— Но что случилось с тобою?

— На обратной дороге с вокзала, — сказала спокойно Конча, утирая кровь с лица, — появились откуда-то двое мужчин и увлекли меня в переулок. Они заткнули мне рот, но я выбивалась и кричала… Но мне, наверное, пришлось бы плохо, если бы огромный, сильный человек со светлою ножей и с глазами, подобными лезвию ножа, не пришел мне на помощь. Он бросился к нам и спросил, в чем дело. Я снова закричала. Тогда он схватил обоих мужчин, ах! сеньорита, они были в его руках, как две мухи. Он встряхнул их и отбросил далеко от себя. Тут уж взвыли бандиты, — а я засмеялась, — и сильный человек проводил меня до самой гостиницы, где он тоже живет. Как все это удивительно!

— Но кто же были те люди?

— Этого я не знаю, — ответила девушка. — Вероятно, ищейки сеньора Мануэля. Ну, и досталось же им.

— А твой спаситель?

— Он еще внизу, в холле. Он, должно быть, мужчина из чужой страны, далекой страны… и господин над людьми. Он был очень взволнован, узнав, что я служу тебе, и хотел завтра навестить нас.

— Кто бы это мог быть? — прошептала Инеса. — Ну да это, впрочем, все равно. Завтра мы будем уже далеко.

Директор Вальдес все более и более приходил в замешательство. Никогда не приходилось ему терпеть столько бед и неприятностей, как в этот день. Воздух был удушающий и насыщенный несчастьями, как перед грозой или перед революцией. Прежде всего — эта таинственная история с внучкой профессора Сен-Клэра. А теперь девушка ее вернулась домой с изорванным платьем и окровавленным лицом. С выражением совершенной растерянности выслушал он сообщение о событии, сделанное ему чужестранным доктором с таким варварским именем. А несколько позднее два неприятных субъекта небольшого роста, что называли себя частными детективами, были принесены на задний двор гостиницы в плачевном состоянии. Они расточали всевозможные ругательства и клялись всеми святыми, что дьявольски отомстят некоему белокурому великану, который весьма выразительным образом вмешался в их дела. Впрочем, на вопросы директора оба обиженных джентльмена заявили, что по причине известных обстоятельств вмешательство полиции пока нежелательно. Это несколько успокоило директора. Поэтому он находился в сравнительно просветленном расположении духа, когда встретил в холле белокурое чудовище.

Йунас Фьельд сидел и занимался своим сломанным ногтем, когда подошел директор Вальдес и многочисленными поклонами и любезностями старался вызвать разговор о происшествии с индейской девушкой. Великан отлично говорил по-испански, но, по-видимому, не имел никакой охоты высказываться по этому поводу. Зато он уронил несколько замечаний о том, что хотя он в настоящую минуту и не расположен убить кого-то, но, во всяком случае, если этот кто-то вздумает вперед смущать в его присутствии безобидных девушек, то выйдет история посерьезнее этой. Директор заметил про себя эти несколько туманные выражения и передал их обоим неопрятным джентльменам на заднем дворе. Эти двое тотчас тайно сообщили обо всем по телефону сеньору Мартинесу. Вся история, разумеется, была устроена с целью сделать Инесу более сговорчивой и уступчивой. Старый господин метал по телефону гром и молнии и дал обоим ищейкам несколько новых приказов, от исполнения которых они тотчас же отказались, ссылаясь на свои многочисленные телесные повреждения.

И таким образом случилось, что сеньорита Инеса и индейская девушка без всякой помехи отправились со своими вещами на вокзал, исчезли из Лимы и приступили к путешествию в загадочные горы.

Когда Мартинес на следующий день был извещен обо всем этом, то жизнь обоих частных сыщиков висела, можно сказать, на волоске. Но также и для Фьельда исчезновение девушек было большим разочарованием. Он ломал себе голову над решением этой загадки, но ни на минуту не мог подумать, что отважная Инеса находится на том же самом пути, по которому он намеревался идти сам.

Меж тем как он раздумывал, каким образом ему добыть дальнейшие сведения об отъезде Инесы, явился его новый спутник. Негр-боксер был почти неузнаваем. Он продал свои широкие полосатые одежды и вместо них достал себе живописный и удобный костюм, который наводил на мысль о мексиканском бандите или об аргентинском гаучо.

Кид Карсон был в восторге от своей наружности. Его добродушное лицо сияло гордостью.

