У Мюллера по спине пробежал холодок, колючий озноб от внезапно нахлынувших воспоминаний об Отдельной лаборатории. Все это ему знакомо. Он вспомнил, как его предупреждал доктор Роберто:

— Не говорите так громко. Вас могут услышать и…

Или:

— Вы знаете, что я случайно обнаружил в рабочей тетради Хейнса? Сочинение на тему «Психологический анализ политических взглядов доктора Мюллера»! Будьте осторожны.

Мюллер знал, что Хейнс, возглавляя информационную работу в лаборатории, часто возился с какими-то пленками и фотокопиями и, переводя материалы с русского языка на немецкий, громко прищелкивал языком и повторял:

— Ну, за этот кусочек я отхвачу железный крест.

Хейнс получил два железных креста… И он, Мюллер, как-то не задумывался, за что именно…

И вот теперь история повторяется здесь, далеко в океане.

А что, если проект «Омега» имеет совсем другое назначение?

«Это может быть ваш отец или моя жена, или маленькая дочка вашего друга… Вы, Мюллер, представляете, что значит ждать неизбежной смерти в одиночестве, в пустыне?»

С тех пор прошло много времени, и полковник Семвол очень изменился. Он больше не проклинает войну. При встречах с Мюллером говорит: «Веселенькое было время!»

И вот теперь новое распоряжение Френка. Кстати, что это за задача 330?

Он развернул тетрадь.

— Нет! Никогда… Ради всего святого на земле!

Это была торопливо написанная записка.

Весть о том, что вертолет, на котором профессор покинул Овори, не прибыл на континентальную базу, мгновенно облетела остров. Все только и говорили о странном исчезновении ведущего ученого.

Френк не отходил от Лиз, которая лежала в кровати в бреду.

Телефоны молчали. Или отвечали бесцветные голоса второстепенных лиц, которые, конечно же, ничего не знали о судьбе профессора Фейта.

Уже поздно вечером Френк решился на последний звонок. Он попросил соединить его с квартирой Саккоро, предварительно назвав свое имя. После длительной паузы на противоположном конце провода спросили:

— Это Френк Долори?

— Да.

— Саккоро. Я примерно знаю, по какому поводу вы мне звоните. Последняя информация вот какая: вертолет из-за неисправности мотора вынужден был сесть на воду. Однако при этом забыли задраить нижний люк… Удалось спастись только одному человеку…

— А остальные?.. Я имею в виду прежде всего профессора Фейта.

— Пошли ко дну… Очень жаль, очень жаль, Долори. Для нас это колоссальная потеря.

Френк закусил губу.

— Передайте мои самые искренние соболезнования дочери профессора. Попытайтесь, Долори, использовать ваше особое влияние для того, чтобы она почувствовала, что она не одна… Передайте также ей, что никаких материальных затруднений она испытывать не будет, мы решили оставить за ней полностью содержание профессора. Это наша скромная благодарность за то, что он сделал для науки.

— Спасибо, господин Саккоро. Однако…

— Я вас прошу, ни на секунду не замедляйте темпа исследований. С сегодняшнего дня проект «Омега» переименовывается в проект «Фейт», и временным руководителем этой работы мы назначаем вас.

— Меня?..

— Да, вас, Долори… Не вешайте носа. Нет в мире ни одной потери, которая стоила бы того, чтобы отказаться от труда на благо миллионов…

«Какая фальшь! Боже! И я всему этому верил…» Чтобы разоблачить ложь, Фейту пришлось заплатить жизнью. Слишком дорогая цена, думал Френк. Если люди начнут расплачиваться за ложь такой ценой, вскоре не останется ни одного честного человека…

