Однако он не мог этого сделать. Разговор, который передала ему сверху Ка, был до жути знаком Джордану если не в деталях, то по сути. Точно так же, как отец Джордана приказал Эмми принять ухаживания Туркарета, дядя Тамсин велел ей стать его вещью - вернее, наживкой, которую он сунет под нос сыночку из какого-нибудь высокородного семейства. И хотя Джордан не понял, чем угрожал племяннице Сунейл, угроза была явно нешуточной.

В принципе Джордан ничем не был обязан Тамсин. Однако он знал, что не сможет жить в мире с самим собой, если бросит ее на произвол судьбы. Точно так же, как не смог бы жить дальше, если бы остался в кровати, когда Эмми сбежала в лес.

Тамсин тонула.

Воды здесь не было. Она могла дышать, сердце еще билось, она была способна, ходить, сидеть и даже есть. И все-таки она тонула.

Существо, внешне похожее на ее дядю, двигалось по комнате и что-то говорило, но Тамсин больше не понимала слов. Они звучали в ее ушах словно под водой, резкие и искаженные.

Ужас охватывал Тамсин всякий раз, когда она глядела на это существо, понимая, что внутри знакомого тела жила душа, которая помогла ей, приютила ее, заботилась о ней, смеялась с ней - и убила ее родителей.

- Ложись спать, - сказал он. - Завтра будет новый день, племяшка.

Ей приходилось молчать, чтобы выжить, но внутри она кричала ему: «Ты знал, что солдаты идут! Ты знал и никому не сказал! Ты не сказал папе… Ты погубил их, погубил!»

Самое ужасное, что она все понимала и раньше, где-то в глубине души, которой приказывала каждое утро: «Спи, не смотри!»

Она сидела, как немая, и бездумно кивала, а потом встала и пошла к своему ночному «гробу».

Пока она шла, ее все глубже и глубже затягивало ко дну.

- Тамсин!

В голосе звучала тревога, которую когда-то (неужели вчера?) она принимала за искреннюю привязанность. Девушка обернулась к нему, зная, что лицо ее застыло и лишено всякого выражения.

- Иногда… - Он посмотрел ей в глаза, потом опустил взгляд и продолжил: - Иногда нужно заставить себя не думать о том, что происходит здесь и сейчас… Не думать о том, что ты делаешь. Для своего же блага в будущем.

Сил хватило лишь на то, чтобы кивнуть. Потом она встала на колени и открыла «гроб».

«Только не кричи», - раздался голос ниоткуда.

Тамсин замерла. Голос был странный, еле слышный, словно писк мышки.

«Это я, Джордан. Я свободен, и я ухожу. Не знаю, как ты относишься ко мне, Тамсин. Надеюсь, ты меня не выдашь».

Тамсин заглянула за гроб, посмотрела вверх, на стену. Никого не было.

- Где ты? - прошептала она.

- За дверью.

Однако дверь была в другом конце комнаты, а голос раздавался рядом.

- С кем ты разговариваешь? - спросил дядя.

Он подошел к ней и встал за спиной. Она повернулась, вцепившись руками в стенки гроба.

- Ни с кем, - сказала Тамсин и сама услышала, как напряженно звучит ее голос.

Глаза дяди сузились, и он пошел к двери.

Нет!.. В ней словно прорвало плотину; Тамсин, не соображая, что делает, схватила со стола медную вазу и побежала за дядей. Размахнулась - и со всей силы ударила вазой ему по голове; раздался громкий треск. Сунейл без звука рухнул на пол.

Девушка распахнула дверь и практически упала в объятия Джордана.

- Пошли отсюда! - просто сказала она.

Теперь перед ней в жизни была лишь одна дорога. Тамсин крепко схватила Джордана за руку и побежала вместе с ним.

Они пробежали кварталов десять от дома Боро, и только тогда Джордан сказал, подняв руку:

- Подожди! Мне надо отдохнуть.

- За нами будет погоня.

- Не сразу. - У него был какой-то странный вид - отрешенный, почти возвышенный. - Все спокойно.

Она не стала спрашивать, откуда он знает.

- Я замерзла.

- Да, нам надо найти какой-нибудь кров.

«Мы только что сбежали из-под крова», - хотела было сказать Тамсин, но это потребовало бы слишком много энергии. Нет смысла что-то искать; ей больше некуда идти. Ему, быть может, и есть куда… Но зачем он пришел за ней?

