Утреннее солнце, отраженное поверхностью воды, слепило глаза, становилось жарко. Сбросив рубашку, надетую поверх купальника из ткани «под леопарда», Сорча надвинула на лоб широкополую соломенную шляпу и уселась поудобнее на ступеньках, спускающихся к воде. Она все смотрела на рыбацкую лодку, привязанную в дальнем конце гавани. Минут пятнадцать делала наброски, затем, отложив карандаш, стала рыться в сумке. Пришла она рано, чтобы любопытные не торчали у нее за спиной и не дышали ей в затылок, и теперь проголодалась.

Вынув из сумки яблоко, Сорча вытерла его о шорты. Интересно, сколько еще времени ей придется пробыть здесь, пока не будут закончены все ее дела с «Клубом Марим»? — думала она, откусывая яблоко. Скорей бы уж, хоть бы сегодня! Потом совершится купля-продажа, и наконец она будет свободна.

Вскоре после того, как она вернулась в Англию, позвонил Рун и сообщил, что он связался с асессорской фирмой, сотрудники которой согласились изучить счета и скалькулировать будущие доходы, а затем назвать реальную сумму стоимости ее акций. Они начнут работать на следующий день, но, повторил он, их исследование займет некоторое время. Вспоминая об этом, Сорча грызла яблоко. Время тянулось медленно — проходили недели, и ни о какой сумме она пока что ничего не знала. Рун звонил ей регулярно, объясняя, что так и должно быть, но для нее каждый день ожидания казался безнадежной отсрочкой. И вдруг три недели назад асессоры сообщили сумму.

— Ну как, приемлемо? — спросил директор-партнер, и Сорча ответила утвердительно. — Для меня тоже приемлемо, — сказал он, — но я должен назвать сумму управляющему банком, чтобы тот проинформировал своего клиента.

Поразмыслив некоторое время, клиент немного повысил цену, правда всего лишь на несколько процентов. Рун, в свою очередь, предложил цену повыше, и вот теперь клиент снова раздумывает, уже около десяти дней.

— Кто бы ни предложил более высокую цену, консультируйтесь с бухгалтером, взвесьте все «за», и «против», — заметил Рун с раздражением, когда Сорча сказала, что ей уже надоела вся эта кутерьма. — Вы можете принять решение в любой момент, но не все же такие нетерпеливые.

Сорча бросила сердцевину яблока ожидавшей чайке. Рун пригласил ее пообедать с ним, чисто формально, из вежливости, и поэтому она отказалась. Он считал себя обязанным пригласить ее, а она не захотела терять время, выслушивая его напыщенную болтовню. Вечером они оба занимались своими делами, но и днем у них практически не было контакта. После утренних набросков Сорча обычно отправлялась на автобусе вдоль побережья, посещая небольшие городки и селения. Уже смеркалось, когда она возвращалась в «Клуб Марим». Ее цель, уверяла она себя, почерпнуть вдохновение, а вовсе не избежать встречи с Рун, который относился к ней так, словно она была капризным ребенком, каким была когда-то.

— Уже закончили работу? — услышала она веселый голос. Подняв голову, Сорча увидела улыбающегося белокурого юношу в модной рубашке.

Она видела его и раньше: иногда он покупал рыбу прямо с лодки, в другой раз болтал со своими сверстниками на площади.

— Я проголодалась, — возразила она.

— Вам надо как следует позавтракать: жареный бекон с яйцами и помидорами, тосты и кофе. Звучит неплохо, не правда ли?

— У меня уже потекли слюнки, — призналась Сорча с улыбкой.

— Пойдемте к «Руфину», — предложил юноша, называя кафе-бар на главной улице Прайа-до-Марим. Этот бар был весьма популярным у иностранных туристов, так как столики в нем были расставлены в тени развесистого дерева. — Меня зовут Марк Холстон, я его хозяин, — добавил он, заметив ее замешательство.

— Вам принадлежит этот бар? — спросила Сорча с явным удивлением, так как юноше на вид было лет двадцать и он производил впечатление беззаботного молодого человека.

— Мой отец владелец бара, а я его помощник, — поправил он сам себя. Как бы снимая с головы воображаемую шляпу, юноша низко поклонился. — Столик ждет вас, мадам.

