Подруга была настолько озабочена личными переживаниями и повторным анализом мест, где меня не было, что, войдя в номер, машинально поздоровалась, извинилась за беспокойство, выключила свет и вышла вон. В дверном замке снова заворочался ключ, передо мной возникло кошмарное видение костлявой руки голода. Это и сорвало с кровати. Не совсем легкими прыжками располневшей балерины я доскакала до двери и… она пошла мне навстречу! Под воздействием Наташкиного пинка… До камина я долетела, как балерина, сбросившая лишние килограммы. Могла бы и дальше, но мешала тумбочка. Болела моя левая половина – ушибленное плечо, рука и бедро. Положительным моментом было то, что мгновенно исчезло чувство голода. Чуть позже сделала правильный вывод: все диеты – фигня! Организм должен сам бороться с лишним весом. Налицо метод отвлекающей терапии.

Включив свет, Наташка не могла на меня налюбоваться. Вскочившая с кровати ясновидящая любовалась на нас обоих. Не могу сказать, что я являла собой жалкое зрелище, требующее немедленной медицинской помощи. Даже не морщилась, потирая ушибленные места. Помогло осознание того, что стыковка с дверью прошла на редкость удачно – вышла боком, но без дополнительного ущерба для внешности. Стрижка у меня достаточно короткая, приоритетный по праву первенства фингал на лбу еще как-то прикроется, а вот второй…

– Ты что, сдала свою койку? – Наташка начала приходить в себя. Только не с того места. Во всяком случае, думала не головой. – Мы теперь будем жить с подселением? Уже и перестановку сделали!

– Мне надо выключить ноутбук, – твердо заявила Мухатская. – Доброй ночи.

И она вроде как с достоинством удалилась. Прямо босиком. Общее впечатление достойности несколько портила волочившаяся по полу половина оторвавшейся от пояса юбки, оголявшая бежевые трусы. Наташка нахмурила лоб – редчайший случай, когда борьба с будущими морщинами пущена на самотек.

– Странная форма одежды… Ир, вы как сюда попали? Обе! Когда я приходила и… уходила, вас тут не было. Это я точно помню. Как отрывки из таблицы умножения…

– Ты нас закрыла, – с горечью поведала я. – Мы с Мухатской вместе сидели…

Я хотела махнуть рукой в сторону черной дыры, но мешала тумбочка. Боялась, что Наташка поймет этот жест по-своему и не поверит. В тумбочке и для одной-то места маловато. Добавить словесные разъяснения не успела. Подруга мои слова тоже поняла по-своему:

– Вместе сидели, говоришь?

Голос у нее был тусклый и отрешенный.

– «Владимирский централ…» – тихо пропела она.

– «… ветер северный», – тоненьким голоском подвыла я, передернувшись от воображаемого холода. И принялась посвящать подругу в подробности нашей с Мухатской вылазки.

Наташкины ноги первыми не выдержали напряжения, и она уселась на мою кровать. Я же чувствовала себя очень надежно на полу, подпирая тумбочку. Этапы нашего с Мухатской хождения по мукам пересказывала достаточно сухо. Понимала – стоит хоть немного оживить отчет эмоциями, в два счета лишусь благодарного слушателя. Вытаскивай потом Наташку из-под кровати, куда и тапки-то не закинуть.

– Идем! – решительно заявила она по окончании моего рассказа, отягощенная новыми знаниями. – Для начала тебе надо укрепить духовные и еще раз духовные силы. Когда я возвращалась во дворец, внизу Мария Андреевна сидела, жена дворецкого. Я с ней договорилась, она не даст нам помереть с голоду. А от страха мы вольны сами скопытиться. – Наталья взглянула на часы. – Одиннадцать! Мачеха Софья уже на смену заступила. И зачем мы согласились составить ей компанию? Мало того, я и Ольге пообещала подежурить вместе с ней… Ну да. Ведь тогда совсем светло было. Впрочем, подвал тоже достаточно хорошо освещается. И я горю желанием посмотреть то самое место, куда ты не шмякнулась. Кстати, Ольга согласилась с тем, что нельзя живым девушкам, по весу мало чем отличающимся от привидений, шляться по ночам одним. Нарушение правил техники безопасности. На улице с нами должен гулять Данька. Он все равно до трех часов не спит и телевизор смотрит. Теперь будет не спать за дополнительную плату. Только ему костюм Ивана великоват. А наши прикиды лежат в комнате отдыха привидений – в подвале, значица. Я их сама отбирала.

