Хор запел гимн, а Атайя переключила внимание на то, что происходило в этот момент в ризнице. Алдус склонился над Кордри, а Гресте подал знак двум другим священникам отправляться к епископу для завершения церемонии. Когда они остались одни, дверь, ведущая на улицу, распахнулась, и на пороге появились Тоня и Мэйзон в траурных форменных одеждах прислуги.

— Нас прислали за ним, святой отец. Повозка у ворот.

Гресте нахмурился.

— Кто эти люди? Какая еще повозка? О чем это они?

— Прошу прощения, — стараясь казаться спокойным, сказал Алдус. — Я совсем забыл вас предупредить. Сэр Джарвис пожелал забрать тело сына и держать его несколько дней дома перед похоронами.

Гресте с отвращением скривил губы.

— Неужели кто-то до сих пор придерживается этих мерзких традиций?

Алдус пожал плечами.

— Пожалуй, я сам разберусь с ними. Ступайте к епископу. Я присоединюсь к вам через несколько минут.

Гресте удалился. В этот момент повозка остановилась в назначенном месте, и Атайя приказала сфере раствориться. Алдус открыл металлические ворота, а Тоня и Мэйзон вынесли Кордри, положили его на повозку и поспешно накрыли его шерстяными покрывалами.

— С ним все в порядке? — Атайя схватила Алдуса за рукав.

Священник пробормотал что-то неразборчивое и торопливо зашагал обратно. Она не могла понять, почему он так ведет себя: либо слишком нервничает, либо чувствует вину…

— Ты тоже накройся! — приказал Атайе Ранальф, бросая ей пропахшие сыростью и гнилью одеяла. — Не хватало только, чтобы сейчас тебя узнал кто-нибудь из гвардейцев короля!

Она послушно выполнила указание, стараясь не обращать внимания на жуткий запах от одеял.

По-моему, все получилось, — пронеслось в голове Атайи, но неожиданный возглас Тони заставил ее вновь насторожиться.

— Взгляните-ка! Там у стены разгуливают два гвардейца.

Последовала отборная брань Ранальфа и взволнованный шепот Мэйзона.

— Кейл, сверни здесь! Ах, черт! Слишком поздно… Они нас заметили, — взволнованно говорила Тоня.

— Если они заглянут под одеяла, нам крышка, — проворчал Ранальф. — Атайю они сразу признают, а объяснить, что тут делает Кордри в мантии для обряда отпущения грехов, будет вообще невозможно…

— У того, что слева, зеркало в правой руке, — заметил Мэйзон.

— О Боже праведный! Что нам теперь делать? — воскликнула Тоня.

Съежившись под вонючими одеялами, Атайя слушала ужасающие разговоры и чувствовала, как холодеют от страха руки и ноги. Если у солдат есть зеркало, то о применении невидимого покрова не стоит и думать. Тем более что Кордри, приняв значительную дозу снотворного — если Алдус напоил его именно им, — вообще не в состоянии позаботиться о себе.

— Тоня? — прошептала Атайя.

— Молчи и не двигайся! — приказала мастер. — Они уже совсем близко.

Атайя закусила губу. Рассчитывать можно было только на одно, других вариантов для спасения Кордри не существовало.

— Тоня, пожелай мне удачи! — едва слышно произнесла она, обхватила Кордри обеими руками и полностью сконцентрировалась на своих тропах, всем своим существом желая исчезнуть.

— Стой! — скомандовал грубый мужской голос. — Куда направляетесь?

Так далеко Атайе еще никогда не доводилось заходить. Она разыскала нужное заклинание и постаралась вложить в него всю свою энергию.

Последовал сильный толчок, затем в глаза ударил яркий свет. Замелькали разноцветные картинки, послышались отдаленные звуки, каждый из них, казалось, напоминал ей о чем-то. Через пару мгновений все исчезло, и принцесса отчетливо почувствовала на щеке ласковое прикосновение свежего весеннего ветерка.

Атайя открыла глаза. С ней рядом на влажной траве лежал, мирно посапывая, Кордри. Справа от нее возвышалась старая церковь.

