– Доскакались, мисс Гринхилл. Теперь минимум неделю будете отдыхать в постели. Лежа на боку или на животе, – не без печальной нотки в голосе констатировал Грег.

От такой перспективы Тэсс взвыла. Она наивно рассчитывала, что к завтрашнему дню будет на ногах. Однако лицо Грегори явно говорило о том, что, если она и сможет вставать, ей этого долго еще никто не позволит. Как давно обо мне никто так не заботился… Джону вот всегда плевать на то, с температурой я сижу за компьютером или же в добром здравии.

Ах да, Джон, подумала она. Если бы Тэсс произнесла это вслух, то вышло бы с тем же самым выражением, что и: «Ах да, «фиат»…».

– Дай мою сумку, пожалуйста. Спасибо. Теперь включи зарядку сотового в розетку, будь добр.

– Соскучилась по внешнему миру? Уже? – На лице Грегори резче обозначился излом левой брови.

Тэсс еще не научилась читать специфическую, только ему присущую мимику. Но вопрос Грегори застал ее врасплох. Она замерла на мгновение.

– Нет. На самом деле нет. Серьезно. – Тэсс лукаво улыбнулась. – Знаешь что? Положи сотовый в какой-нибудь укромный уголок. Можешь даже забыть, куда именно.

Видно было, что Грегори не удивился такому обороту дела. Только одобрительно кивнул.

«Серый мрак сегодня был другим. Странно, я уже начинаю отслеживать изменения в нем. Просто этого, кажется, нельзя было не почувствовать. И не заметить тоже нельзя: он стал более цветным, как сумерки в комнате, где много ярких, радужных вещей, и непонятно, то ли синевато-серая сетка покрывает их, то ли, наоборот, на сером фоне начинают проявляться краски. А потом появился Он. Просто воздух вокруг меня взял и сгустился, и из этой густоты выступил Он. «Дух как дух», – сказал бы тот, у кого опыта общения с этими… э-э… личностями побольше моего. А я стоял и изо всех сил старался не слишком таращиться на нового персонажа. Персонаж был высокий (или про духов нужно говорить удлиненный?), в очень серенькой одежде, но с весьма выразительными желтыми глазами. Он мне ухмыльнулся.

– Приветствую, – произнес дух и сделал едва уловимый человеческим зрением круг возле меня.

Я кивнул, не рискуя использовать голос. Вряд ли он мне подчинялся в тот момент.

Дух обвел меня долгим оценивающим взглядом, после чего его лицо приняло прямо-таки сочувственное выражение.

– Хочешь называть меня как-нибудь?

Я подумал было ответить: мол, не уверен, что вообще хочу называть тебя. Но из вежливости все-таки снова кивнул.

– Ладно. Имени у меня нет, но ты зови меня Ларом.

– Лар, – ошарашенно повторил я.

– Верно! – обрадовался дух. – Вот видишь, мы подружимся.

У меня закружилась голова.

– Как тебе тут у нас? – тоном светской беседы осведомился Лар.

– Странно, – совершенно искренне ответил я. – Но, кажется, начинаю понемногу привыкать. Соседи все-таки… – Ой, что я такое несу?!

– Чудесно! – расцвел дух. Потом резко посерьезнел и впал в задумчивость.

Краем сознания я отметил, что, по-видимому, мы куда-то шли. Во всяком случае, все новые пятна красок распускались вокруг. Я получал непривычные ощущения от своих сокращающихся мышц, но уловить какие-то другие признаки перемещения мне не удавалось. Лар в благоговейном молчании скользил то слева, то справа от меня, видимо перемещаясь неосознанно, механически.

– Знаешь что? – Дух обратил на меня глубокий, проницательный и несколько печальный взгляд своих желтых глаз.

– Что? – Меня начинала забавлять эта ситуация.

– Я ведь и сам не знаю, зачем меня к тебе послали.

– Как послали? Кто послал?

Лар безнадежно махнул рукой. Подвернувшееся розовое нечто, по форме очень напоминающее пышную ветку сирени, скользнуло сквозь его полупрозрачные пальцы. Лар не заметил.

– Говорю же, не знаю. Просто я оказался рядом с тобой. А случайностей здесь не бывает – совсем как у вас. Значит, именно там, то есть здесь, возле тебя, я и должен находиться. Понимаешь?

– Угу.

– Было бы еще здорово, если бы я знал, для чего это нужно.

