— Эти скоты! — Шарадим усмехнулась. — Я бросила их против Адельстейна. Они радовались, как дети, бегая по стенам города. — Она бросила презрительный взгляд в сторону Алисаард. — Скоро те, кто сумел выжить, отправятся туда, где сейчас ваши соплеменники! О, Фламадин, мой дорогой мертвый братец, можешь сойти с лошади. Помнишь, что надо делать?
— Да, помню.
Я не отрывал от него взгляда, пока он спешивался, а потом спотыкаясь направился ко мне. Краем глаза я увидел, как Алисаард передала что-то фон Беку, стоявшему рядом со мной. Шарадим этого движения, к счастью, не заметила. Все ее внимание было приковано к брату, которого она сама и убила. Когда Фламадин приблизился, я ощутил исходивший от него запах разложения. Неужели в этот искусственно оживленный труп суждено переселиться моей душе?
Фон Бек коснулся моей руки. Я раскрыл ладонь и сразу ощутил пульсирующую теплоту Акториса. То было единственное оружие, которым мы обладали.
Мертвые пальцы Фламадина дотронулись до моего лица.
— Отдайте мне вашу душу, Воитель… Я без долгих размышлений взмахнул рукой и что было сил Акторисом ударил в лоб оживший труп. Рука с камнем прошла сквозь плоть. Запахло паленым. Фламадин стоял не месте и издавал странные глотательные звуки. На его лбу появилась мерцающая отметина в том месте, где я ударил.
— Что, что такое? — злобно взвизгнул Баларизааф. — Времени не осталось! Поторопитесь! Делайте то, что вам было сказано!
Фламадин снова потянулся ко мне. Я приготовился нанести второй удар, но тут мне пришла в голову новая идея: я очертил себя Акторисом.
— Нет! — закричала Шарадим. — Акторис! У него Акторис! Ведь я не знала!
Кристалл вокруг меня начал булькать, плавиться и испаряться. Я освободился и скоро уже стоял на твердой поверхности кристалла. Потом передал камень фон Беку, предложив сделать то же, что сделал я. А сам побежал к красной стене. За мной ковылял Фламадин. Шарадим не переставала визжать:
— Владыка Баларизааф! Остановите его! Ведь он раньше меня успеет к мечу!
— Мне нет дела до того, кто из вас возьмет меч, пока это не мешает моим планам, — спокойно ответил Баларизааф.
Эти слова заставили меня задуматься. Может быть, я попаду в капкан Владыки Хаоса? Я обернулся. Мои друзья бежали ко мне, но Фламадин их опередил. Его пальцы снова потянулись к моему лицу.
— Мне нужна ваша душа. Ничья иная, только ваша.
Сейчас у меня не было Актороса. Я толкнул это холодное тело, стараясь освободиться. Но при каждом прикосновении к Фламадину, я ощущал, что теряю какую-то часть себя. Я отшатывался все дальше, но вот я уже спиной почувствовал холод каменной стены.
— Воитель, — страстно прошептал Фламадин. В его глазах уже появилось некое подобие жизни. — Воитель, Защитник, герой. Я снова стану героем… Я получу то, что принадлежит мне по праву…
Мои друзья бросились ко мне. Они попытались оттащить Фламадина, но он прилип плотно, как пиявка. Я услышал смех Шарадим. Алисаард прижала Акторис к горлу Фламадина. Тот издал сдавленный крик — а мне будто обожгло шею. Каковы же будут последствия такого симбиоза?
— Я — Джон Дейкер! Джон Дейкер! — кричал я.
Мне удалось восстановить некоторое духовное равновесие при помощи этого своеобразного заклинания. Алисаард в отчаянии снова и снова орудовала Акторисом, и все мое тело горело огнем.
Обессилевший, я упал на землю. Друзья стали оттаскивать меня подальше от существ Хаоса, но я попросил их прежде всего остановить Фламадина: он продолжал прижиматься изо всех сил к утесу в том месте, где был впаян меч. Дюйм за дюймом Фламадин проникал внутрь. И я чувствовал, как моя плоть испытывает давление камня. Видел, как моя собственная рука тянется к рукояти большого, черного-зеленого меча с древними руническими знаками, вытравленными на лезвии, мерцавшем желтым огнем.
Баларизааф улыбался. Он испытывал явное удовольствие от того, что происходило, и даже не пытался вмешаться.
