Между двумя металлическими кабинами лифтов высилась огромная афиша: «Аида» – и вульгарная, примитивная картинка, изображавшая двоих влюбленных в египетских одеяниях, обнимавшихся среди пальм и пирамид. А чуть ниже в овальной раме была размещена другая картинка: пара современных танцоров, мужчина и женщина.

БАЛ В ОПЕРЕ – ВСЮ НОЧЬ – ОТЕЛЬ «ШЕФЕРД»

Вот чего хочет Джулия! Нельзя не признать: Рамзесу тоже хотелось попасть в большой театр, послушать великий оркестр. О, сколько еще предстоит увидеть! Он многое слышал о живых картинах.

Последние дни на родине нужно прожить без жалоб. Здесь есть хорошая библиотека, сказал Эллиот. Он натащил в свой номер кипу научных книг и с упоением читал их, а ночью выскользнул из отеля и долго стоял возле сфинкса, чтобы пообщаться с духами своих далеких предков.

Не то чтобы он верил в их существование. Нет, не верил. Даже в древние времена он в глубине души не верил в богов – возможно, потому, что его самого люди величали богом. К тому же ему страшно надоели ритуалы. Он-то знал, что он не бог.

Разве бог разрубил бы жрицу одним ударом бронзового меча, после того как выпил ее эликсир? Но теперь он не был тем человеком, который сделал это. О нет, долгая жизнь научила его понимать разницу между добром и злом.

Теперь он преклонялся перед духом современной науки. Он мечтал о лаборатории в каком-нибудь уединенном и безопасном месте, где мог бы изучить химический состав эликсира. Его составляющие он знал, это факт. И еще он знал, что сейчас их так же легко найти, как и в древние времена. Он видел ту самую рыбу на базаре в Луксоре. Он видел точно таких же лягушек, квакающих в лужах на берегах Нила. В тех же лужах росли точно такие же растения.

Только подумать, какое химическое превращение происходило благодаря таким простым вещам! Но кто мог соединить все составляющие, кроме древней колдуньи, варившей их в горшке как самый обычный суп?

Лаборатория подождет. Сначала им с Джулией предстоит путешествие. А перед тем как отправиться в него, она должна исполнить тяжкую обязанность прощания. И когда Рамзес думал о том, как она будет прощаться со своим богатым, прекрасным миром, ему становилось жутко. Но как бы страшно ему ни было, еще больше он жаждал обладать ею.

Еще был Генри. Генри, который не осмеливался попадаться ему на глаза с тех самых пор, как они приехали в Каир. Генри, который превратил дом египетской танцовщицы в игорный притон.

Эта информация просочилась через возмущенных чиновников. Видимо, юный мистер Стратфорд заплатил им слишком мало – иначе его эксцентричные выходки не обсуждались бы так бурно.

Но зачем Рамзесу эта информация, если Джулия связала ему руки? Все-таки нельзя оставлять в живых этого человека. С ним надо покончить до отъезда. Как бы ухитриться сделать это, чтобы Джулия не страдала?

Эллиот сидел на своей постели, прислонившись к деревянной инкрустированной спинке, к которой крепилась громадная москитная сетка. В отеле «Шеферд» все было создано для удобства клиентов.

Боль в бедре стала невыносимой. Долгие прогулки по Луксору и Абу-Симбелу измотали его. В легких начинался воспалительный процесс, а в последние дни стало пошаливать сердце.

Эллиот увидел, как Генри, одетый в отутюженный полотняный костюм, обходя плетеные кресла, идет по тунисскому ковру гостиной и заходит в его просторную «колониальную» спальню со старомодной викторианской мебелью и развешанными по стенам картинами из египетской старины.

Генри был бледен, лицо приобрело нездоровый восковой оттенок; и вообще, младший Стратфорд имел вид опустившегося пьяницы. Однако руки его не дрожали: видимо, он уже успел накачаться шотландским виски.

У Эллиота не было ни малейшего желания просить Уолтера наполнить гостю бокал. Генри внушал Эллиоту только отвращение. Его невнятное бормотание, заплетающийся язык выводили графа из себя.

– …Не понимаю, какого черта я должен путешествовать вместе с ней? Она уже не маленькая и может сама позаботиться о себе. И я не собираюсь жить в этом проклятом отеле…

– Зачем ты говоришь мне все это? – наконец прервал его Эллиот. – Напиши отцу.