— Я продал весь свой гардероб еврею-старьевщику и приобрел этот новый костюм. Он как раз по мне, не правда ли? Он обошелся мне очень дешево, так как принадлежал известному бандиту, отправленному на тот свет здесь в городе на прошлой неделе. Его вдова была очень рада отделаться от этих вещей. Я только что встретил директора фильма с «Киту-Мару» перед гостиницей. Так тот, когда увидел меня, пришел в такой восторг, что немедленно хотел нанять меня для своего нового фильма. Ему необходим эффектный убийца.

Фьельд рассмеялся.

— Ну, и что же ты ответил?

— Я сказал ему, что уже нанялся, чтобы самому быть убитым, и что он поэтому должен обратиться к кому-нибудь другому. Он был очень разочарован… Да, я, впрочем, пришел, чтобы выслушать ваши приказания.

— Приходилось ли тебе когда нибудь раньше исполнять должность слуги?

— Я был кельнером в гостинице на морских купаньях в Гальвестоне и поваром на судне, совершавшем рейсы между Сан-Педро и Гонолулу. Кроме того, я исполнял разнообразные должности: цирюльника, ковбоя, актера, чистильщика сапог, портового носильщика и агента Бермудской миссии.

— То есть контрабандистских?

— Вы правы. Я получил многостороннее образование… Моя жена всегда говорила мне…

— Как, ты женат?

— Бесчисленное число раз, сеньор. И, смею сказать, я всегда был хорошим мужем. Но когда это продолжается слишком долго, то становится не очень-то забавно. Это портит хорошее расположение духа. Я продал мою последнюю жену…

— Как, как ты сказал?!

— За 100 долларов, сеньор. Это не дорого. Нелли не была уж так плоха. Немного жирна и болтлива, но прилежна, как муравей. Она получила хорошего мужа. Он был водолазом, и бедняге не очень-то долго оставалось жить на свете, чтобы наслаждаться земным счастьем… Тогда-то я занялся боксом. Это — жестокая профессия. Теперь я как раз должен был встретиться с Черным Антонио, но…

— С Черным Антонио, — кто это?

— Это самый проклятый разбойник, я должен был встретиться с ним здесь, в Лиме. Его прозвали у нас «Ужас Перу».

— Разве он не негр?

— Метис — но с темною кожею и с черной душою. О нем идет дурная слава: говорят, что он охотнее пускает в дело нож, чем кулаки, и что могущественные сеньоры обращаются к нему, когда революция стоит у дверей и кто-нибудь должен исчезнуть с лица земли. Теперь в Перу, к сожалению, все спокойно, и он также занялся боксом. Он бьет жестоко и знает до тонкости технику…

Последние слова Кида Карсона прошли мимо ушей Фьельда. Он размышлял, где это он слыхал о Черном Антонио? Вдруг он вспомнил сообщение Паквая о смерти Сен-Клэра, и последний возглас старика: Инеса, берегись Черного Антонио!..

Не относились ли эти предостерегающие слова умирающего к тому самому метису, которым был теперь так занят болтливый язык Карсона?..

Он прервал поток словоизвержений негра, дал ему несколько приказаний, закурил сигару и отправился в город.

Медленно расхаживая по Поско, запруженному людьми, он начал мысленно распределять все происшествия последних дней.

Он попал в настоящее осиное гнездо. Судьба чудесным образом избрала его опекуном Инесы Сен-Клэр, и это, казалось, готовило ему и много затруднений, и разъяснение загадочных приключений профессора Сен-Клэра в Андах. В первый раз в своей жизни он испытывал некоторое колебание, какое же решение следует ему принять в подобных обстоятельствах.

— Я, кажется, начинаю стареть, — пробормотал он, заметив свою нерешительность.

Ему предстоял выбор: отправиться в экспедицию, или же остаться в Лиме и заняться делами Инесы. Последнее было, на его взгляд, совсем не шуткой, так как он догадывался, что фирма «Мартинес и сын» могла в известных случаях сделаться столь же опасной, как и пожиратели людей на реке Амазонке. Но, если он останется здесь, то ему придется потерять много времени. Впрочем он мог, конечно, довериться Ла Фуэнте. Но с этим честным до мозга костей идеалистом можно нажить много неприятностей и даже опасностей. Он не был так же совсем уверен, что завещание Сен-Клэра могло доказать виновность известного юриста, — даже если бы точный список недвижимостей и ценных бумаг причинил дону Хосе несколько бессонных ночей, так как в противном случае он, наверное, не постарался бы об исчезновении завещания… И если он теперь предпримет поиски исчезнувшей девушки, то на это придется потратить много времени. Паквай находился, вероятно, на пути в Икитос и мог быть уже там, если он последовал их уговору и поехал по железной дороге из Буэнос-Айреса в Пара и оттуда, пароходной линией «Бут Лайн», до реки Амазонки.