Сбитый с толку комментариями Ранальфа святой отец приблизился к скамье, стараясь держаться подальше от колдунов, опустился на колени и проверил, действительно ли спит Кордри.

— Мне казалось, корбаловые кристаллы встречаются довольно редко, — пробормотала Атайя, прижимая к векам прохладные ладони, чтобы окончательно прийти в нормальное состояние. — Где вы его взяли, отец Гресте?

— В алтаре, в нашем соборе… — нерешительно ответил священник. — Там есть еще…

— Сколько еще? — резко спросила Атайя, представив себе на мгновение множество церковных подсвечников, чаш и тарелок, украшенных корбалами.

— Мы получили распоряжение от короля, — выпалил пастор, спеша переложить вину на чужие плечи. — Почти две недели назад. О, как он прав! Я сразу понял, что колдуны где-то рядом, когда в соборе разбились окна. Король прав… — приговаривал он, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Король? О каком распоряжении вы говорите? — нахмурившись, спросила Атайя.

Дарэк еще не должен узнать о ее прибытии в Кайт. Если бы ему стало об этом известно, тогда слова святого отца имели бы смысл. Неожиданно девушке в голову пришла тревожная мысль: священник относительно спокойно воспринял новость о появлении в стране колдунов после двухвекового отсутствия. Он был предупрежден…

— Его величество приказал достать из сокровищниц все реликвии, сохранившиеся со времен Фалтила. Он поклялся защитить народ от колдовства.

Отец Гресте нервно сглотнул, наверняка мысленно молясь о спасении собственной души.

— Это колдовство нуждается в защите, а не вы, святой отец, — тихо сказала Атайя. — Король просто не понимает этого.

Священник моргнул от неожиданности, растерянное выражение его лица сменилось негодующим.

— Хотите сказать, что вы имеете право ставить под сомнение суждение короля?

Атайя смотрела прямо в глаза пастору.

О да, святой отец, думаю, что я имею такое право, потому как знаю короля. Дарэку страшно даже представить себе на мгновение, что магия не является злом, ведь тогда пошатнутся все его представления о жизни, тогда ему придется задуматься об остальных своих поступках и решениях и признать, что он далеко не всегда бывает прав.

— Его величество тоже может ошибаться! — воскликнула Атайя, стараясь спрятать гнев под видом уважения. — Конечно, нельзя отрицать, что в какой-то степени им движет желание защитить свой народ, ведь он — сын Кельвина и должен был унаследовать от отца хотя бы малую часть характера. Но согласитесь, святой отец, король беспокоится лишь об ограниченном количестве людей. Лорнгельды — тоже жители его страны.

Сильно нахмурившись, пастор повернулся к Джарвису и гневно взмахнул руками.

— Что эта женщина делает в вашем доме, сэр? То, о чем она говорит, — чистой воды богохульство! Позвольте мне послать за епископом. Слухи… о вашем сыне уже давно дошли до него, и он с нетерпением ждет возможности оказать вам помощь…

Джарвис, все это время не проронивший ни слова, выглядел подавленным и измученным, то и дело переводя взгляд с Атайи на священника и на мирно посапывавшего сына. Устало вздохнув, он направился к буфету и достал оттуда кувшин.

— Давайте-ка выпьем вина, святой отец.

Глаза священника чуть не выскочили из орбит.

— Во имя всего святого ответьте мне: как можно спокойно попивать вино, когда в твоем доме колдуны?

Джарвис рассмеялся. Но в этом смехе не слышно было и капли веселья. Таким образом иногда пытаются скрыть боль и отчаяние.

— Даже вы не станете отрицать, что повод весьма серьезный, — наигранно беспечным тоном ответил он. — У жителей Кайбурна не появлялось возможности выпить с колдунами на протяжении целых двух столетий!

Гресте не нашел подходящих слов, чтобы ответить на дерзость Джарвиса, но не стал сопротивляться, когда тот взял его под руку, провел к столу и всунул в руку кубок с вином. Сначала, правда, несчастный пастор даже не заметил посудину, но, увидев, тут же осушил ее.

Спустя несколько минут в комнату вернулся Кейл. Он поставил перед священником золотой подсвечник, в котором теперь не было корбала.

