— Кто там?

Поколебавшись, я ответил:

— Джон Мелламфи и его матушка.

Наступила тишина, потом послышался скрип засовов, и дверь приоткрылась на длину цепочки. На нас упал свет свечи, потом цепочка была снята, дверь распахнулась — с порога на нас удивленно глядели миссис Фортисквинс и ее служанка, обе в ночных одеяниях.

— Это и вправду вы, — воскликнула миссис Фортисквинс и, к моему облегчению, одарила нас самой приветливой улыбкой. — Входите, входите, — пригласила она.

Мы вошли, и, пока служанка запирала дверь, миссис Фортисквинс провела нас в приемную и засуетилась, зажигая свечи.

— Рада вас видеть, дорогие. Я много думала о вас обоих и гадала, почему вы не возвращаетесь.

При этих словах матушка бросилась ей на шею.

— Бедная моя Мэри. — Миссис Фортисквинс погладила ее по плечу. — Не стану и рассказывать, как часто я спрашивала себя, где вы обретаетесь и что делаете. Я посылала в «Голден-Кросс» за сведениями, но там нет даже записи о том, что вы у них останавливались. Просто загадка!

Покраснев, матушка с упреком взглянула на меня.

— Было так любезно с твоей стороны принести мне подарок к Рождеству, — продолжала миссис Фортисквинс, — но глупая девчонка Доркас, моя прежняя служанка, не подумала спросить твой адрес. Ты должна все мне рассказать. Почему ты ко мне не приходила?

— Меня не пускал Джонни! — выкрикнула матушка.

— В самом деле? Почему?

— Он тебе не доверял. Он стал такой подозрительный и злой, что меня это просто пугает.

В устремленных на меня глазах миссис Фортисквинс появилось очень странное выражение.

— Надо же, — произнесла она. И затараторила внезапно, словно лишь сейчас заметила, как мы обессилены и плохо одеты: — Ой, да на вас обоих сухой нитки нет! О чем я только думаю! Чекленд приготовит вам постели и разожжет наверху огонь, а я подогрею суп. Разговоры подождут до завтра.

Матушка засыпала стоя, но все же немного подкрепилась, а затем нас отвели наверх, в комнату, где был разожжен камин и ждали две прогретые кровати. Миссис Фортисквинс помогла матушке снять промокшее платье и заметила, как та придерживала футляр в кармане на нижней юбке.

— Давай, я ее заберу, — протянула руку миссис Фортисквинс.

— Нет, — отрезала матушка.

— Давай, дорогая, не будь глупенькой.

Но матушка отпрянула с испуганным лицом.

— Пожалуйста, не трогайте, миссис Фортисквинс, — попросил я. — Она всегда в ней спит.

— Конечно, конечно, — кивнула миссис Фортисквинс и вскоре вышла.

Какое наслаждение было снова заснуть на душистом белье, в постели без насекомых! Матушка тут же сомкнула глаза, я же некоторое время лежал без сна, упрекал себя за прежнее недоверие к миссис Фортисквинс и гадал, скольких из пережитых за последние два года страданий можно было бы избежать, если бы матушка не последовала моему совету.

На следующее утро мы спустились к завтраку поздно, наша хозяйка вновь принялась вовсю хлопотать и заботиться 0 нас, и я решил бы, что был к ней несправедлив, если бы не чувствовал в ее присутствии прежнее легкое беспокойство. Матушка, напротив, как можно было заметить, доверилась ей полностью, и когда миссис Фортисквинс непременно пожелала услышать, что мы пережили со времени последней встречи с нею, матушка выложила все. Как она пыталась найти место гувернантки. Как мы все больше нищали, потому что не только не получили денег за мебель, но были обмануты и преданы нашей старой служанкой. Как в результате за нами гонялись бейлифы.

Тут миссис Фортисквинс воскликнула:

— Бейлифы! Так вам грозит арест?

Матушка кивнула, а я тревожно наблюдал за миссис Фортисквинс, поскольку она получала в руки опасное оружие, которое при желании могла бы использовать против нас.

— О какой сумме идет речь? — спросила она.

— Сто пятнадцать фунтов.

— Не волнуйся, дорогая, это такие пустяки! Я поручусь за тебя и заплачу долг, так что ордер на арест отзовут.

