– Можешь не беспокоиться, – ответил Монти. Хен явно проявлял гораздо большую преданность Джорджу, чем брату-близнецу. И это задело Монти до глубины души. – Я и без тебя справлюсь со стадом.

– И тем не менее я остаюсь.

– Поступай как знаешь, ты, упрямый сукин сын! Но заруби себе на носу: в твои обязанности входит только присмотр за стадом. Обо всем остальном я позабочусь сам.

– Уж постарайся, – съязвил Хен. – А то мне снова придется выбивать из тебя дурь.

Монти снова разозлился настолько, что готов был в любой момент броситься на брата. А почему бы и нет? Ведь его все и так считают вспыльчивым, безрассудным глупцом. Ну и подтвердил бы эту свою репутацию…

Но Монти не хотел оставаться таким. Ему не хотелось из-за каждого пустяка кидаться в драку. Наоборот, ему хотелось избавиться от внутреннего чувства неудовлетворенности собой, какого-то дискамфорта, который возникал каждый раз, когда он не оправдывал ожиданий Джорджа.

Монти никогда не интересовало, одобрял ли его поведение отец. Он попросту презирал своего «старика» и не считался с его мнением. Но Джордж – это совершенно другое дело.

Дело осложнялось из-за Розы. Она очень любила Джорджа и переживала, если он ссорился с кем-то из братьев, особенно с Монти. Она плакала из-за Монти, плакала из-за Джорджа, и все это вызывало горячее желание убежать прочь и застрелиться.

Неужели так будет продолжаться до бесконечности?! Неужели не наступит полное взаимопонимание?!

Однако когда Монти немного остыл, он вынужден был признать, что погорячился с Хеном, – ведь брат высказал вслух то, что юноша сам себе говорил неоднократно. Но, если дело касалось Айрис, Монти просто отказывался рассуждать здраво – он ничего не мог с собой поделать.

А теперь, после близости с ней, ситуация еще более осложнилась. Обычно ночь любви наполняла его энергией, пробуждала стремление поскорее вернуться на ранчо и заняться работой. И на время освобождала от мучительного влечения к женщинам.

Но сейчас он не чувствовал себя свободным от Айрис. Его стремление к девушке не исчезло, а неумолимо разрасталось.

Монти постоянно вспоминал минувшую ночь и как бы заново переживал волнующие моменты интимной близости с Айрис. Как наяву, он ощущал прикосновение ее кожи, ее волнующий и неповторимый аромат.

Монти думал о девушке не только тогда, когда его тело требовало удовлетворения. Она всегда была с ним. Сначала это был взбалмошный, влюбленный подросток, следовавший за ним по пятам. Потом она стала женщиной, обольщавшей его и старавшейся добиться желаемого – чтобы он сопровождал ее до Вайоминга. И даже тогда, когда Монти отказывал ей в ее просьбе, он хотел ей добра и счастья.

А теперь вот юноша обнаружил, что произошло нечто из ряда вон выходящее: Айрис отодвинула его любимую работу на второй план. Он обнаружил, что думает о ней гораздо больше, чем о коровах. Монти уже перестал считать, что Айрис похожа на свою мать. У него было достаточно времени, чтобы убедиться, что девушка, хотя внешне и напоминает Хелен, очень серьезно отличается о нее, и, конечно же, в лучшую сторону.

Она действительно пыталась уговорить его сделать то, чего он не хотел и что шло вразрез с его планами. Но она поступала так лишь потому, что была страшно напугана, а не из-за жестокости, жадности или тщеславия.

И она во всем оставалась честной. Она не пыталась больше ни обольщать, ни заигрывать с ним, стараясь добиться желаемого. Айрис просто просила. Получив отказ, она бывало злилась и горячилась, но не таила зла и не притворялась безразличной.

В довершении ко всему Монти, наконец, осознал, что Айрис не только нравится ему, его не только влечет к ней физически, что он не только озабочен ее благополучием, но и начинает восхищаться девушкой. Молодой человек обнаружил, что может сравнивать Айрис с Розой – своим идеалом женщины, и это сравнение не проигрышно для девушки. Да, с удивлением подумал Монти, с этой женщиной можно провести всю оставшуюся жизнь!

