли.

Для Джорджа это был один из самых трудных дней. Пока Роза разделывала индеек, готовила потроха для соуса, делала начинку, они с Заком выбивали одеяла, убирали и мыли пол в спальне. Потом он подыскивал и расчищал место для курятника. Джордж вбил в землю четыре столба, образовавшие углы курятника, затем срубил несколько деревцев на берегу ручья, ободрал их стволы и сделал насесты. Вооружившись карандашом, он набросал план и подсчитал, сколько материала ему потребуется, чтобы сделать стены и крышу.

Позднее они вместе с Розой обошли дом вокруг на расстоянии мили, чтобы найти для огорода место получше. Огород Тайлера находился на вершине холма, что предохраняло от наводнения. Но земля там была тяжелой и сухой и посевы были открыты ветрам. Роза хотела расположить свой огород на плодородной почве возле ручья.

Они вышли к могиле миссис Рэндолф, что была в небольшой дубраве, сразу за колодцем. На камне, которым отмечено ее последнее пристанище, были высечены дата смерти и имя.

– Хочу перевезти ее в Вирджинию, – сказал Джордж. – Мне кажется, что мама утратила желание жить, переехав сюда.

Розе было непонятно, как женщина, родившая на свет таких сильных, энергичных сыновей, могла потерять интерес к жизни. Роза пожертвовала бы всем, лишь бы у нее были такие дети! Она боролась бы до последнего вздоха, лишь бы увидеть то, как ее малыши стали мужчинами. Но она не могла судить миссис Рэндолф, ведь она так мало знала об этой семье. Роза вспомнила спальню миссис Рэндолф и ее стены, оклеенные обоями. Наверное, это сделали ее сыновья. Сделали для своей матери.

Более часа Роза и Джордж говорили о проблемах огорода: что надо сажать, сколько сделать грядок; сколько потребуется семян.

Близился вечер. Простыни высохли, и Джордж занес матрацы в дом, чтобы Роза могла застелить кровати. Пока Зак во второй раз отыскивал яйца, Джордж попытался подоить корову. Возможно, корова и не стала бы возражать против неловкости Монти, но вот Джордж оказался ей явно не по душе! И Зак сам подоил корову, пока старший Рэндолф колол дрова.

– Скорее всего, отправившись с ребятами, я устал бы меньше, – сказал Джордж, опускаясь на стул. Роза готовила ужин. Джордж не был голоден, но запах жареной индейки мог бы поднять даже мертвого.

– Есть еще много дел, с которыми мне не справиться одной, – сообщила Роза.

– Составь им список, и мы все сделаем, – ответил Джордж без особого энтузиазма.

Ему сейчас не хотелось думать о работе, он думал о Розе. Многие годы уже он не проводил с женщинами больше времени, чем несколько минут. Он не помнил, что испытывал с ними тогда, но он был абсолютно уверен, что в этом не было ничего похожего на чувство, испытываемое им, когда он оставался наедине с Розой. Это не благородный порыв защищать ее от бандитов и воров. Ему хотелось отнести ее на кровать и заниматься с ней любовью, пока он не утолит свой голод, не насытится ею и не будет уверен в том, что больше никогда так страстно не пожелает женщину!

Но он и не мог в то же время позволить Розе удержать его возле себя. Он не хотел быть связанным ни с кем. Ему хотелось делать то, что ему хочется, идти туда, куда вздумается, быть таким, каким ему нравится быть. Никаких цепей! Он не хочет испытать те разочарования, которые пришлось пережить его отцу. Да, Уильям Генри Рэндолф был слабым и эгоистичным человеком. Но Джордж был свидетелем, как нескончаемый поток из «ты должен» и «ты обязан» изнурил его. И отец перестал контролировать себя, потеряв чувство собственного достоинства, перестав себя уважать!

Джордж был сыном своего отца. Еще до войны он понял, что подвержен тем же слабостям. Но он поклялся, что не повторит ошибок отца. Зная, что придется отказаться от многого, он также знал, что мужчина должен быть честен перед самим собой.

Ребята не стоят на его пути, по крайней мере, будут стоять не долго. Все дело было в Розе. Именно в ней таилась опасность! С ней ему надо быть настороже.

Что делало ее такой привлекательной? Ее волосы подобраны наверх, над бровями выступила испарина, коричневое платье свободного покроя позволяет рассмотреть только кончики пальцев на ногах и руках. Все остальное надежно скрыто этим балахоном. Но почему Роза так восхитительна?

Стоя спиной к нему, Роза всецело была поглощена приготовлением ужина. И все же Джорджу не хотелось уходить. Он даже предложил накрыть стол, хотя не имел понятия, как это делается! Весь его опыт в этом деле ограничивался умением разливать молоко.

– Пусть Зак отдохнет, а то я его замучил за сегодняшний день. Он заслужил! Пусть немного поиграет.

Это было сказано Джорджем, чтобы остаться с ней наедине. Он обнаружил, что, несмотря на старое коричневое платье, надетое на ней, женская спина способна быть очень сексуальной. Высокий кружевной воротник закрывай почти весь затылок, так что ему была видна лишь узкая полоска белой кожи с. выбившимися из прически волосами. Джордж заметил только сейчас, что у нее отличная фигура, этого не могло скрыть даже ее платье! К тому же она красива. Даже более, чем красива. Джордж не часто говорил о женщинах и теперь не мог подобрать подходящего слова.

– Переверни чашки и стаканы!

– А что делать с вилками и ножами?

– Надо сначала положить на стол салфетки.

Открыв ящик комода, она достала оттуда аккуратно выстиранные, выглаженные и сложенные салфетки.

– Парни не знают, что с ними делать! Сомневаюсь, что Зак видел когда-нибудь хоть одну салфетку!

– Значит, его время пришло.

Соблазнительная. Пикантная. Да, именно эти слова подходили. Не только красивая, но и соблазнительная! Ее живость и очарование пленяли больше, чем красота. Нет, Джордж не был противником красоты. Но еще до войны ему довелось убедиться, что искусственная, застывшая красота, безжизненная красивость притягивают взгляд только на одно мгновение. Мебель и ковры тоже могут быть красивыми, но на них уже не посмотришь второй раз, а на соблазнительную, пикантную женщину вы будете оборачиваться еще и еще, вам захочется с ней поговорить, чтобы запомнить ее!