– Ваши входные билеты, – произнес он тоном, не терпящим возражений.

Я было открыл рот, чтобы ответить, как сзади подъехала машина, из которой вылез тучный человек лет пятидесяти. На лысом черепе блестели капельки пота. Охранник посмотрел на него, и его лицо расплылось в улыбке.

– Добрый вечер, месье Лесаж! Я вас сейчас же пропущу.

Но Лесаж даже не взглянул в его сторону.

– Берт, дружище! – крикнул он и с резвостью, не подобающей его положению и возрасту, устроился на заднем сиденье нашего автомобиля, передав охраннику через окно какой-то пакет.

– Пропустите их, – приказал он.

Охранник вынул из пакета бумагу, прочитал ее и махнул мне рукой:

– Проезжай.

Я тронул машину с места. Машина Лесажа двинулась за нами.

– Познакомьтесь, – сказал я. – Это мой друг Карл. А это Анри Лесаж. Мы вместе с ним воевали против немцев. Анри был связан с партизанами, а мы действовали самостоятельно. Сколько дорог нами пройдено…

– Да, нам есть что вспомнить, – сказал Лесаж. – Взять хотя бы операцию в Лотарингии или тот поезд… Помнишь?

Я ухмыльнулся: этот поезд мне не забыть до самой смерти.

Машина ехала по аллее, усаженной елями, в конце которой виднелось здание клуба. У главного входа нас еще раз проверили, взяли по тысяче франков за разовый билет и пропустили внутрь.

Мы вошли в небольшой холл, из которого во все стороны расходились коридоры и лестницы. Вместе с группой гостей мы поднялись наверх. Карл куда-то исчез. Я старался не потерять из виду Анри. Наконец мы с Лесажем оказались в полупустом зале ресторана. Я хотел сесть за один из столов, но он указал мне на кабинеты в конце зала.

– Основные развлечения – кабаре, рулетка, танцы – наверху, – сказал он. – Здесь народу мало, но в отдельном кабинете нам будет спокойнее.

Похоже, Лесаж был от души рад видеть меня и не скрывал этого. Наше боевое знакомство было недолгим, всего месяца два. За это время мы облазили все Вогезские горы в поисках научного центра, где немцы заканчивали разработку атомного оружия. К сожалению, наши усилия не увенчались успехом. Потом он получил задание захватить поезд с произведениями искусства, подготовленными для вывоза в Германию. Под его командованием было пятьдесят крепких, отлично обученных парней. Перед началом операции мы попали в окружение, из которого выбрались с трудом и большими потерями. Все пятьдесят человек погибли при попытке прорвать окружение. Нам девятерым удалось выйти живыми, переодевшись в форму немецких солдат и воспользовавшись их документами. За время окружения Лесаж потерял связь с командованием. Он беспокоился, что его разжалуют, хотя, казалось, не слишком был этим огорчен. Главное, что тревожило меня, у нас не было никакой информации о продвижении поезда и количестве охраны. Мы пытались восстановить связь с центром и совершенно случайно на приграничной станции обнаружили этот самый состав. Надо было действовать немедленно. Мы решили атаковать поезд вдевятером, и тут Лесаж по глупой неосторожности попал в гестапо. Времени на его освобождение у нас не было. Необходимо было срочно захватить поезд. Это нам удалось только через два дня, когда мы отогнали его на заброшенные пути. Вот была адская работа! Мы захватили поезд, перебив всю охрану. После этого мы вернулись в Париж. Лесаж уже был на свободе. За день до нашего возвращения бомба попала в здание тюрьмы, и он бежал.

Сидя с Лесажем в отдельном кабинете и попивая виски, мы долго вспоминали прошлое. В конце концов мы с ним так нагрузились, что у меня все поплыло перед глазами. Какая-то компания заглянула в кабинет, где мы находились, и, вытащив нас оттуда, долго таскала по коридорам и лестницам.

В конце концов я отстал от всех и в какой-то темной комнате улегся на пол за спинкой низкого дивана. Голова шла кругом, меня мутило.

Спустя время я пришел в себя и уже собирался встать, как вдруг раздались чьи-то шаги. Я подумал, что это опять какая-то пьяная компания шляется по клубу в поисках новых развлечений. Чтобы избежать встречи с ними, я лег на прежнее место, но так, чтобы видеть входную дверь. Я уже успел как следует оглядеть помещение: это была довольно длинная проходная комната, и в ней царил полумрак. Можно было различить лишь растения в кадках и несколько низеньких диванчиков, подобных тому, за которым я прятался. Где-то наверху играла музыка, были слышны голоса, смех… И среди этого шума я отчетливо услышал шаги.