— Я отполировал его в том месте, где находился камень, святой отец, — произнес Кейл извиняющимся тоном.

— Я попрошу тебя еще кое о чем, — воскликнула Атайя, указывая рукой на распростертого на полу Джилберта. Казалось, он просто спит, будто, почувствовав усталость, устроился здесь, чтобы передохнуть. — Приведи его в чувство. Наверное, тебе известно, как это можно сделать.

Кейл принялся осматривать шишку, вскочившую на затылке бедняги Джилберта, а Гресте взял в руки подсвечник и, глядя на него, печально покачал головой.

— Епископ придет в ярость. Собору подарили пару таких подсвечников два столетия назад. Сразу после того, как было уничтожено убежище дьяволов.

Атайя нахмурилась.

— Уничтожено что?

— Убежище дьяволов. Я говорю о руинах в лесу, быть может, там уже ничего нет. И слава Богу! — Гресте с отвращением скривил губы. — Я слышал, чем они там занимались. Вытворяли жуткие, совершенно дикие вещи — жертвоприношения дьяволу, распутство, звериные танцы… — Его голос оборвался. — Безбожники! Но даже во времена моего прадеда о них знали уже только по слухам. Люди короля Фалтила благополучно расправились с ними.

— Фалтил расправился не со всеми, — гневно заговорила Атайя, вздрагивая при мысли о своем беспощадном предке и его деяниях. — Как вы считаете, его действия увенчались успехом? Лорнгельды исчезли из Кайта? Нет! Они рождаются каждый день! Все, что он сделал, — так это жестоко убил людей, которые всего лишь знали, как пользоваться своей магией. Убил тех, к кому могли бы обратиться за помощью десятки несчастных, подобных Кордри. Время сумасшествия никогда и не заканчивалось, святой отец. Просто епископ Адриэль взял ситуацию под контроль, выдумав священный обряд отпущения грехов и убедив всех в его незаменимости.

Отец Гресте открыл было рот, желая возразить, но Атайя резко прервала его.

— Перед тем как вы пришли, Кордри пребывал в ужасном состоянии. Нам еще повезло, что все ограничилось лишь разбитыми кувшинами, упавшей люстрой и загоревшимся ковром. Он мог бы разрушить весь дом. Мы здесь для того, чтобы помочь ему, мы никому не причинили зла. — Она перевела взгляд на Джилберта. — Если не считать этого. Но вы сами видели, что он первый начал драку.

Священник смотрел на Атайю, прищурив глаза, наверное, обдумывал сказанное ею. Но было понятно одно: он не верил ей и слушал ее лишь потому, что в данной ситуации не имел другого выхода.

— Вы не знаете, как воспринимать мои слова? — продолжила девушка. — Я вас понимаю. С самого детства вы привыкли считать, что лорнгельды сумасшедшие и приносят только вред…

— И что они — пособники дьявола, — с горячностью продолжил ее мысль священник, и его глаза вспыхнули каким-то странным светом. — И вы пытаетесь скрыть свои истинные намерения под личиной сострадания и стремления помочь людям. Хотите сбить меня с толку?

Он резко повернулся к сэру Джарвису:

— Они хотят убедить вас в том, что способны спасти вашего сына. А ведь единственное, что им нужно, — это украсть его душу. Неужели вы не понимаете этого? Неужели вы не чувствуете опасность?

Джарвис, задумчиво уставившийся в кубок с вином, медленно перевел взгляд на спавшего сына.

— Я могу с уверенностью сказать вам, святой отец, что моему сыну стало гораздо лучше, чем час назад.

Гресте отчаянно всплеснул руками, черные рукава мантии взметнулись подобно крыльям ворона.

— Это обман! Ваш сын не излечится. Он лишь приблизится к проклятию Божьему. Эти колдуны уже поставили на нем свою метку. Его душа…

— В данный момент меня беспокоит только его жизнь! — рявкнул Джарвис, проливая на колени красное вино. — О его душе я позабочусь потом, когда почувствую, что мне это нужно.

Гресте набрал в легкие воздух и собрался было привести еще какие-то доводы в пользу мнения церкви, но его внимание переключилось на неожиданно прозвучавший громкий стон. Кейл привел Джилберта в чувства и поднял его на ноги.