Только Шарадим мучило беспокойство — до какой степени моя материальная душа успела перейти в разлагавшийся труп ее брата? Я сам этого не знал и метался от самых оптимистических оценок к удручающе безнадежным. То я был Фламадином, стремившимся дотянуться до меча. Потом становился Джоном Дейкером, и мне помогали мои друзья. Ни Баларизааф, ни Шарадим не решались активно сражаться с нами, пока мы владели Акторисом.
Тем временем Фламадин понемногу погружался в утес. Я же испытывал страшную боль. В голове звучало эхо шепота — неясные слова, которыми, вероятно, Шарадим старалась убедить несчастного перед тем, как лишить его жизни.
Меч может искоренить зло в зародыше… Меч может дать гармонию… Меч это почетное оружие… Но только, если он в руках того, кто достоин… Меч, применяемый для защиты, — это активное добро…
— Нет! — вскричал я, обращаясь к тому, что осталось от первоначальной сущности Фламадина. — Это обман! Меч — всегда меч. Меч, Фламадин, что бы ни говорили, — это оружие, несущее смерть. Стоит прикоснуться к лезвию, Принц Фламадин из Валадека, и вы будете прокляты на вечные времена…
Потом я снова услышал слова Шарадим, она продолжала уговаривать брата. Глазами Джона Дейкера я видел, как Шарадим сделала еще шаг к каменной стене. Фламадин почти касался рукоятки меча.
Всем своим истощенным телом я боролся, чтобы отвести его руку от меча. Но противоречивые силы, порожденные создавшимся симбиозом, не давали мне воли к достижению цели. То, что уже было во мне от Фламадина, рвалось к жизни, к награде, обещанной за обладание мечом.
Все вокруг светилось красным. Меня окружали фрагменты, обрывки, воспоминания. Мне казалось, что я вижу одновременно тысячу версий самого себя. Я слабел с каждой минутой.
— Я — Джон Дейкер, — стонал я. — Я — Джон Дейкер…
Фламадин коснулся меча, затем схватился за рукоятку. Лезвие немного простонало. Теперь Фламадин — в том странном варианте, которого достиг я, обладал властью и силой.
Я поднял меч вверх и продемонстрировал его всем.
Как Джон Дейкер я медленно умирал по мере того, как остатки моей души начали смешиваться с душой Фламадина.
Но я взял себя в руки, вырвался из оцепенения и взял у Алисаард Акторис.
— Я — Джон Дейкер. Это — моя реальность.
Та же рука, которая держала Меч Дракона, теперь держала Акторис. Я услышал визг. Это кричал я сам. Это кричал Фламадин. Это был я, Джон Дейкер. Я был и тем, и другим одновременно.
Джон Дейкер сделал над собой огромное усилие, чтобы высвободить душу из тела Фламадина. Я вспомнил детство, школу… вспомнил, как проводил каникулы. Мы снимали маленький домик с соломенной крышей в Сомерсете, неподалеку от моря. В каком году это было?
Фламадин начал слабеть. Вспоминая все человеческое, отказываясь от роли национального героя, сейчас я уже был уверен, что Джон Дейкер выиграет сражение, но теперь к борьбе присоединилась Шарадим и Баларизааф. Я слышал, как они уговаривали Фламадина воспользоваться мечом и выполнить свою клятву.
Я сражался с ним. Но вот он отвел руку. Я попытался остановить его. Он выбросил руку вперед, и Меч Дракона врезался в утес. Он прорубал дорогу к Хаосу!
Я застонал, сознавая свое бессилие как Джон Дейкер.
Меч снова взметнулся вверх и ударил по камню. Вспыхнул розовый свет. Сквозь трещину, пробитую мечом, я увидел тьму. А во тьме — другой мир. Белые светящиеся башни. Знакомый мир.
Как точно они все рассчитали! Проход в Хаос был проходом в просторную пещеру Адельстейна, где армия Шарадим держала осаду, стараясь истребить всех оставшихся в живых защитников Шести Земель!
Я закричал от ужаса, и в ответ раздался смех Шарадим. Обернувшись, я увидел, что Баларизааф стал чуть не вдвое выше ростом, его лицо выражало радостное удовлетворение.
— Меч прорубает вход в Адельстейн! — сказал я своим друзьям. — Мы должны остановить Фламадина.
Но тот уже прошел сквозь трещину. Я увидел, что он стоит в пещере, там, где разбила лагерь армия Шарадим. Повсюду виднелись каменные дома и палатки оккупантов, массивные корпуса кораблей и Маашенхайма.
