— Я уже практически закончил, когда вновь услышал голоса, — задыхаясь, признался Алдус. — В голове крутилась одна мысль, от которой я никак не мог отделаться: наверное, наши молитвы звучат для Господа точно так же, как эти голоса… — Он устало потер глаза. — Я почему-то настолько разволновался, что потерял контроль над иллюзией.

— Такие явления неизбежны. — Атайя ободряюще подмигнула ему. — Ты должен пройти полный курс обучения. Пока же будь готов к некоторым неожиданностям. Натренированной магией управлять не так сложно, но для этого нужно многому научиться. — Она рассмеялась. — Со мной однажды произошел совершенно невероятный случай: мои силы помимо моей воли унесли меня на расстояние трех миль. Представляешь себе: в считанные секунды я с окраины города попала в библиотеку замка.

Оживленно жестикулируя, она рассказала Алдусу о том, как открыла для себя заклинание транслокации.

Священник смотрел на нее широко раскрытыми глазами.

— Вы способны на подобное? Способны переноситься на такие расстояния?

Атайя весело кивнула.

— Это случилось лишь однажды. С тех пор я больше не пробовала. Мне особенно не понравилось то, что это заклинание совершенно обессилило меня: сразу после появления в библиотеке я попробовала создать сферу — у меня ничего не вышло. Только по прошествии пары часов все нормализовалось.

Алдус слушал ее внимательно, но, когда она закончила, опять погрузился в какие-то размышления.

— Тебя что-то беспокоит? — осторожно спросила Атайя.

— Заклинания… — Он покачал головой и нахмурил брови. — Знаете, когда во время молитвы я ощущаю мощный прилив энергии и внутреннее спокойствие, у меня появляется такое ощущение, что я прикасаюсь к чему-то большему, чем даже собственная суть… — Его глаза наполнились тревогой и страхом. — Когда я читаю заклинания, особенно иллюзорные, я чувствую себя так же. — Лицо Алдуса еще больше напряглось. — Точно так же, — добавил он шепотом.

— Это пугает тебя?

Алдус тяжело вздохнул.

— Да… и нет. Это потрясает меня, поэтому и страшит. Мне кажется, что я ощущаю в себе божественную силу, что получаю ответ от Всевышнего на свои молитвы…

Мэйзон медленно кивнул, собираясь с мыслями.

— Полагаю, это чувство рождается потому, что магия дает нам возможность созидать, творить то, чего мгновение назад не существовало на свете. Это составляет сущность колдуна, именно это возвышает нас над остальными и приближает к самому Богу. Взгляни! — Мэйзон шепнул слова простого заклинания, и в его ладони засветился красный шар. — Точно так же, как создал сейчас я эту волшебную вещь, Господь сотворил когда-то нашу землю. — Он посмотрел на Алдуса и улыбнулся. — Можно сказать, что Господь — самый могущественный колдун.

Священник напряженно размышлял о чем-то, затем нервно рассмеялся.

— Епископа Люкина хватил бы удар, если бы он послушал вас!

— Не сомневаюсь. Но каким еще образом можно объяснить чудо сотворения? И не является ли все существующее вокруг нас волшебным и неразгаданным? Все это создано всемогущей рукой Господа, создано из ничего. Надеюсь, ты понял, что я имею в виду. Ты находишь магию и молитву настолько схожими, потому что они действительно схожи. Они — отображение друг друга, различные стороны одной великой тайны. — Он положил руку на плечо Алдуса. — Уже поздно. Ранальф, Кордри и Кейл собираются в город, чтобы расклеить очередную партию листовок. Если хочешь, можешь дойти с ними до реки.

— Нет. — Алдус решительно покачал головой. — Если не возражаете, я пойду один.

Он медленно двинулся в путь, и вскоре его черная мантия слилась с темнотой ночи.

Мэйзон расстроенно вздохнул.

— У этого священника выдающийся талант. Но его до сих пор терзают сомнения. Каждый день, когда он уходит отсюда, я опасаюсь, что никогда больше не увижу его. — Учитель печально кивнул. — Да, переубедить человека в том, чему его учат на протяжении всей жизни, крайне сложно.

Если это вообще возможно, — мрачно подумала Атайя, но тут же отогнала нерадостные мысли.