Сорча убрала в сумку рисунок и пошла вместе с молодым британцем через площадь. По утрам она обычно плотно не завтракала, но сегодня сильно проголодалась, а поскольку для него это бизнес, она была рада сделать ему приятное. К тому же Марк Холстон производил неплохое впечатление и после формального общения с Рун ее привлекла беззаботность молодого англичанина. Когда они пришли в кафе-бар, он предложил ей сесть и снова низко поклонился. Сам Марк уселся напротив и щелкнул пальцами. Официант, который намеревался обслужить других гостей, тут же бросился к столику Сорчи и Марка.

— Вы составите мне компанию? — спросила Сорча, когда англичанин заказал два завтрака. — А как же работа? Или вы сегодня выходной? — поинтересовалась она, так как видела, что почти все столы заняты, но обслуживает всех один официант.

— Вот еще, Ласло управится. Кроме того, мне приятнее болтать с вами, чем работать.

Во время завтрака Марк Холстон не закрывал рта: говорил о том о сем, шутил напропалую и делал ей лестные комплименты. Он явно обладает актерским талантом, но несколько переигрывает, подумала Сорча, выслушивая его болтовню.

— Я позавтракала с удовольствием, — сказала она, допив чашку кофе. Спасибо за дельный совет.

— Вы были моей гостьей, — улыбнулся он. Сорча отрицательно покачала головой.

— Я сама заплачу за свой завтрак, а если вы будете возражать, я никогда больше не приду к «Руфину».

— В таком случае платите и приходите вечером пообедать, — выпалил он, не переводя дыхания.

Она заколебалась, но затем кивнула.

— Хорошо, только при условии, что я сама плачу за себя.

Марк театрально возвел к небесам трагический взгляд.

— Согласен.

В десять часов вечера Сорча пришла к заключению, что хотя Марк Холстон довольно симпатичный парень, но в большой дозе становится невыносимым. Он уселся обедать вместе с ней, заставив Ласло вертеться как белка в колесе. И снова его речь была насыщена шутками и напыщенными комплиментами. Зачем она только согласилась обедать у «Руфина»? Наверное, потому, что ей надоело обедать в одиночестве каждый вечер. Однако теперь ее уединенные обеды казались ей куда более приятными, чем в обществе молодого человека, который говорил без умолку и после обильных возлияний становился слишком навязчивым. Когда он, схватив ее за руку, принялся звонко целовать каждый палец по очереди, Сорча заерзала на стуле. Ведь они сидели на открытом месте, окруженные столиками других гостей, на виду у проходивших мимо. Ее смущало вычурное ухаживание и приставание Марка Холстона.

— Я бы хотела счет, — сказала она, торопливо выдергивая руку. — К тому же мне пора уходить.

Марк махнул рукой в сторону улицы, где мигали алые неоновые огни рекламы.

— Я надеялся, что мы отправимся в дискотеку на всю ночь!

Сорча отрицательно покачала головой.

— Мне нужно завтра рано встать, значит, и лечь надо пораньше. Будьте добры, дайте мне счет, — обратилась она к Ласло.

— Ну, пойдемте в дискотеку хоть на полчасика! — взмолился Марк после того, как она оплатила счет, и вдруг улыбнулся. — Привет, папа!

Из «мерседеса», остановившегося возле кафе, вышел седовласый, дородный мужчина в темно-синем блейзере и фланелевых брюках.

— Привет, привет! — проговорил он.

— Выпей с нами, — предложил Марк и торопливо дал указание Ласло принести еще один стакан и бутылку вина. — Сорча, познакомьтесь с моим отцом, — произнес Марк. — Папа, это Сорча Риордан.

— Теренс Холстон, — представился пожилой мужчина, радостно улыбаясь и усаживаясь рядом с ней.

Несколько минут они говорили о Прайа-до-Марим, но, когда официант принес вино, Сорча накрыла рукой свой стакан.

— Спасибо, я больше не могу, — сказала она. — Я ухожу.

— Прямо сейчас? — запротестовал старший Холстон.

— Боюсь, что да. Мне было приятно с вами познакомиться, — добавила она и кивнула Марку. — Пока.

— Марк отвезет вас, — предложил господин Холстон, когда она поднялась со стула.