Литмир - Электронная Библиотека

Эта женщина – распутница, она соблазнила самого Цезаря. Она придвигалась все ближе. Казалось, рассудок вернулся к ней. Потом ее рука обвила его шею. Пальцы гладили его волосы.

Какая она теплая! Господи, это то самое тело, которое лежало, полусгнившее, под грязным стеклом музейной витрины, тело, которое было твердым и черным, как засохшая глина.

Но эти глаза, эти светло-карие глаза с крошечными желтыми искорками в зрачках! Невероятно, что они ожили в этом темном тлене! Тлене смерти… Он неожиданно ощутил прикосновение ее губ. Ее рот приоткрылся, и Эллиот почувствовал, как ее язык скользнул между его зубами.

Его плоть тут же напряглась. Но ведь это безумие! Ведь он ни на что не годен. Его сердце, боль в суставах, он вряд ли сможет… Женщина прижалась к нему грудью. Он ощущал сквозь тонкую ткань жар ее тела. Кружева, жемчужные пуговки только подчеркивали дикую прелесть ее порыва.

Взор Эллиота помутился; он увидел голые кости пальцев, когда она провела рукой по его лбу, откидывая назад волосы. Ее поцелуи становились все более настойчивыми, язык забирался все глубже и глубже.

Клеопатра! Любовница Цезаря, Антония и Рамзеса Проклятого. Эллиот обнял ее за талию, и Клеопатра опрокинулась на кружевные подушки, увлекая его за собой.

Прижавшись ртом к ее губам, граф громко застонал. Боже, овладеть ею! Его рука задрала шелковые юбки и скользнула между ее ног, ощутив горячую влагу.

– Как хорошо, лорд Рутерфорд, – сказала она на латыни. Ее бедра прижались к нему, к напряженной плоти, готовой вырваться на свободу.

Эллиот быстро расстегнул несколько пуговиц. Сколько лет он уже не проделывал этого в такой спешке? Он понимал, что сейчас произойдет.

– Ах, возьми меня, лорд Рутерфорд! – услышал он свистящий шепот. – Пронзи кинжалом мою душу!

«Вот от чего я умру. Не от тех ужасов, которые увидел. А от того, на что у меня нет сил, но чему я не в силах сопротивляться». Эллиот грубо поцеловал ее, его член ткнулся во влажную ложбину между бедрами. Клеопатра засмеялась булькающим смехом – злым и сладострастным.

Эллиот закрыл глаза, испытав давно забытое восхитительное ощущение.

– Вам нельзя здесь оставаться, сир, – сказал Самир. – Риск слишком велик. Они наблюдают за входом. Куда бы мы ни пошли, за нами будут следить. Сир, они обыскали вашу комнату и обнаружили древние монеты! Они могли найти и еще кое-что…

– Нет. Там ничего больше не было. Но мне нужно поговорить с вами, с вами обоими.

– Надо найти какое-нибудь укромное место, – сказала Джулия. – Такое, где мы смогли бы встретиться.

– Я все организую, – вызвался Самир. – На это уйдет пара часов. Вы можете встретиться со мной около Великой мечети в три часа? Я оденусь так же, как вы.

– Я пойду с тобой! – настаивала Джулия. – Ничто меня не остановит.

– Джулия, ты не знаешь, что я наделал, – прошептал Рамзес.

– Тогда расскажи мне. А такую одежду Самир может достать и для меня.

– Как же я люблю тебя! – прошептал еле слышно Рамзес. – Ты мне очень нужна. Но, ради бога, Джулия, не…

– Что бы ни случилось, я буду с тобой.

– А сейчас уходите, сир. В отеле полно полицейских. Они вернутся, чтобы допросить нас. У мечети. В три часа.

Боль в груди была страшная, но он не умер. Он сидел на маленьком деревянном стульчике возле кровати. Страшно хотелось выпить, но бутылка находилась в соседней комнате, а у него не осталось сил, чтобы встать и дойти туда. Их хватило только на то, чтобы медленно застегнуть рубашку.

Он обернулся и посмотрел на спящую женщину, на ее гладкое восковое лицо. Вот ее глаза открылись. Она села и протянула Эллиоту пустой стеклянный пузырек.

– Лекарство, – произнесла она.

– Да, я принесу. Но ты должна оставаться здесь. Понимаешь? – спросил он на латыни. – Здесь ты в безопасности. Ты должна оставаться в этом доме.

Казалось, ей этого совсем не хочется.