Вывод, к которому он пришел в результате подобных мучительных размышлений, ошеломлял настолько, что Монти чуть не закричал, чтобы ему оседлали лошадь, и не бросился немедленно разделять стада. Он начал понимать, что Айрис опутала его, околдовала, и он, если хочет сохранить свободу, должен немедленно что-то предпринять. И вместе с тем понимал, что сделать ничего уже нельзя.

Однако Монти просто обязан был в первую очередь думать о Вайоминге и о том, как выиграть сражение с Джорджем. И только после того, как он осуществит все свои мечты, он сможет подумать и о будущем. Но не раньше. Но не сейчас.

И вместе с тем Монти осознавал, что стоит ему увидеть Айрис – как все его благие порывы исчезнут. Утром она была еще прелестнее, чем прошлой ночью. Монти видел, какие взгляды бросали на девушку ковбои, когда она шла к костру. Он не мог сдержать своей ярости, так как читал в глазах мужчин неприкрытое желание того же, что было и у него. Монти бешено ревновал.

Но что он мог сделать? Спрятать Айрис в дорожном фургоне? Отправить на ночь в отель? Запретить мужчинам так смотреть? В каком бы глупом виде он выглядел?!

Проклятье! Кажется, не видно ни конца ни края последствиям опрометчивого решения взять Айрис в дорогу. Если бы тогда, когда он впервые встретил ее на своем пути, он знал то, что теперь, то, без всякого сомнения, взвалил ее на плечо и отнес домой, как бы девушка ни брыкалась и ни сопротивлялась. Но сейчас уже поздно сожалеть – ему придется заботиться о ней до самого Вайоминга.

Монти выругался. Айрис получила все, что хотела, и делал это он теперь добровольно. А в настоящий момент даже если бы она просила повернуть обратно, не смог бы. Хен был прав! Он совершенно не способен мыслить, когда рядом эта женщина!

Ему придется держаться от нее на расстоянии и ради Хена, и ради него самого. Хен всегда был самым близким человеком, другом. Их ничего не могло разлучить. Они были друг другу и поддержкой, и опорой, и совестью друг друга. Черт побери, ведь Хен рисковал жизнью, когда бандиты чуть не повесили Монти! В тот момент петля уже почти затянулась на его шее!

В то же время придется постараться, чтобы ковбои относились к Айрис с должным уважением. Ударив Кродера, Монти ясно дал понять, что не потерпит дерзости. Сейчас не помешает напомнить об этом, чтобы парни держались от девушки подальше. Пара слов, сказанных к месту, убережет всех от многих неприятностей.

Самое главное, что сейчас нужно, – это найти оправдание своим поступкам в глазах Айрис.

Айрис была смущена и обижена. И не находила себе места. Она догадывалась, что после всего произошедшего Монти может удалиться от нее, но не предполагала, что он будет полностью игнорировать ее присутствие.

Целыми днями девушка скакала рядом с ревущим стадом. Клубы пыли покрыли ее тело толстым налетом, от непрерывного шума в голове стоял какой-то звон. После многочасовой скачки, в течение которой то и дело приходилось направлять лошадь за отбившейся от стада коровой и подгонять ее обратно, тело нестерпимо болело. Ноги едва сгибались; в местах, о которых она и не дерзнула бы упоминать при мужчинах, образовались мозоли. Губы потрескались и зудели. И в довершении ко всему лицо девушки покрылось бронзовым, как у индейцев, загаром. Обиднее всего было то, что ни разу за все это время Монти не заметил, что она так много работает, что она многому научилась. Он почти совсем не разговаривал с ней.

Взглянув на свой фургон, одиноко стоящий у реки в тени деревьев, Айрис мечтательно подумала о мягкой постели. Но пока это была лишь несбыточная мечта. За ночь они потеряли пять коров, и все животные принадлежали ей. Она должна была сохранять стадо, всегда быть начеку. Монти, конечно, по-прежнему помогал ей, но Айрис не хотела рассчитывать только на него. Его поведение раздражало. Юноша вел себя так, как будто между ними ничего не произошло. Ей показалось, что он слишком, даже слишком быстро все забыл. Единственное, что он ей сказал в последнее время, так эти глупые слова: «Твои платья могут помяться под матрасом!» К счастью, Тайлер нашел в грузовом фургоне место для ее сундука. В противном случае от злости она неизвестно что наговорила бы Монти.