— Я никогда не сомневалась в том, что ты на это способна, Атайя, но, когда увидела сегодня собственными глазами, как вы с Кордри исчезли с повозки, прямо-таки рот раскрыла от удивления. — Тоня покачала головой. Они сидели у костра в тот же самый вечер, обмениваясь впечатлениями о том, что произошло. — Кстати, я не думала, что транслокировать можно еще кого-то, не только самого себя.

Атайя скромно пожала плечами.

— Вообще-то я тоже никогда не пробовала это делать, но припомнила работу мастера Кредони. Он писал, что человек, находящийся с тобой в физическом контакте, тоже может быть перенесен туда, куда ты захочешь. Вот я и решила поэкспериментировать.

— Подходящий момент для экспериментов! — ухмыльнулся Ранальф. — Минуты через две после того, как вы исчезли, солдаты принялись обшаривать повозку. — Он подбросил в костер поленьев и с облегчением вздохнул. — Наше счастье, что у них не оказалось корбала, не представляю, что бы мы делали тогда.

В этот момент к костру, довольно поблескивая глазами, приблизилась Меган. Ее привели сюда Кам и Джильда, и Меган вот уже целый час сидела рядом с Кордри в его комнате.

— Как он? — поинтересовалась Атайя.

— Думаю, с ним все будет в порядке. Пока что он слишком слаб, но уже пришел в себя. Начал бормотать что-то о создании собственной фабрики в Килфарнане, поэтому я и ушла.

Меган забавно скривила губы и покачала головой.

— Надеюсь, с нашим другом-священником не приключится ничего неожиданного, — сказала Тоня. — Я за него очень переживаю. Скорее бы настал завтрашний день. Хочу увидеть его и убедиться, что все нормально.

Они переглянулись с Атайей. Обе понимали, что опасаться стоило лишь епископа Люкина, если он что-то заподозрил. Заклинание блокировки за два дня никак не могло навредить Алдусу.

На губах Меган заиграла таинственная улыбка.

— Святой отец пообещал мне, что придет сегодня, — сообщила она. — Когда он появился вчера в моем доме, я попросила его обвенчать нас с Кордри. Кто еще согласится на подобное? Тем более здесь есть церковь! Лучшего места не придумаешь!

Алдус сдержал обещание, появившись в лагере примерно через час.

Тоня, как бы между прочим, коснулась ладонью его лба, снимая заклинание блокировки. Священник безмолвно поблагодарил ее взглядом. Атайя встретила гостя несколько смущенно: когда стало ясно, что Алдус выполнил все, что должен был сделать, принцессе стало ужасно стыдно за то, что она усомнилась в его порядочности.

— Я не могу оставаться здесь долго, — сдержанно, словно все еще сомневаясь в правильности своих поступков, сказал он. Его взгляд смягчился лишь в тот момент, когда остановился на расположившейся на траве Меган. — Но я пообещал обвенчать влюбленных.

Свадебная церемония прошла крайне скромно, но Меган это совершенно не смущало. Не смущал ее ни вид старой, требующей основательного ремонта церкви, ни белое одеяние жениха, все еще пребывавшего в полусонном состоянии. Около полуночи Алдус объявил молодых людей мужем и женой. Кордри поцеловал счастливую невесту и вновь заснул, не в силах противостоять сильнодействующему снотворному, действие которого еще до конца не прошло.

— Ничего страшного! — весело заявила Меган и нежно погладила по щеке новоиспеченного супруга, прежде чем Ранальф, Кейл и Мэйзон унесли его в кровать. Красноватый свет волшебных шаров красиво освещал ее милое лицо. — Теперь мы по-настоящему принадлежим друг другу. Это самое главное. Отныне нам ничего не страшно.

По спине Атайи пробежал неприятный холодок. Слова Джейрена эхом отозвались в ее висках. Он говорил тогда о том же самом: о единственном желании — всецело принадлежать друг другу. Неожиданно она почувствовала себя жалкой трусихой.

По окончании обряда епископ Люкин занялся обычными делами: расставил по местам подсвечники и чаши, вылил остатки ядовитого вина.

— Наконец-то сэр Джарвис понял, что вел себя просто глупо, — сказал Гресте. — А вот дочери Лоринга, по-видимому, трудно смириться с мыслью о потере жениха. Я разговаривал с ее семейством: по их словам, она никак не может принять факт, что Кордри оказался дьявольским отродьем.