– Куда ты пойдешь? – спросила она, огляделась и посмотрела в окно, на раскаленное дневное солнце и на белую оштукатуренную стену. – Египет. Я не верю, что это Египет.

– Да, моя дорогая. И мне нужно найти Рамзеса. Снова блеск в глазах, потом смущение, потом страх. Эллиот поднялся – он больше не мог задерживаться здесь. Он молился, чтобы Рамзеса уже освободили из-под стражи. Наверняка Алекс и Джулия наняли самых толковых адвокатов. Как бы то ни было, надо как можно скорее попасть в отель.

– Это недолго, ваше величество, – сказал Эллиот. – Я очень скоро вернусь с лекарством.

Похоже, она ему не поверила. Когда граф выходил, она смотрела на него с подозрением. Маленка все еще сидела, скорчившись в углу гостиной, и дрожала. Она посмотрела на Эллиота пустым, ничего не выражающим взглядом.

– Дорогая моя, послушай, – сказал он. Увидев возле бара с напитками свою трость, он взял ее в руки. – Я хочу, чтобы ты вышла вместе со мной, заперла дверь и постояла на страже.

Поняла ли его девушка? Она смотрела мимо него. Эллиот обернулся и увидел в дверях Клеопатру – босоногую, с развевающимися волосами. Даже в строгом английском платье из розового шелка она выглядела дикаркой. Клеопатра смотрела на Маленку.

Девушка, всхлипнув, вскочила на ноги. Она дрожала от страха и отвращения.

– Нет-нет, милая. Пойдем со мной, – сказал Эллиот. – Не бойся, она тебя не обидит.

Маленка была слишком испугана, чтобы услышать его и подчиниться. Ее жалобные крики становились все громче и громче. Равнодушие на лице Клеопатры сменилось маской ярости.

Она подошла к беспомощной девушке, которая не отрывала глаз от голых костей на ее руке и ступне.

– Это всего лишь служанка, – сказал граф, потянувшись к руке царицы.

Клеопатра развернулась и со всего размаху ударила его, опрокинув на клетку с попугаем. Маленка истерически завизжала, а попугай начал зловеще кричать, хлопая крыльями по прутьям клетки.

Эллиот старался взять себя в руки. Девушка должна прекратить эти вопли. Несчастье какое! Клеопатра, переводившая взгляд с кричащей птицы на орущую девушку, сама была на грани истерики. Потом она накинулась на Маленку, схватила ее за горло и бросила на пол – девушка упала на колени, точно так, как упал Генри всего несколько часов назад.

– Прекрати сейчас же!

Эллиот бросился к царице: на этот раз он не допустит убийства. Но Клеопатра снова оттолкнула его, и он, пролетев через всю комнату, ударился о стену, царапая рукой штукатурку. Послышался хруст, тот самый кошмарный хруст. Маленка была мертва: Клеопатра сломала ей шею.

Попугай замолчал и смотрел из клетки круглым бессмысленным глазом. Маленка лежала на ковре, ее голова была повернута под немыслимым углом, темные глаза прикрыты.

Над ней стояла Клеопатра Она задумчиво смотрела на мертвую девушку. Потом сказала на латыни:

– Она умерла.

Эллиот не ответил. Он ухватился за край мраморной полки бара и с трудом поднялся на ноги. Сейчас ноющая боль в груди уже ничего не значила. Ничто не могло сравниться с болью душевной.

– Зачем ты это сделала? – прошептал он.

Он что, сумасшедший, раз задает такие вопросы этому существу? Она прекрасна, спору нет, но ее мозг так же разрушен, как и тело.

Клеопатра смотрела на Эллиота невинными глазами. Потом перевела взгляд на мертвую девушку.

– Скажи мне, лорд Рутерфорд, как: я оказалась здесь? – Ее глаза сузились. Она подошла к Эллиоту и помогла ему встать на ноги и выпрямиться. Потом подняла его трость и вложила ему в левую руку. – Откуда я пришла? – спросила она. – Лорд Рутерфорд! – Клеопатра наклонилась, глядя на него широко распахнутыми, полными ужаса глазами. – Лорд Рутерфорд, я была мертва?

Не дожидаясь ответа, она начала кричать. Эллиот обнял ее и зажал ей рот ладонью.

– Тебя привел сюда Рамзес Рамзес! Ты позвала его. Ты его видела.

– Да. – Клеопатра стояла спокойно, не вырываясь, держа Эллиота за запястье. – Рамзес был там. И когда я… когда я позвала его, он убежал от меня. Он сбежал от меня, как эта женщина! Он смотрел на меня такими же глазами!

68
{"b":"109871","o":1}