Шаги! Это не были шаги праздношатающихся подвыпивших гостей. Они были размеренными и неторопливыми.

Дверь отворилась, и вошли двое. Они были в смокингах, но выглядели плебеями с отвратительными лицами профессиональных убийц. Один был высокий блондин с перебитым носом, другой – среднего роста, с копной черных грязных волос – напоминал итальянца.

Войдя в комнату, они принялись внимательно осматривать ее, заглядывая в каждый угол. Я тотчас понял, что они разыскивают меня и никого другого. Я совсем вжался в стену. От одного вида этих двух горилл я мгновенно протрезвел.

Они уже приближались к моему убежищу… Я перестал дышать.

Секунда, другая, третья… Еще мгновение…

Шаги миновали то место, где я скрывался. Еще немного, и я перестал их слышать. Они, вероятно, прошли через комнату в другие двери.

Я вытер холодный пот со лба. Что за чушь? Почему я решил, что они ищут меня? И вообще, ищут ли они что-нибудь или кого-нибудь, или мне показалось?

«Нужно немедленно найти Карла», – решил я. Но тут из темноты соседней комнаты послышались шаги. Я вновь нырнул за спинку дивана. Шаги приближались. Наконец они стихли рядом с моим убежищем. Я не смел высунуть носа. Затем раздалось какое-то неясное бормотанье, кто-то грузно опустился на диван, и женский голос прошептал:

– О, Кристоф…

Послышался звук поцелуя и шорох одежды. Я выглянул из-за спинки: мужчина в белой рубашке обнимал женщину. Тогда я встал во весь рост, стараясь произвести как можно больше шума. Две пары глаз уставились на меня с ужасом и удивлением. Женщина пронзительно вскрикнула. Я вышел из-за дивана и покинул комнату. На часах было одиннадцать тридцать.

Карла я отыскал в окружении большой компании, которую он развлекал рассказом о том, как он ловил крокодилов на живца, используя в качестве последнего – туземца. Увидев меня, он извинился и покинул своих слушателей.

– Берт, – сказал он, – комнаты для прислуги наверху. Видимо, там и ночевала Анна, когда оставалась здесь. Я попытался проникнуть туда, но меня не пропустили.

– Нужно обязательно пробраться туда. Пошли!

– Куда?

– На верхний этаж.

Проникнуть на верхний этаж было действительно не так просто. На лестнице стояли два охранника в ливреях, преграждая путь. Мы спустились вниз. В коридоре первого этажа мы увидели пять дверей. Нам повезло: открыв первую из них, мы обнаружили пустой кабинет и вошли в него, заперев дверь на ключ. Я открыл окно и выглянул наружу. Одно из окон третьего этажа находилось прямо надо мной. Стена была совершенно гладкой. Осмотрев комнату, я увидел шелковые шнуры, которыми задергивались портьеры. Я снял и свернул их: получилось что-то вроде лассо. Выглянув в окно, я размахнулся и попробовал накинуть петлю на крюк железной решетки. Только с третьей попытки мне это удалось. Я проверил шнур на прочность и взглянул на Карла. Тот с большим интересом наблюдал за моим действиями.

– Ты хочешь сказать, что я должен взбираться по этому шнурочку?

– Я взберусь по нему сам, а ты побудешь здесь.

– С превеликим удовольствием.

Я снял туфли, встал на подоконник, ухватился за шнур и полез наверх, упираясь ногами в стену. Это заняло секунд тридцать. Затем я повис на руках, уцепившись за решетку. До следующего окна, не защищенного решеткой, шел узкий карниз. Я ступил на него и сделал первый шаг. Внизу зияла пропасть. Я плотнее прижался спиной к стене. Еще два шага, и я у цели. Окно было закрыто изнутри на задвижку. Обернув руку носовым платком, я с силой ударил по стеклу. Окно разбилось, и я влез внутрь. Это была комната прислуги. В ней стояли письменный стол и кровать. Не здесь ли жила Анна? Я тронул дверь (она была открыта) и выглянул в полутемный коридор. Не заметив никого, я вышел. На двери значилось незнакомое имя, и я пошел дальше. Дверь с табличкой «Анна Даниэль» была справа.