Хоуп счастливо улыбалась, придвинула стул поближе к столу и, вооружившись вилкой и ножом, позабыв о «достоинстве леди», с аппетитом набросилась на еду.

– Мама вкусно готовит, – пробубнила она с набитым мясом ртом. – Вам не нужно ходить ни в какие салуны: так не готовят нигде. Конечно, в отеле готовят не хуже, но там это стоит слишком дорого.

– Город неплохо платит мне, – заметил Хен. Он уселся за стол и попробовал кусочек говядины. Конечно, мясо не шло ни в какое сравнение с тем, что готовила Роза или мог приготовить Тайлер, но, тем не менее, имело по-своему приятный и пикантный вкус.

– Но вам же нужно экономить.

– Зачем?

– Как зачем? Мама говорит, что все благоразумные люди откладывают деньги на черный день.

– А почему ты вдруг решила, что я благоразумный человек?

– Я почувствовала это. И хотя папа считает, что только сумасшедший мог согласиться на такую работу, я думаю, что вы сделали это потому, что, верите, в справедливость и право на свободу.

Хен и сам еще не знал, почему именно согласился стать шерифом. Но ни одна из называемых Хоуп возвышенных идей не являлась истинной причиной.

– Кроме того, вы ни разу не сели за карточный стол и не напились, хотя и пробыли в городе целую неделю.

– Не вижу смысла. Разве для того, чтобы разведать обстановку да посмотреть, кто подает клиентам разбавленный водой виски, а кто пытается ухватить за руку Госпожу Удачу.

Хоуп снова захихикала.

– Какой вы забавный. Клянусь, ваша родня страшно скучает по вам. Наверно, дом опустел без вас.

– У меня нет семьи и по мне некому скучать.

– Не может быть. Не верю. У вас обязательно должна быть семья.

– Почему ты так думаешь?

– Вы уступаете людям дорогу.

– Что-о-о?

– Я хочу сказать, что вы не пристаете к людям и не стараетесь привлечь к себе всеобщее внимание. Готова поверить, что у вас есть куча братьев и сестер.

– Нет, сестер нет. Только шестеро братьев.

– Правда? Ей-богу, я должна рассказать об этом маме!

– Еще три невестки, четыре племянника и две племянницы. Только не говори никому.

– Но почему?

– Просто я считаю, что это никого не касается.

– Тогда почему же вы рассказали мне?

– Действительно, почему? – Хен мысленно чертыхнулся, проклиная свой длинный язык: он разболтался, как последний пьянчужка.

– Наверное, потому что провел слишком много дней в седле, и мне не с кем было поговорить, кроме лошади.

– С момента появления вашего жеребца в платной конюшне о нем только и говорят.

– С Бримстоном что-то не так?

– Да нет, все в порядке. Кроме того, он способен любого, в том числе и вас, затоптать до смерти.

Хен усмехнулся.

– Он немного своенравен и упрям, но в целом довольно безобидное существо, если его не трогать.

– Но Джесси говорит совершенно обратное. Хен замер, так и не донеся кусочек мяса до рта.

– И что же говорит Джесси?

– Если я повторю его слова, то мама шкуру с меня спустит.

– Но ты можешь повторить хотя бы часть? Хоуп нахмурилась.

– Он говорит, что вы, видимо, состоите в близком родстве с самим дьяволом, так как никто иной, кроме него, не способен справиться с этой лошадью. Впрочем, Джесси часто говорит о дьяволах и привидениях. Он уверяет, что видит их наяву.

Хен ласково улыбнулся. Если большинство обитателей здешних мест похожи на Хоуп, пожалуй, он попал в неплохое местечко.

– И Джесси серьезно считает меня дьяволом во плоти?

– Нет, но он уверен, что вы – подручный дьявола!

Комнату наполнил звонкий смех девочки.

– Я сказала ему, что у дьявола должен быть такой красивый помощник.

– Конечно, не может же дьявол заманивать в свои сети людей уродливой приманкой.

– Я не очень задумывалась над этим. Но мне кажется, именно поэтому не бывает уродливых голубей. Эти птицы несут добро.

Хен скрыл изумление глубоко в душе. Молодой человек невольно вспомнил отца. Как верно сказано: зло маскируется за прекрасным обликом. Отец был настолько же красив, насколько порочен.