Труп Гржимайло нашли на седьмой день после исчезновения. Кто-то предложил открыть бронзовый люк вакуум-камеры космотрона и посмотреть, что сделали Гржимайло и Терехин во время вечерней работы. Тяжелая крышка почему-то не отвинчивалась. Сразу все почувствовали неладное. Открыв соседний люк, следователь вместе с экспертами и представителями института влезли внутрь. Наконец из люка торопливо выполз следователь Василий Каримов, а затем… затем появилась голова мумии, ее тонкое сморщенное тело с болтающимися, как плети, высохшими руками и ногами…

— Вот вам и ваша масс-спектрометрия, — произнес Каримов, оглядывая испуганные и недоуменные лица сотрудников, которых ему прислало руководство для технической помощи. — Кто говорил, что в масс-спектрометр все время лезет органика?

Саша Самарский подумал: «Вот что может произойти с человеком в космосе». Кошмарная картина преступления стала проясняться: когда Гржимайло работал внутри тороида, кто-то захлопнул люк, после чего могучая насосная станция начала выбирать из камеры воздух…

— Хитро придумано, — сквозь зубы процедил Каримов. — Тонко, научно, бесшумно…

Он продолжил, лишь когда пришел доложить о первых результатах следствия полковнику Базанову:

— Это пока только самые предварительные наметки. Мне кажется, что преступник, убивший Гржимайло, в павильон космотрона и не заходил и оттуда не выходил…

— Что же он, до утра где-то прятался?

— Конечно, не прятался. Территорию института он покинул минут через десять после своего злодеяния.

Базанов внимательно посмотрел на следователя.

— Вы когда-нибудь были внутри «баранки»? Нет? — продолжал Каримов. — До сегодняшнего дня я тоже не бывал внутри таких машин. Я буквально ошалел, когда увидел, что там, внутри, можно не то что гулять, но даже ездить на велосипеде. Огромнейшее помещение. Простор. Равномерно искривленный металло-керамический пол…

— Да, а как пол?.. Там ведь, насколько я знаю, должна быть идеальная чистота…

— Конечно же, первое, что я увидел внутри камеры — следы на полу. Они идут к тому месту баранки, где она соединяется со вторым космотроном. Им придется долго драить и чистить внутренние стенки, пока не будет восстановлена вакуумная гигиена!

— А куда же ведут следы? Давайте разберемся, — сказал Базанов. — Нарисуйте мне, пожалуйста, схему сочленения обоих космотронов… — Каримов тщательно начертил схему, проставив все размеры. — Да, размерчики! Действительно, можно ездить на велосипеде.

— Я думаю, нет необходимости еще раз бродить по камерам, — сказал Каримов, глядя на эскиз. — Если мы там побываем, работа, которая у них и так застопорилась, задержится еще больше. Это, насколько я понимаю, форвакуумные рубашки и вентили. Они такие же, как и на первом ускорителе. И двери наружу расположены симметрично. Смотрите, сразу за вторым павильоном находится гараж. Знаете, как я представляю себе примерную картину того, что произошло с Гржимайло?

Когда Терехин ушел за замазкой, Гржимайло остался в камере и продолжал свою работу над трещиной. Так вот, как только Гржимайло остался один, преступник внезапно появился из темноты, прямо из трубы, и ударил его по голове ключом, тем самым, при помощи которого он открыл люк первого космотрона. Потом он закрыл дверь в павильон, втащил Гржимайло подальше внутрь баранки, завинтил люк изнутри и отправился обратно. Покинул баранку он так же, как и вошел, тщательно задраив люк. Потом он позвонил на насосную станцию и сообщил, что можно начинать вакуумные испытания. Я узнал мощность этих насосов. Три минуты и… все.

— Надо выяснить главное: за что он убил Гржимайло.

— Да, этого мы пока не знаем… Может, за то, что он видел его в теоретическом кабинете?..

Преступление в институте прикладной физики не давало покоя Базанову, занимало все его мысли. Вот и сегодня — не успел он утром усесться за свой стол, как тут же потянулся к материалам экспертизы, которые еще вчера принес ему Каримов.