Все вопросительно уставились на Лилиану Сергеевну.

– Не-ет! Ни за что! – завопила она, выставляя перед собой ладони, как щит. – Пусть Ольга идет. У меня с Иваном отношения напряженно-неприязненные. Как у всех, уверенных в том, что дорогую приятельницу обманывают, а она, наивная дурочка, этого не замечает. Иван за ней куда угодно попрется. А мне надо еще продумывать тактику примирения с ним, чтобы не стать до конца жизни персоной нон грата в будущей ячейке общества.

Препирательства были недолгими. За Иваном послали нас с Наташкой. Стараясь избежать лишнего шума, к Черновым мы отправились в носках и на цыпочках. По дороге встретился сосредоточенный Кисель, тоже мягко крадущийся по коридору, в мокрых носках, но оставляющих мокрые следы. В руках он держал обыкновенные кроссовки. Куртка свисала с одного плеча. Мы остановились и поздоровались.

– Носки сушишь? – без тени издевки поинтересовалась у него Наташка.

Кисель пару раз моргнул и сказал:

– Ага.

– А мы уже высушили, – гордо доложила подруга и, ухватившись за меня, попыталась изобразить из себя «ласточку», только наоборот – вперед ногой, демонстрируя Киселю сухость своего носка. – Босоножки потеряли. Не зря их так назвали. Шляемся вот теперь с босыми ногами. А ты куда?

– Я-то? – Кисель склонил голову влево, переложил кроссовки в левую же руку и крепко задумался. Брови сосредоточенно хмурились. Правая рука от нечего делать полезла в карман, где явственно что-то звякнуло. Не иначе как ключи. – Да вот, хочу прогуляться…

Наташка встрепенулась:

– В подвал?

Кисель разинул рот, демонстрируя высокую степень изумления. Брови постепенно распрямлялись и поднимались вверх.

– Почему в подвал? Так… Просто погуляю…

– Зря ты за ней бегаешь, – доверительно погладив его кроссовки, сказала я, вспомнив слова ясновидящей. – Только причинишь себе лишнюю боль. Не ходи.

Кисель пригорюнился и снова распределил кроссовки по рукам. Возникла напряженная пауза. Ему явно хотелось пойти по задуманному пути, но мешал добрый совет, за который следовало поблагодарить и, разумеется, к нему прислушаться. Данька давно послал бы с таким советом очень далеко. Кисель был застенчив и интеллигентен.

– Пусть идет! – заявила Наташка, от нетерпения переминаясь с ноги на ногу. – Хотя бы потому, что нам тоже надо идти. Все равно не послушает, пока шишек на лбу не набьет.

Мы пожелали друг другу доброго пути и разошлись. Выяснить, кого конкретно каждая из нас имела в виду, пугая Киселя, нам не удалось. Я ссылалась на Мухатскую, проболтавшуюся о том, что парень по ночам бегает на свидания. Куда и к кому тут можно бегать? В Звонаревку? Наташка, как выяснилось, просто меня поддержала. Сошлись на том, что следует потрясти источник знаний – госпожу ясновидящую.

Измученная непосильной борьбой за восстановление своего истинного обличья Анастасия крепко спала. Услышав осторожное царапанье, дверь нам открыл Иван. Выражение его физиономии я бы не рискнула назвать располагающим. Поэтому мы не стали «тянуть резину» и отвлекаться на различного рода оправдания за поздний визит и насильственный отрыв от просмотра очередного детектива. Наталья молча втолкнула Ивана в комнату, за ним помогла влететь мне и, обеспечив себе достаточное для размещения пространство, закрыла за собой дверь.

– Хорошо, что вы спите на разных кроватях, – между делом сообщила она Чернову. – Мы за тобой. Три минуты на сборы, форма одежды спортивная, но не в трусах. Ты единственный мужчина, которому Ольга Леонтьевна может доверять.

– Мне тоже предстоит поменять образ? Так я еще от Настиного грима не освободился. – Иван продемонстрировал измазанные зеленью руки. Особенно выделялся большой палец правой руки.

Наташка заинтересовалась:

– Они в темноте не светятся? Если светятся, я с вами никуда не иду!

– Тихо! Настю разбудите. Я в плане фосфоресцирования не проверял. Так куда мне надлежит отправиться?