Пока матушка рассыпалась в благодарностях, я сказал себе, что, если миссис Фортисквинс выполнит обещанное, я точно был к ней несправедлив. И еще: со времени нашей последней встречи ее финансовые дела существенно поправились.

— Но у меня не будет средств, чтобы отдать долг, — призналась матушка. — Одни только надежды, очень неопределенные.

— В самом деле? Какие именно?

Матушка начала рассказывать ей о мисс Квиллиам, как мы долгое время считали ее своей подругой.

— А потом она нас предала, — сказала матушка.

— Мама, мы не можем утверждать это с уверенностью, вмешался я.

— Дорогие мои, как это отвратительно! — воскликнула миссис Фортисквинс. — Что же произошло?

— Ну, — неуверенно начала матушка, бросив на меня пугливый взгляд; я нахмурился. — У меня есть документ, который… который может стоить кучу денег.

— Правда? Должно быть, это тот самый предмет, с которым ты вчера ночью не захотела расстаться. Это выглядело очень странно, моя дорогая.

— Я боюсь его потерять, потому что это очень опасно для нас с Джонни. А история заключается в том, что я решила его продать…

— Продать? — прервала ее миссис Фортисквинс. — Кому?

Опередив меня, матушка проговорила:

— Сэру Персевалу Момпессону.

— Да? — бросила миссис Фортисквинс. И, помолчав, спросила: — А какую роль тут сыграла мисс Квиллиам?

— Я попросила ее отправиться к сэру Персевалу с письмом от меня. Но она вместо этого пошла к… к агенту той стороны, которая желает зла мне и Джонни. Нам пришлось бежать из своего жилья, и идти было некуда, только сюда.

— Понятно. — Миссис Фортисквинс произнесла это медленно, опустив взгляд. Потом подняла глаза, улыбнулась нам обоим и бодро проговорила: — И слава Господу, что вы здесь! Первым делом мы заплатим этим жутким бейлифам. Где их найти?

Я дал ей адрес магистратуры, где был выдан ордер на наш арест, и она немедля послала туда служанку в наемном экипаже. Та вернулась через час и доложила, что полная сумма нашего долга составила сто тридцать фунтов, включая судебные расходы. Миссис Фортисквинс послала Чек-ленд обратно с банковским билетом, и к концу позднего ленча матушка получила в руки квитанцию на всю сумму. Она обняла миссис Фортисквинс, и они всплакнули, прижавшись друг к другу.

Осушив слезы и оправив одежду, они перешли к делам. Теперь мне нужно продать кодицилл, — сказала матушка. — Но как добраться до сэра Персевала?

Она примолкла, словно ожидая, что миссис Фортисквинс предложит свои услуги, но та ничего не говорила, и я, поскольку она не заинтересовалась кодициллом, счел свои подозрения неосновательными.

Матушка продолжала:

— Нехорошо и дальше злоупотреблять твоей добротой, но не могла бы ты взять это на себя?

Помедлив, миссис Фортисквинс отозвалась:

— Что ж, почему бы и нет.

— Спасибо. И поскольку я хочу вернуть тебе долг, можно это сделать поскорее?

— Если хочешь, я могу отправиться сегодня же.

Это была замечательная новость! Матушка написала еще одно письмо сэру Персевалу, такого же содержания, был вызван экипаж, и миссис Фортисквинс уехала. В ожидании ее мы начали строить планы. Я вычислил, что, после того как мы вернем ей долг, у нас останется достаточно для безбедного существования, даже если мы поместим всю сумму в такие надежные бумаги, как трехпроцентные консоли.

— Мы отправимся в Солсбери, — объявила матушка. — Там так красиво, Джонни. Снимем домик на соборной площади, ты пойдешь в школу без пансиона, наймем служанку.

Миссис Фортисквинс вернулась часа через два в приподнятом настроении.

— Успех! — вскричала она, входя в дом.

— Как тебя принял сэр Персевал? — тревожно спросила матушка. — А леди Момпессон присутствовала?

— Я все тебе расскажу, дай только отдышаться.

— Тебе, конечно, приходилось видеть сэра Персевал а?

— Да, однажды.

— Но с домом ты незнакома?

— Нет, была там один раз ребенком, но ничего не помню.

— Тогда я тебе расскажу. Сэр Персевал принял меня очень тепло.