Одна из стен медленно поднялась вверх, и нашему взору открылась ярко освещенная комната, посреди которой стоял дубовый стол, уставленный тарелками с угощениями довольно мерзкого вида. Я постарался избежать взгляда фон Бека и стал просить провидение, чтобы на столе нашлось хоть что-нибудь, пригодное для меня.

— Я понимаю, дорогие господа, — продолжал Аримиад, провожая нас до приготовленных мест за столом, — что вы решили путешествовать на нашем корабле и что цель вашего путешествия — Месса.

Поскольку мне было страшно любопытно узнать, что же это за Месса, я кивнул.

— Мне кажется, вы ищете новых приключений, — говорил тем временем хозяин. Его огромная шляпа опасно закачалась, когда он уселся рядом со мной. Запах от него исходил почти такой же отвратительный, как и от его работников. Я знал, что этот человек не только презрительно относился к хорошим манерам, но едва ли вообще знаком с самыми обычными правилами приличия. Более того, я был убежден, что, если бы он не рассчитывал извлечь какую-то выгоду для себя из нашего пребывания на корабле, он бы запросто перерезал нам глотки, а тела бросил в топки своих паровых котлов. Я испытал облегчение от того, что он распознал меня как Принца Фламадина (или по ошибке посчитал меня Принцем), и решил воспользоваться его гостеприимством как можно короче. Во время пира я спросил его, через сколько дней мы доберемся до места проведения Мессы.

— Дня через два. Ведь вы наверняка хотите попасть туда раньше, чем соберутся все остальные, не правда ли? Кроме того, мы можем усилить скорость передвижения. Простая регулировка механизма и увеличение подачи топлива…

Я торопливо покачал головой:

— Два дня меня вполне устраивают. На эту Мессу приезжают все?

— Представители всех Шести Земель, как вам известно, ваше высочество. Я, конечно, не могу отвечать за отдельных необычных посетителей нашей Мессы. Мы устраиваем ее, как вы знаете, в Маашенхайме, в том месте, где земли сходятся вместе. Каждый год, со Дня Перемирия, когда наконец прекратилась война между кораблями. В соответствии с Перемирием явятся, конечно, многие, даже болотные черви, эти ужасные отщепенцы, не имеющие ни кораблей, ни своего жилища. Да, они могут прийти и не попасть в топку. В остальном же компания подберется вполне приличная, все знатные господа. Никто не запретит вам присутствовать. Считайте, что «Суровый щит» — ваш!

— Весьма обязан, Барон Капитан. Слуги приходили и уходили, ставили на стол ужасные кушанья. Мне показалось, что отказ от угощения здесь не сочтут оскорблением. Я обратил внимание, что фон Бек так же, как и я, отважился отведать только салат из болотных растений.

— Простите меня, Барон Капитан, — впервые заговорил фон Бек. — Уверен, что его высочество сообщил вам, что я лишился памяти из-за ужасных обстоятельств, в которых оказался. Не скажете ли, о каких других землях вы говорите?

Мне очень понравилась прямота фон Бека и прекрасная выдумка насчет потери памяти, которая снимала многие наши проблемы.

— Как известно его высочеству, — сказал Аримиад с едва скрываемым нетерпением, — у нас существует Шесть Земель Колеса: Маашенхайм — наша Земля; Драахенхайм, Земля, которой правит Принц Фламадин, когда он, конечно, не путешествует по другим частям света, — Кивок в мою сторону. — А также Гнеестенхайм, Земля Женщин-Призраков. Есть еще три: Барганхайм, на который претендует медвежье племя урсинов; Флуугенхайм, народом которого руководит Летающий Остров, и Рутзенхайм, у воинов которого светящаяся кровь. И, конечно, Центральная Земля — оттуда никто не приходит и туда никто не осмеливается пойти. Мы называем ее Землей Альптруменхайм, Землей Болот Ужаса. Ну как, теперь вспомнили, граф фон Бек?

— Да, вполне, Барон Капитан. Благодарю. У меня и в лучшие времена была плохая память насчет наименований.

Мне показалось, что Барон Капитан испытал облегчение, когда снова повернул ко мне свою недовольную физиономию. Он едва удерживался в рамках вежливости.