– На подвиг! – удивилась Наташка явному непониманию. – Ольга по дороге все тебе расскажет.

Иван посмотрел на меня. С таким же успехом он мог уставиться на пустое место. По-моему, Наташка достаточно ясно все объяснила. А я застыла, поскольку в голове провернулась очень интересная мысль. Стало жарко и не до Ивана. Сказано же ему – подробности по дороге. Чернов закинул назад волосы, провел по ним рукой и обратился к Наташке за консультацией – стоит ли ему брать с собой какие-либо вещи.

– Если только фонарик… Веревку и перчатки Ольга должна приготовить.

– Мы идем кого-нибудь вешать?

– Настоящий Иван-дурак! Не из сказки, – шепотом возмутилась Наташка. – Не ищи никакого фонарика. Где у тебя зеленый палец? Задерешь правую руку вверх, свернешь фигу, она и воссияет над головой. Будет луч света в темном царстве подвала.

Похоже, Чернов вообще решил не задумываться над Наташкиными словами, посчитав их бредовыми. Как и сказочный тезка, фактически он был умным. Решил сориентироваться по ходу дела. Накинув на плечи легкую ветровку, заявил, что к подвигу готов.

– В тапочках? – засомневалась Наташка, он чертыхнулся и мигом натянул ботинки. Уходя, закрыл дверь на ключ.

Ольга пожелала ввести в курс дела одну добытую нами с Наташкой мужскую силу на кухне. И это радовало. В спальне на ее кровати спала ясновидящая. Я немного расстроилась – следовало кое-что уточнить у Таисии, но она, по-видимому, в данный момент находилась в глубоком астрале, либо просматривала видеоролики вещих снов, ибо на все мои попытки ее растормошить отвечала крайне несвязно. Видя такое положение, Лянка не выдержала и сунула ей под бок пустую бутылку из-под коньяка, которую Мухатская якобы в одиночку прикончила. Поверх солидной этикетки красовалась приклеенная полоска лейкопластыря, на которой красовалась сделанная Лилианой собственноручно надпись: «Минздрав предупреждает!!! Пока по хорошему!»

Сладкая парочка вышла из кухни в начале первого ночи. Всего через час после «введения в курс дела». Как и предполагалось, Иван был готов к любым подвигам и свершениям. В том числе и безумным. Похоже, поход в подвал он воспринял как предсвадебное путешествие.

Идти вдоль металлического забора по мокрой от росы траве – удовольствие маленькое. Кое-где сквозь плотные шторы номеров отдыхающих пробивался свет. В зависимости от степени освещения – слабый или интенсивный. Любители экстремальных обстоятельств больше не желали сидеть в ожидании ужасов во внезапно наступающей темноте. Хотя после первой веселой ночи лишь незначительная часть приезжих потребовала заблокировать автоматическую систему отключения электричества и уменьшить интенсивность звучания шумовых эффектов.

Иван деловито рванул на себя дверь черного хода. Убедившись, что она закрыта, выпрямился и прислушался. Немного струхнув, мы последовали его примеру. И пока воображение каждой рисовало индивидуальные картины за гранью видимости, Чернов открыл дверь, вошел первым и, рассчитав нас по порядку, впустил внутрь.

– Все-таки надо было дождаться дня, – посетовала Ольга. – Сказала бы, что иду с проверкой санитарного состояния подвала…

– … и взбудоражила бы преступника, а он, судя по всему, очень догадливый и… – Договорить мне не удалось. Наташка ойкнула и отпихнула меня к стене. Можно подумать, я виновата в том, что она услужливо подставляет свои пятки под мои ноги.

Вниз спускались гуськом и не разговаривая. Иван включил в подвале полное освещение, но, в отличие от минувшей ночи, мне было не то что страшновато, а просто не по себе. Успокаивало только то, что Кисель едва ли успел вернуться. Одевался парень впопыхах, даже не успел взять сухие носки и надеть кроссовки. В них тоже можно пройти бесшумно. Да и куртка у него была наброшена только на одно плечо. Пока доберется до Звонаревки или куда там еще со своим свиданием, пока обратно… Впрочем, к любимой в таком виде не бегают, можно разочаровать. И с чего такая уверенность, что он полетел на свидание?