– А… э-э… опыт общения у тебя уже был?

– Ну да, – напустив на себя скромный вид, ответил Лар. – Только тогда я изначально все понимал… Не как сейчас.

Мне почему-то стало жаль духа, такой растерянный вид у него был. Он помолчал еще с минутку. За это время мы прошли через разлив тепла. Я ощутил запах скошенной разогретой солнцем травы и уловил звуки мелодичной девичьей песни.

– Ты когда-нибудь думал, что она такая, эта ваша любовь? – усмехнулся Лар.

– Какая?

– Ну, ты же не мог этого не заметить. Мы только что прошли через ее след.

– Что-о?

– Ведь это только чье-то впечатление. Сгусток ощущений в сознании. Не знаю, как объяснить. В общем, от всех ваших чувств остаются здесь такие следы. Иногда они очень красивые, иногда… – Лар вздохнул и сделал многозначительную паузу. – Ой, я придумал! Ты спрашивай меня, а я постараюсь отвечать. Может быть, ты и узнаешь то, ради чего тебя сюда допустили.

– А… Лар, как ты узнал, что это была любовь?

– То есть как это – как? – изумился он. – Почувствовал ее. На тот миг, на который прикоснулся к следу. А ты разве нет?

Я покачал головой, очень надеясь, что Лар не видит, что я нахожусь на грани истерики. Одно дело – бродить по потусторонним сумеркам и пытаться вернуться домой. Это хотя бы на кошмар похоже. А тут – с желтоглазым духом в старомодном костюмчике разговаривать на экзистенциальные темы!

– Ну да, разумеется, вам же дано это переживать на самом деле, – протянул Лар. Мне показалось, что в его голосе прозвучали нотки зависти».

Тэсс с наслаждением потянулась, чтобы размять затекшие мышцы. Все-таки работа с ноутбуком в положении «лежа на животе» – дело не из легких. Но картины потустороннего мира сами собой рождались в глубинах сознания Тэсс, образы свободно оформлялись в слова, и ей оставалось только успевать записывать. Уже несколько месяцев Тэсс не работала с таким удовольствием, как в последние два дня в «Белой долине». Радость свободного творческого настроения омрачалась только тупой тянущей болью в копчике, от которой вполне можно было отвлечься, уйдя в вымышленный мир, но спать с которой было решительно невозможно. Тэсс удалось подремать несколько часов днем, пока действовало обезболивающее, но теперь, твердо решив не становиться анальгетикозависимой, она не могла сомкнуть глаз. Благо, что работу можно в принципе делать лежа… Тэсс с чувством какого-то затаенного торжества вспомнила тот миг, когда проснулась на закате и увидела рядом Грегори. Он делал вид, что внимательно читает Ремарка. Но на самом деле Тэсс видела из-под полуопущенных век, что он смотрит на нее…

В ее груди родился тихий счастливый смех.

Собственно говоря, от течения творческой мысли Тэсс отвлекло даже не напряжение в мышцах, а одна из странных реакций ее писательской психики. Когда Тэсс много работала, у нее могли появляться гастрономические капризы не хуже, чем у беременных женщин. И сейчас ей до полусмерти захотелось молока с шоколадным печеньем. Последние две минуты Тэсс была занята размышлениями на тему, насколько удобно в половину второго ночи поднять Мэри и заказать ей выпечку, если нужного печенья в доме не окажется…

Тэсс осторожно встала. Ходить было больно, но она решила не давать себе поблажки. Ей и так насилу удалось отправить Грегори, в котором внезапно пробудилось призвание сиделки, спать в свою комнату. Кажется, он твердо уверился в том, что Тэсс пострадала по его вине и что поставить ее на ноги его первейший долг. Было видно, что без боя Тэсс из постели никто не выпустит. В ближайшие дни по крайней мере. Сейчас она решила воспользоваться сладкой минутой свободы и одиночества, чтобы размять ноги – спуститься на кухню. Сунув ноги в мягкие тапочки, чтобы не шлепать по холодному полу босыми пятками, Тэсс стала крадучись пробираться к двери. Она не была уверена в том, что слух Грегори не уловит ее шагов: он ведь дух дома… Самое трудное – открыть дверь так, чтобы она предательски не скрипнула. А этому секрету Тэсс еще не обучилась. Собравшись с духом, она взялась за ручку двери и потянула ее на себя – осторожно-осторожно…