Ей очень понравилось, как Мэйзон объяснил сегодня Алдусу природу магии и ее божественное начало. Оставалось лишь надеяться, что на священника его слова тоже произвели подобное впечатление.

На следующее утро, едва забрезжил рассвет, Атайя почувствовала, что кто-то коснулся ее плеча. Она приоткрыла один глаз, все еще пребывая в сладких грезах, и, увидев Тоню, нехотя пробормотала:

— В чем дело?

— У нас крупные неприятности. Вставай!

Обеспокоенный голос Тони заставил ее мгновенно проснуться. Выскользнув из-под теплых одеял, принцесса надела шерстяной халат и вышла вслед за Тоней во двор. На лужайке, возбужденно переговариваясь, сидели Кейл и Ранальф. Приблизившись, Атайя заметила, что их одежды перепачканы и изорваны, а левый рукав Кейла вымазан потемневшей кровью.

— Кордри схватили люди короля! — выпалил Ранальф.

Атайе показалось, что ей в живот воткнули острый нож.

— Что? Как такое могло случиться?

— Он сам во всем виноват! Свалял дурака! За домом наблюдали, и, естественно, когда Кордри появился там, они тут же достали корбалы и без труда схватили этого ненормального.

— Почему вы отпустили его?

— Он же не младенец, чтобы не спускать с него глаз! — заорал Ранальф, но все понимали, что его эмоции вызваны не гневом, а переживаниями. — Естественно, он не сказал нам ни слова. Когда мы обнаружили, что его нет, то сразу догадались, где его искать, но было уже слишком поздно. Когда мы добрались до дома Меган, Кордри уже увели люди короля.

У Атайи подкосились ноги, и она медленно опустилась на сырое бревно.

— Куда его повели?

— К епископу Люкину. Мы не смогли ему помочь, — сказал Ранальф, предваряя следующий вопрос Атайи. — Стражников было много, некоторые из них держали кинжалы с корбалами в рукоятках. Мы хотели забраться в имение епископа по решеткам на воротах, но нас заметили и подняли тревогу. Убивать никого не хотелось, о нас и так болтают как о кучке убийц. Поэтому, отбившись от воинов, мы просто убежали.

Атайя потерла глаза, злясь на себя за то, что не послала Кейла к Меган, как обещала. История с Алдусом совершенно сбила ее с толку.

— Влюбленный идиот! — не унимался Ранальф. — Не побоялся подвергнуть опасности нас всех ради того только, чтобы разок взглянуть на девчонку, на которую собирался смотреть весь остаток своей жизни! Неужели ему было непонятно, что держаться от нее на расстоянии намного безопаснее в сложившейся ситуации?

— Трудно быть на расстоянии от того, кого любишь, — пробормотала Атайя, глядя в пустоту. — Даже когда знаешь, что так намного безопаснее.

Кейл поднялся на ноги и мрачно произнес:

— Церемония отпущения грехов назначена на послезавтра.

Атайя зажмурила глаза, желая еще раз проснуться и понять, что все происходящее — лишь страшный сон.

— А Меган и сэр Джарвис? Их…

— Нет, их еще не арестовали. Для этого ни у кого нет достаточных оснований, — успокоил ее Ранальф. — Но по окончании церемонии с них еще долго не будут спускать глаз. — Его лицо исказила печальная гримаса. — Это еще не все. Люкин собирается лично осуществить обряд. Якобы из уважения к древнему роду Джарвисов. Но я уверен, что он принял такое решение, потому что хочет держать ситуацию под контролем: опасается, что сама опальная принцесса явится в собор и помешает свершению таинства…

— Принцесса, несомненно, явится, — пробормотала Атайя, рассеянно срывая с земли пучок свежей травы.

Через несколько мгновений она резко вскочила на ноги, отбрасывая травинки в сторону. Ее глаза озарились надеждой.

— И я знаю человека, который окажет ей помощь!

— Нет, я не могу пойти на это!

Алдус в ужасе отпрянул от нее, качая головой, но Атайя практически не обратила внимания на его испуг. Такой реакции и следовало ожидать, но другого выхода у нее не было.

Она ниже опустила на лицо капюшон. Большой риск — появиться в церкви средь бела дня. Атайя чувствовала себя напряженно, а стоявшие на алтаре подсвечники с корбалами лишь усугубляли ситуацию, вызывая слабые покалывания в голове.