— Она в безопасности, док. Тейрон забрала ее у меня и несет.

— Хорошо.

И Райт добавил, пытаясь за шуткой скрыть горечь и тревогу:

— Теперь, если только наша подруга Лэнтис подпишет Женевскую конвенцию…

Райт шагнул к белеющим в сумерках олифантам, но нерешительно замер на месте, не зная, что делать.

Старая самка Сюзи, на которой ехал Сирс, стала нервничать из-за задержки. Она тревожно нюхала воздух, негромко трубила и переступала с ноги на ногу. Пол похлопал ее по хоботу, чтобы успокоить. Сверху до него донесся голос Сирса:

— Это ты, Пол? Возьми-ка.

Он спустил Полу ящик с микроскопом, который каким-то чудом удалось сберечь в адской неразберихе этого дня.

— Что-то у меня пальцы разжимаются, боюсь уронить. А привязать не к чему — я гол, как младенец. Да и ты тоже, а? Прямо турецкая баня!

— Как ты себя чувствуешь?

Низана разорвала на полосы то, что оставалось от ее пурпурной юбки, обвязала ими ящик и помогла Полу привязать его к поясу.

— Хорошо, — сказал Сирс. Но губы плохо слушались его, и говорил он медленно, с трудом. — Крис вытащил наконечник стрелы. Работал вместо пинцета маникюрными ножницами. Клянусь бородой! Правда, Крис? Ты здесь?

— Я здесь, приятель, — громко сказал Райт и вполголоса добавил, обращаясь к Полу:

— Аптечку мы потеряли. Я думаю, что селезенка не повреждена, но…

Вслух он сказал:

— Конечно, для твоих потрохов мне скорей подошел бы гарпун на тросе. Пол, как вы заставляете кого-нибудь из этих десятифутовых паровых катков опуститься на колени?

— Сейчас, я сам… Это Мисс Понсонби, она меня знает.

По приказу Пола многотонная туша мягко опустилась на колени. Пол взял на руки Пэкриаа, пока Райт взбирался в природное седло между горбом и головой животного. Пэкриаа то ли спала, то ли ей было все равно…

— Эбро Бродаа?

— Здесь, командующий.

— Построй людей в три цепочки, и пусть держат друг друга за руки. Лесные гиганты Элис, Кэрисон и Элрон станут во главе цепочек, потому что ночью они видят лучше нас. Миджок и Тейрон будут идти по бокам. Мы должны двигаться всю ночь. Я думаю, что вестойцы этого делать не станут.

— Не станут, — сказала принцесса Бродаа. Пол пожалел, что не видит, что именно выражает ее лицо. — Потому что у них нет гигантов или черинов, которые могли бы их повести.

В ее тоне не было ни намека на подобострастие.

— Благодарю тебя, Эбро Бродаа. Подожди еще немного, пожалуйста. — Пол похлопал по хоботу молодую самку Милли — беспокойное животное, но очень преданное именно Полу, — и заставил ее опуститься на колени. — Помоги Низане взобраться сюда, ко мне… Эбро Бродаа, что с жителями твоей деревни?

— Большинство погибли или потерялись.

Женщина говорила спокойно, так спокойно, как могла бы говорить сама окружающая их ночь…

— Среди оставшихся в живых есть жители всех деревень. Я думаю, что они последуют за мной. А я пойду с тобой вместе…

Остаток ночи Пол провел, плавно покачиваясь на спине могучего животного, словно на неспешных волнах. Поездка на олифанте вскоре убаюкала Пола. Он заснул особым неглубоким сном, уверенный в том, что его тело не расслабится настолько, чтобы упасть самому или уронить Низану, которая доверилась ему. Низана спала крепким сном. Временами она всхрапывала смешной звук, похожий на рычание крохотного щенка. Весь день она держалась рядом с Полом. Маленькая женщина дралась, как адская фурия, но вполне расчетливо. Она нападала на тех, кто угрожал жизни Пола.

Подумать только, они могли бы отказаться от этих людей. Пол вспомнил, что когда-то он сам почти одобрял такую идею. А Эд Спирмен еще накануне намекал, по существу, что лучше было бы объединиться с армией южного тирана… Племя Пэкриаа дешево ценило жизнь — жизнь других людей. Каннибалы — дьяволопоклонники, способные на любую жестокость. Тысячи лет они слепо руководствовались суевериями, перебрав весь список предрассудков, которые когда-либо калечили человеческий ум. Нужно уметь посмотреть глубже, сказал Кристофер Райт — доктор, теоретик, антрополог, непрактичный мечтатель.