– Ты хочешь сказать…

– А ты думала, Ольга позволит нам своим гражданским видом портить общую картину потустороннего спектакля? Не переживай, тебе понравится. Две длиннополые древнегреческие туники. Скрадывают все недостатки фигуры. Жаль, что у нас недостатков нет и нам нечего скрывать в темноте от российских граждан. Чем туники не саваны? Вот только на улице в них будет холодно. Может, сверху ветровки накинуть?

– Привидения не должны страдать от холода. В крайнем случае, Вероника с Данькой погуляют по территории без нас. И я бы даже настаивала на этом предложении. Утром мы едем в Великие Луки, хотелось бы выспаться.

Наташка попробовала возразить, но я жестом дала понять, что в этом дворце и у стен могут быть не только глаза, но и уши.

Мы шли по коридору и почти из каждой комнаты доносился хохот. Отдыхающие отдыхали. Обзавидуешься! Спускаясь со второго лестничного пролета, я вслух пожалела о том, что не переговорила с Ольгой. Или она нам изощренно врет, или «клюшница» из нее – никакая. Внизу на посту никого не было. Непонятно для кого, работал пристроенный на стене телевизор. Почти живая картина с постоянно меняющимся изображением. Рядом с ним, отвлекая внимание на себя, висело большое полотно, на котором была изображена деревянная крепость, прочно укоренившаяся на высоком холме, возвышающимся над озером. Я уже знала, что это озеро называется Невель – именно оно дало название городу. С другой стороны холм омывался вытекающей из озера речкой Еменкой, а прочность положения крепости мнимая, чему имеется материальное подтверждение – ее реально сохранившиеся в Невеле «корни». Или, если угодно, остатки. Так что картина под названием «Замковая гора» – порождение фантазии художника.

Не успела Наташка выказать недовольство отсутствием стража, как он показался с большой кружкой в руках.

– А-а-а, Наташенька! Идите, девоньки, там вас на кухне Мария Андреевна дожидается. Я вот на секундочку отлучился, за чайком. Невостребованных ключей от номеров нет. Все туристы на местах. Ждут ночного представления. Завтра-то им некуда торопиться. Обзорная экскурсия по дворцу только в одиннадцать, да потом в Звонаревку свозят. Ну а после обеда, кто куда сам захочет – на каретах по окрестностям или на лодках по озеру, а то и просто позагорать…

– Спасибо, мы пойдем, – тоном послушного ребенка сказала Наташка. – Надеюсь, не заблудимся?

– Да тут и плутать негде. Ресторанный зал минуете, сразу за углом две двери. В левую не ходите, она закрыта. А вот в правую дверь толкайтесь смело. Там помещение для сотрудников пансионата. Чтобы, значит, не мешать отдыхающим. Пусть считают, что весь наш коллектив вертится вокруг них без перерыва на еду. Мы ведь…

Звонок в дверь прервал гимн дворецкого во славу рабочего коллектива, неторопливо запиваемый чаем. Он поставил кружку на клеенчатую салфеточку и засеменил к выходу, выражая надежду, что ничего страшного в нашей обители не произошло. По виду ворвавшихся хуже урагана подруг детства, Ольги и Ляны, я бы этого не сказала.

– Живы, здоровы!!! Ну и как это понимать?!

Лянка недвусмысленно поигрывала резиновой милицейской дубинкой. На всякий случай я отступила, сморщилась и, охая, схватилась за левый бок. Если им не нравится, что мы «живы, здоровы», пожалуйста – здоровье совсем никудышное.

– Я только что собиралась вам звонить с поста, да постовой отвлек разговорами! – запальчиво заявила Наташка. – Раньше не было повода. Ирина только пять минут назад вышла из отсидки.

– Где сидела? – поинтересовались сразу четыре человека, правда, вразнобой.

Я покосилась на дворецкого и его подоспевшую жену и, скромно потупившись, призналась:

– Владимирский централ…

– Ветер, бр-р-р, северный, – пожаловалась Наташка. – Можно нам для сугреву чего-нибудь перекусить?