Но она сдержала свой порыв. НЕТ… она больше не принадлежала этому блестящему, яркому и беспечному миру. Между ней и епископом в белых одеяниях, служившим сейчас мессу, существовала вчерашняя договоренность, и барьер, отделявший ее от двора, к которому она еще принадлежала, не мог быть опрокинут.

Кто мог признать в этой женщине графиню де Монсальви, прекрасную вдову из Шинона, перед которой на коленях стоял Пьер де Брезе? На ней было платье из грубой шерстяной ткани, под ним – тонкая льняная рубашка, прочные башмаки, большое манто, способное противостоять ветрам и дождям, косынка с нагрудником из тонкой ткани облегала ее лицо, прикрытое полями большой черной войлочной шляпы, украшенной оловянной ракушкой.

В кошеле, подвешенном на поясе, она держала деньги и кинжал Арно, бывший ей верным спутником в трудные дни опасного прошлого. И, наконец, в правой руке она держала отличительный знак всех паломников – знаменитый колокольчик, в левой – посох с привязанной к нему фляжкой… Нет, никто не мог узнать ее в этом одеянии, и она радовалась этому. Она была одним из паломников среди десятков других…

Церемония подходила к концу. Епископ пожелал доброго пути всем, кто отправлялся в дальние края. Теперь он освящал колокольчики, поднятые единым движением вверх. Священники с большим крестом, которые должны были возглавить процессию до городских ворот, уже были наготове. Катрин, посмотрев в последний раз на хоры, окинула взглядом короля, коннетабля и блестящую свиту, охраняемую гвардейцами. Они отодвинулись в ее воображении в туманное прошлое. Высоко над всем этим спектаклем она могла видеть проклятый бриллиант Гарена, испускавший лучи на широкой ленте, венчавшей маленькую фигуру святой Девы.

Открылись ворота, и стало видно бледно-голубое небо, по которому бежали тучки… На пороге церкви Катрин вздохнула всей грудью. Было впечатление, что эти ворота собора вели в бесконечность, к надежде, питающей весь мир.

Позади священников и монахов шествовали с радостными криками вниз по маленькой улочке паломники. Шедший впереди колонны здоровенный мужчина с горящими глазами затянул старую походную песню, которая так часто поддерживала силы уставших путников во время долгих переходов и задавала ритм. Это была странная песня, исполнявшаяся на старофранцузском языке.

Простенькая песенка, скандируемая путниками, хорошо помогала маршу вперед. Она пробегала над колонной как пламя. Катрин тоже начала петь. На сердце было легко, в душе мирно, энергия била ключом. В оставшемся позади городе вовсю звонили колокола. Их победный звон перекрывал жуткие воспоминания о колокольном звоне в Карлате, так долго звучавшем в ее сердце.

Катрин обрела такую же святую веру, такую же значительную, как вера крестоносцев, шедших на покорение Святых земель, и была уверена, что найдет Арно, пусть даже ей придется идти на край света и умереть там вместе с ним.

В конце затяжного подъема на краю плато паломников встретил сильный, пронизывающий ветер с дождем. Катрин опустила голову и, опираясь на посох, шла против ветра. Не желая сдаваться, она пела изо всех сил. Ветер дул с юга. Прежде чем встретиться с ней, он пролетел над незнакомыми землями, к которым она направлялась шаг за шагом, чтобы в конце концов найти свою потерянную любовь… Этот ветер был ее союзником…