– Уже написал. Написал, что это ты посоветовал мне остаться в Каире, пока вы не вернетесь из этой нелепой поездки на юг.

– Но почему?

– Потому что я знаю, что тебе нужно. – Генри вдруг дернулся, в глазах его зажегся пьяный огонек. – Мне известно, зачем ты приехал сюда. Это не имеет никакого отношения к Джулии. Ты знаешь, что этот человек – чудовище. Ты понял это во время путешествия. А теперь ты знаешь, что я не соврал, когда говорил, что он выбрался из гроба…

– Твоя глупость не имеет границ.

– Что?! – Генри перегнулся через спинку кровати, словно хотел испугать Элиота.

– Ты видел, как: бессмертный человек поднялся из могилы, безмозглое ты создание. Почему же ты сбежал, поджав хвост?

– Ты кретин, Эллиот. Это невероятно. Это… чудовищно. Пусть только он подойдет ко мне – я все расскажу. Все, что знаю. О нем и о тебе.

– Ты потерял не только мозги, но и память. Ты уже рассказывал. Целые сутки над тобой потешался весь Лондон, и это была единственная слава, которой ты удостоился.

– Ты думаешь, что ты самый умный, ты, жалкий нищий аристократишка! И ты осмеливаешься издеваться надо мной?! Ты что, уже забыл наш маленький уик-энд в Париже? – Генри криво усмехнулся, поднял бокал и только тогда увидел, что в нем ничего нет. – Ты собрался поменять свой титул на деньги Стратфордов. А теперь торгуешься с этим чудовищем. Ты веришь безумным, идиотским россказням об эликсире!

– А ты не веришь?

– Конечно нет.

– Тогда как ты объяснишь то, что видел? Генри замолчал, глаза его забегали.

– Это был какой-то трюк. Какое-то мошенничество. Химического вещества, которое делает человека бессмертным, не бывает. Это бред.

Эллиот тихо засмеялся.

– Может, виноваты зеркала?

– Что?

– Может, ты увидел в зеркале, как кто-то вылезает из гроба и душит тебя?

Презрение в глазах Генри сменилось ненавистью.

– Наверное, мне нужно рассказать кузине, что ты шпионишь за ней, чтобы добраться до эликсира. Наверное, мне нужно поговорить об этом с ним.

– Она знает. Он тоже.

Генри со злостью заглянул в пустой бокал.

– Убирайся отсюда! – сказал Эллиот. – На все четыре стороны.

– Если мой отец свяжется с тобой, оставь для меня записку у портье.

– Да? Неужели ты думаешь, я не знаю, что ты живешь у этой танцовщицы, Маленки? Все это знают. Да это самый свежий скандал: Генри в старом Каире со своей карточной игрой и своей танцовщицей.

Генри фыркнул.

Эллиот посмотрел в окно. Светило ласковое солнце. Он не обернулся, пока не услышал, как хлопнула дверь. Подождал несколько минут, потом взял телефонную трубку и попросил связать его с портье.

– У вас есть адрес Генри Стратфорда?

– Он просил никому не давать его.

– Я граф Рутерфорд, близкий друг его семьи. Пожалуйста, дайте мне адрес.

Он сразу же запомнил адрес, поблагодарил портье и повесил трубку. Он знал эту улицу в старом Каире. В нескольких шагах от «Вавилона», французского ночного клуба, где работает Маленка. Они с Лоуренсом часто бывали там – когда танцевали юноши.

Ладно, что бы ни случилось, он обязательно узнает у Рамсея еще до отъезда, что же на самом деле произошло с Лоуренсом в гробнице.

Ни робость, ни мечты об эликсире не остановят его на пути расследования. Ему надо знать, что натворил Генри.

Дверь тихо приотворилась. Это был его слуга, Уолтер: только он мог войти без стука.

– Хорошие номера, правда?

Очень уж предупредителен. Наверное, подслушал спор. Уолтер прошелся по спальне, вытер пыль с прикроватной тумбочки, привернул лампу.

– Да, номера просто чудо, Уолтер. А где мой сын?

– Внизу, сэр. Раскрыть вам маленький секрет?

Уолтер наклонился над кроватью и прижал руку к губам, словно они находились в центре толпы, а не в огромной пустой спальне, с которой соседствовала такая же огромная пустая гостиная.