Хен принялся было за пирог, но почувствовал отвращение к еде. Мысли об отце всегда расстраивали. Он бросил на стол скомканную салфетку и встал, чтобы налить кофе.

– Передай матери мою искреннюю благодарность. Еда заслуживает всяческих похвал. Пирог я уже не осилю: наелся до отвала. А в следующий раз принеси еды в два раза меньше.

– Даже я съела больше вас. – Хоуп выглядела смущенной.

– В твоем возрасте так и должно быть. Ты худая как щепка.

– Знаю, – проворчала девочка. Комплимент не пришелся ей по вкусу. – И что бы я не делала, ничего не помогает. – Она начала суетливо убирать посуду со стола, стараясь скрыть огорчение.

Спустя минуту Хен понял, на что именно девочка жаловалась: на грудь, вернее, на ее отсутствие.

– Думаю, тебе не о чем беспокоиться. В твоем возрасте люди очень быстро меняются.

– Да знаю, знаю. Совсем недавно Мэри Паркер походила скорее на мальчишку, но никто не успел и глазом моргнуть, как все парни начали волочиться за ней, осыпая любезностями.

– Подожди немного. Пройдет пара лет, и все они будут ухаживать за тобой.

– Очень мне это нужно! – фыркнула Хоуп. – Меня не интересуют парни. Они такие глупые!

Тут Хену почему-то показалось, что четырнадцатилетняя плутовка кинула камешек и в его огород.

– По крайней мере, ты сможешь отомстить им за то, что раньше они тебя не замечали.

Идея, несомненно, понравилась Хоуп.

– Между прочим, я воспользовался советом твоей матери и сегодня утром отвез грязное белье вдове Блакторн. Должен заметить, довольно странная особа. Что ты можешь сказать о ней? – Хен готов был говорить о чем угодно, только бы не обсуждать с Хоуп ее недостаточно развитую грудь.

– Почти ничего. Она очень редко бывает в городе.

– Значит, она из тех, кому не нравится городская жизнь?

Девочка покачала головой.

– Нет, просто, ей, видимо, не нравится, как на нее смотрят мужчины.

– Что ты имеешь в виду?

– Она очень красивая женщина.

– И что из этого следует?

– Она живет с маленьким сыном.

– Не тяни кота за хвост, Хоуп.

– У нее нет мужа.

– Насколько я понимаю, никто не может помешать вдове снова выйти замуж.

– Но у нее и не было мужа.

Хен бросил на маленькую собеседницу быстрый взгляд и опустил глаза, стараясь скрыть заинтересованность.

– Она говорит, что была законной женой Карлина Блакторна. Но его семья отрицает это.

– А что сам Блакторн говорил по этому поводу?

– Но он же давно мертв!

– Может, лучше было отдать белье в стирку кому-нибудь другому?

– Но ей очень нужны деньги. Хен поднял глаза.

– Она еле-еле сводит концы с концами. И уже давно живет в пустынном каньоне одна.

– Я подумаю об этом. А теперь неси скорее поднос обратно в ресторан. Клянусь, твоя матушка заждалась.

– Ошибаетесь, – возразила девочка. – Напротив, она старается как можно чаще отсылать меня из ресторана, так как считает, что порядочной женщине не место в зале, битком набитом мужчинами. Вас устроит, если я принесу ужин в шесть?

– Не стоит беспокоиться.

– Но я хочу это сделать. Кроме того, это позволит мне на время избавиться от работы. На кухне жарче, чем в аду. – Хоуп испуганно замерла, прикрыв рот рукой. – Ой, но вы же никому не скажете, правда?

– Не скажу что?

– Ну, то, что у меня нечаянно вырвалось?

– А что у тебя вырвалось? Ах, ты про ад, – понимающе протянул Хен и улыбнулся. – Я не выдам тебя, если ты не скажешь что-нибудь более ужасное.

– Я не сомневалась, что вы порядочный человек. Но люди, видя, как вы бродите такой хмурый и сердитый, побаиваются вас. Вы ни с кем не разговариваете и выглядите так, словно чуете беду. Но они не хотят верить, что просто вы привыкли так себя вести.

Хен никак не мог понять, почему эта девочка относится к нему не так, как все остальные. Но в то лее время вынужден был признать, что рад этому.