Джордан закрыл глаза, откинул голову и улыбнулся.

- Да, - сказал он, - ты молодец. А теперь, пожалуйста, возвращайся к своему хозяину. Он небось с ума сходит от беспокойства.

Юноша открыл глаза и посмотрел на Тамсин, ожидая вопросов. Тамсин просто уставилась на него.

- С тобой все в порядке? - спросил он.

Вопрос был такой смешной, что девушка рассмеялась.

- Нет. - Тамсин огляделась. Все было незнакомо. Здания, высившиеся кругом, совершенно не походили на дома в ее городе. Даже воздух здесь был другой. - Я…

Джордан держал ее за оба запястья и говорил, тихо и настойчиво, про королеву и опресней. Она его не понимала.

- Нам надо идти! - донеслись наконец знакомые слова.

- Да, да.

Тамсин кивнула - себе, не ему. Джордан повел ее по переулкам.

- Прочь из города! - воскликнула она. - Отведи меня в пустыню. Я должна вернуться домой.

- Домой?

Джордан сжал ее запястья еще крепче.

- Домой, мне надо домой… Мне надо…

Ей так хотелось заплакать - но она не могла! Это было ужаснее всего. Тамсин судорожно глотнула воздуху.

- Я не хочу бередить твои раны, - произнес Джордан. - Это звучит жестоко, но твои родители умерли.

- Я знаю.

Однако она вздрогнула, услышав его слова; до сегодняшнего дня она, хотя и знала, по-настоящему не верила в это. Даже сейчас… Если вернуться домой, узнать правду…

- А вдруг кто-нибудь выжил? Не могли же убить всех…

- К сожалению, могли.

- Ты же в любом случае собираешься идти к королеве. Ты знаешь дорогу? Нет. Путь лежит через пустыню. Я могу тебя провести. Нам с тобой по пути…

- Мы поговорим об этом, обещаю. А сейчас нужно найти укрытие.

Он не слушал ее. Тамсин почувствовала себя еще более одинокой - если такое возможно. Она вновь тонула. Это ощущение вернулось, как ревущий, не умолкающий ни на минуту шум в голове.

Джордан остановился и положил ей руки на плечи. Девушка моргнула, внезапно увидев его серые глаза, глядевшие прямо на нее.

- Я слушаю. И сделаю все, что смогу, чтобы помочь тебе. Ты только не спеши.

На сей раз Тамсин пошла за ним сознательно; и, к ее удивлению, когда она прошла по его стопам десять шагов, то наконец смогла заплакать.

Джордан стоял на стене в переулке рядом с крутой скалой, уходившей ввысь. Близилось утро, хотя луна все еще была на небе и ее свет блестел на шпилях опресня.

- Ты хочешь поговорить с опреснем?

Это были первые слова Тамсин, которые девушка произнесла с предыдущего вечера. Она стояла внизу, на куче мусора, где они провели ночь. Вид у нее все еще был отрешенный, волосы напоминали воронье гнездо, а руки перепачканы грязью. Но то, что она проявила хоть толику любопытства, было хорошим знаком.

- По-твоему, это безумие, да?

Тамсин не ответила, грызя костяшку на сжатом кулаке и бездумно оглядываясь вокруг. Джордан посмотрел на опресня; его зубцы, призрачные в свете Диадемы, торчали в середине озера, словно башни затопленного здания или же мачты затонувшего корабля из рассказа королевы Галы. Только шпили были идеально гладкими, не выщербленными ни временем, ни водой. Волны бились о них так же мирно, как о причал; эти зубцы вовсе не производили впечатления, что в них таится какая-то сверхъестественная жизнь. Рядом с гигантской центральной башней стояла на якоре разукрашенная барка из храма. Джордан видел освещенные факелами фигуры жрецов на палубе, однако что они делали, он не понимал. Похоже, отправляли какую-то службу.

- Я подумала, что ты сумасшедший, когда впервые увидела тебя, - сказала Тамсин. Она так долго молчала, что Джордан не сразу понял, что это ответ на его вопрос. На губах девушки появилась неловкая, как у начинающего фокусника, улыбка - и тут же пропала. - Твоя золотая накидка… а еще ты разговаривал сам с собой.