Привет! У тебя есть фотка?– спросила «аська» на английском языке.

Ну почему, почему начинать надо именно с этого? У меня в таких случаях сразу пропадает всякое желание общаться. Кажется, что тебя рассматривают исключительно как некий предмет, как кусок мяса или вообще как не знаю что.

У меня нет фотки, – гордо заявила я. – А зачем тебе?

В ожидании ответа я открыла окошко «данные пользователя». Бельгиец, 30 лет, ник Биг ПопаПап. Интересно, он знает, что значит «попа» по-русски? Ну да ладно, бельгийцы сейчас в Интернете редкость, просторы Всемирной сети в наше время бороздят в основном турки и египтяне. А бельгийцы (и иже с ними) – вид виртуально вымирающий, надо с ними поласковее.

Хочу увидеть, с кем я общаюсь, – наконец последовал шаблонный ответ.

Конечно, все они так говорят. На самом деле цель-то совсем другая. Поэтому так и хочется тут же написать: «Я страшная уродина, похожа на ведьму, у меня вставная челюсть и деревянная нога». Опыт показывает, что со всеми это срабатывает по-разному. Одни строчат: «Не может быть, я чувствую, что ты очень красивая», – другие – «Да ладно?! А пришли фотку!» – третьи не отвечают вообще, видимо, испугавшись, что по ту сторону монитора действительно сидит баба-яга.

Разве для того, чтобы общаться, обязательно нужно видеть того, с кем ты говоришь? – парировала я. Я всегда это пишу, когда получаю шаблонный ответ.

Ну... нет, в общем-то... – выдал он.

И тут Остапа понесло...

Я сейчас расскажу о себе... Я 8 месяцев назад закончил институт. Скоро собираюсь поехать в Россию и хотел бы заранее с кем-нибудь познакомиться. Я очень страстный и любвеобильный. Может быть, я приеду и мы безумно полюбим друг друга и сможем пожениться... Я очень, очень страстный...

Рада за тебя, – написала я, – но мне это не очень интересно.

Идиот какой-то... Не видел меня ни разу, а такие вещи пишет. Может, он сам страшен до невозможности...

Между тем еще какой-то товарищ по имени Мерлин из доброй старой Англии присылал мне сонеты Шекспира. На среднеанглийском, само собой. Причем только сонеты, ни «здрасьте» вам, ни «до свидания», а просто – сонет такой-то и далее по тексту. Получив от него пятый сонет, я не выдержала:

Ничего не имею против Шекспира, просто любопытство замучило: зачем ты мне все это шлешь?

Вместо ответа я получила отрывок из «Короля Лира». Для тупых там было примечание, что эти стихи не сонет, а из пьесы. В общем, на все мои попытки выйти на связь Мерлин отвечал стихами, шекспировскими, разумеется. Не иначе как это поэт-неудачник, который сошел с ума, решила я. А может, он просто дал себе обет всю оставшуюся жизнь популяризировать стихи Шекспира. Как будто они нуждаются в популяризации!

Тут ко мне подключился мужик с ником Франкфуртец.

Как ты, крошка? – спросил он.

И я, наивная, решив, что это немец из Франкфурта, радостно ответила:

Неплохо, малыш, спасибо!

Зря я погорячилась, оказалось, что это турок, который живет во Франкфурте. Ну ладно, попробую поговорить с турком, решила я.

Сколько тебе лет? – пожелал узнать он.

О, я очень стара.

24 года? Или сколько?

Именно столько написано в моих «данных пользователя» в «аське», потому что именно столько лет мне и есть на самом деле. Но на этот раз я решила наврать и ответила:

39.

Ты замужем? – последовал вопрос.

Да, но я больше не люблю своего мужа.

Разумеется, никакого мужа у меня нет.

Я могу помочь тебе, если хочешь, – предложил Франкфуртец.

Правда? – не поверила я. – И как ты можешь мне помочь?

Не знаю, – сказал он. И воцарилось молчание.

Через минуту последовало продолжение:

А ты была в Турции? Ты приедешь, если я приглашу тебя в Турцию?

Интересный разговор получается...

Зачем мне ехать в Турцию? – Я решила прикинуться дурочкой.

Чтобы встретиться, солнышко. Чтобы я мог узнать тебя поближе. Я хочу жениться на русской.

Я замужем, – повторила я свою наглую ложь.

Тогда, может быть, мы сможем заняться сексом.

Да уж, крейзи фрог какой-то...

А что, ты хороший любовник? Даже не знаю, у меня такой богатый опыт... – съехидничала я.

О да! Я хочу тебя, давай займемся виртуальным сексом!!! Я тебе сейчас дам свой е-мейл, – обрадовался он.

Ну не знаю, я еще могу теоретические представить такое по «аське», но по е-мейлу... это что-то новенькое.

Не забывай, мне всего 27, – вдруг выдал он.

А это вообще к чему? Ах, ну да, мне же тридцать девять.