«Как бы то ни было, я спас жизнь вестойке. Одна спасенная жизнь на чаше весов. А на другой… сколько жизней я отнял? Нет ответа… Ответом может быть лишь мир, где под управлением справедливых законов методы уничтожения устарели и забылись. Вижу ли я такой мир? С учетом всех грехов, присущих человеку по природе… Суетность, жадность, глупости и ненужные обиды, боязнь самопознания, ужас перед непривычным, жажда власти тех, кто морально слеп, стремление искать легкие решения, панацеи, козлов отпущения… Как можно увидеть такой мир? Ты говоришь, Кристофер Райт, что каждый ценен. Я верю тебе. Но когда я должен выбирать между жизнью своей или своих друзей и жизнью человека, которого поток истории швырнул против меня, как врага…

Когда я так поступаю, то снова и снова убеждаюсь, что попал в одну сеть вместе со всеми людьми. И не смогу вырваться из нее иначе, как вместе со всеми. Вырваться и бежать в страну, где люди не ставят ловушки друг на друга, и слепые не ведут за собой зрячих.

Так что…»

— Ты проснулась, Низана?

Ее ровное дыхание убыстрилось. Полу показалось, что мелькающее в проемах листвы небо слегка окрасилось. Он вспомнил, как серебряная луна появилась с рассветом над джунглями — давным-давно, вчера утром. Красная луна обращалась вокруг Люцифера быстро: сегодня она должна была взойти за два часа до рассвета и быть чуть толще, чем окровавленный ятаган, который Пол видел с холма перед битвой на юге.

— Да, проснулась.

— По-моему, взошла красная луна.

— Да. — Низана показала Полу за спину. Он повернулся и успел разглядеть полумесяц в просвете между деревьями. — Хорошая луна. Начинается Луна Маленьких Дождей. Маленькие дожди не вредят, делают землю хорошей. Луна Маленьких Дождей лучше той, которая ушла. Мы называем ушедшую Луной Начала.

Женщина-пигмей беспокойно придвинулась к нему.

— Это место — сплошной лес? Я долго спала?

— Большую часть ночи. Мы миновали открытую местность.

— Никто никогда не заходил сюда, — прошептала Низана. — Мы всегда думали, что на севере живут плохие… как это слово?.. плохие тьяволы.

— Завтра — а, вернее, сегодня, — мы повернем на запад. А когда обогнем холмы, пойдем на юг. В направлении острова.

— Остров… Я не могу его представить.

— Тебе там понравится, Низана. Ты будешь счастлива.

— Счастлива?

И Пол вспомнил, что в старом языке пигмеев нет слова для обозначения счастья.

В темноте раздался дрожащий голос Райта:

— Эбара, останови олифантов! Сирс…

Милли остановилась и опустилась на колени, не дожидаясь приказа. Низана спрыгнула вниз. Вдруг вспыхнул радиевый фонарик Райта единственный, который у них остался, и в его ярком свете Пол увидел фигуры Элиса и Сирса.

— Расслабься, — сказал гигант, — я тебя держу.

И он спустил на землю толстяка. Негромко и протяжно простонала Сюзи. Сирс молчал и улыбался. Его лицо пылало жаром, черная борода спуталась.

— Пол, подержи фонарик.

Райт размотал запятнанную кровью повязку на ране Сирса. Вокруг раны широко распространилось покраснение. Края ее воспалились, стали багровыми.

— Пэкриаа! Ты когда-то говорила, что вы никогда не смазываете ядом наконечники стрел.

Пэкриаа потерла опухшие глаза и непонимающе посмотрела на него. Ответила Бродаа:

— Наши люди этого не делают. Но в прошлом году в войне с Лэнтис некоторые воины получили такие раны.

— И что с ними стало?

— Исмар, — Пэкриаа шагнула вперед и споткнулась. — Исмар забрала их…

— Сестра моя, — сказала Бродаа. — Будь тверже, сестра.

— Элис, — прошептал Пол. — Пусть Тейрон и другие женщины сторожат. Нам придется на какое-то время задержаться здесь. Где Миджок?

— Здесь, — раздался у него из-за спины голос Миджока. — Я положил свой щит вон там.

Он понизил голос до шепота, обращаясь только к Полу:

— На нем осталось только трое раненых, крошечный мужчина и две женщины. У них есть шанс выжить. Пол… Он умирает, Пол?