— Будет ли присутствовать на Мессе ваша невеста? Или же Принцесса Шарадим осталась охранять ваши владения, пока вы в отъезде?

— А, вот вы о чем, — ответил я, оправившись от растерянности, которую не сумел скрыть. — Принцесса Шарадим. Пока не могу ответить.

И в этот момент откуда-то из глубины сознания я услышал слова: «Шарадим! Шарадим! Фардрейка надо освободить!»

Я сослался на усталость и попросил Барона Капитана проводить меня в мою комнату. Она соседствовала с комнатой фон Бека.

— Плохо себя чувствуете, герр Дрейкер? Боитесь, что они разоблачат вас и на Мессе появится настоящий принц? — с тревогой спросил меня фон Бек.

— О, я почти не сомневаюсь, что я и есть настоящий принц, друг мой. Но меня поразило Другое. Единственное имя, которое я услышал в этом мире и которое мне знакомо, — это имя женщины, с которой я действительно помолвлен!

— Тогда вас не смутит, когда вы встретитесь с ней воочию.

В ту ночь я едва сомкнул глаза. Я почему-то боялся заснуть.

На следующее утро я поднялся не без труда. Ночь была наполнена видениями и галлюцинациями, образами поющих женщин, сражающихся воинов, голосами, которые звали и Шарадим, и меня, произнося мое имя на разные лады.

Я заканчивал утренний туалет, когда пришел фон Бек и сказал, что я неважно выгляжу.

— Вам постоянно снится прежняя жизнь?

— Не постоянно, — отвечал я, — но часто. Фон Беку выдали свежую одежду. Однако он неловко чувствовал себя в мягкой кожаной рубахе и кожаных брюках. На плечах красовалась куртка из более толстой кожи, на ногах — высокие сапоги.

— В этом одеянии я похож на опереточного разбойника, — заявил он.

Его явно забавляла ситуация, в которой мы оказались, и, должен признаться, мне нравилось его общество. Во всяком случае, он отвлекал меня от тревожных размышлений о предопределении и обреченности.

— Эта одежда хотя бы чистая! О, вижу, они принесли горячую воду. Нам, вероятно, очень повезло. Вы так расстраивались вчера вечером, что я забыл поблагодарить вас за помощь. — Фон Бек протянул руку:

— Предлагаю вам свою дружбу.

Мы обменялись рукопожатием.

— Я рад иметь компаньона, вроде вас. Не ожидал такого везения. Читал о многих чудесах, происходящих на Срединных Болотах, — продолжал он, — но никак не думал, что увижу этот огромный и неуклюжий корабль. Я встал сегодня пораньше и осмотрел машинное отделение. Как топорно все сделано. Конечно, это паровой двигатель, и он действует и выполняет свою работу. Вы никогда не видели столько цилиндров и клапанов на таком раннем этапе исторического развития! Двигатель, должно быть, чрезвычайно старый, поэтому одно-два столетия назад в нем кое-что усовершенствовали: повсюду заплаты, грубая сварка, следы неуклюжего ремонта. Котлы и печи циклопических размеров, но какая при этом производительность! Ведь эта махина все-таки двигается; ее водоизмещение не меньше, чем у вашего прославленного лайнера «Куин Элизабет», а ведь корабль лишь частично поддерживается водой. Конечно, его работа зависит в большей степени от человеческого фактора. Должен сказать, что мое инженерное образование ограничено одним годом учебы в техническом колледже. На этом настоял отец. У него были передовые взгляды.

— Более передовые, чем у моего, — ответил я. — Я ни черта не смыслю в подобных механизмах. А жаль. И дело вовсе не в том, что у меня было иное призвание. В мое время была востребована магия или то, что в двадцатом столетии назвали подобным термином.

— Моя семья тоже имеет отношение к магии, — сказал фон Бек, иронически улыбнувшись.

И граф фон Бек рассказал мне об истории своей семьи начиная с семнадцатого века. Как выяснилось, его предки всегда имели средства Для путешествий по разным землям и разным мирам с иными законами жизни.

— Всегда существуют общие закономерности в жизни параллельных миров, добавил он, — но мы не пересекаем их границ, разве что специально вторгаясь туда.