– Морайя, кое-кто из мужчин… – заговорил Джастин, – а к сожалению, всегда находятся такие, не умеют вести себя достойно. А вы… есть вы. – Ее глаза опять выразили боль, и виконт выругал себя за неделикатность. Он слишком хорошо помнил, как держался с Морайей сам во время их первой встречи. Роан смутился.

– А вы… вам нравится этот небольшой раут в вашу честь? Хозяйки уделяют вам очень много внимания, – заметила Морайя. Виконт не понял, насмешка это или ревность.

Тут музыка умолкла, и танец кончился. К ним подошла привлекательная шатенка в бледно-голубом платье. Морайя представила Роану свою приятельницу Сару Эшфорд.

– Ах, леди Эшфорд, весьма рад с вами познакомиться, – улыбнулся Роан. – Кажется, я знаком с вашим мужем, его зовут Джон, не так ли? Я виделся с ним в Лондоне около двух недель назад. – Он умолк, с ужасом увидев, как побледнело ее миловидное лицо.

– Я… очень приятно, лорд Роан. Надеюсь, он чувствует себя хорошо. – Сара Эшфорд насторожилась, и виконт догадался, что она давно ничего не слышала об Эшфорде.

– Да, он здоров. – Что ему было еще сказать? Что Эшфорд всегда улыбался, пил и его окружали женщины? О чем думает этот малый, почти на весь год оставляя прозябать в деревне такую прелестную молодую жену? Роан в замешательстве повернулся к Морайе, и та быстро сменила тему разговора. Но вдруг виконта осенило. Он впервые понял, почему Морайя отвергла его предложение. Что она знала о мужчинах? Ее отец – мот, муж ее приятельницы – распутник. И, как сказала сама Морайя, она с ним, Роаном, едва знакома. Да и то немногое, что она знала о нем, вряд ли могло склонить ее к браку с ним.

Оркестр заиграл снова. Когда Морайю пригласили на танец, Роан предложил потанцевать леди Эшфорд. Он развлекал ее последними столичными анекдотами, но даже когда Сара смеялась, в ее глазах оставалось страдальческое выражение.

Едва танец закончился, Роан заметил, что к нему устремилась леди Кроули, и быстро юркнул в комнату, отведенную для карточной игры. Убедившись, что Лэндона там нет, виконт вышел оттуда. Он надеялся, что Агата Кроули уже рассказывает кому-нибудь другому о чарах своей дочки. Роан увидел ее в конце зала. Пурпурное платье Агаты могло бы соперничать с драгоценностями британской короны. Как всегда, возле нее маячила Оливия. Роан направился в центр зала, где, окруженная молодежью, стояла Тэсс Лэндон. Он был готов при любых обстоятельствах прийти на помощь этой девушке и обрадовался, что ее еще не пригласили на контрданс.

Тэсс была приятной партнершей, но казалась чем-то встревоженной, и виконт спросил ее, в чем дело. Она уклонилась от ответа, отделавшись каким-то невразумительным объяснением. А потом их разъединила очередная фигура танца. Когда они сошлись снова, Роан повторил свой вопрос. Тэсс смущенно улыбнулась:

– Признаться, я не знаю, как вести себя с вами, милорд. Мы в Уикеме очень радуемся своей удаче, тому, что дом остался у нас, но это… но это же ваш проигрыш, верно?

– Я тронут вашей деликатностью, дорогая, однако не тревожьтесь. Это была честная игра. К тому же, признаюсь, Роанбрук и другие мои земли доставляют мне слишком много хлопот.

Вознагражденный очаровательной улыбкой, виконт подумал, что Тэсс и в самом деле прелестная юная леди, лишенная самомнения и коварства. При такой красоте это удивляло, и Роан решил, что Морайя принимала немалое участие в воспитании сестры. Однако он сознавал, что лондонский свет неминуемо испортил бы столь бесхитростного ребенка.

Хорошо, что она не волнуется по поводу своего дебюта. А уж о том, что сделал бы лондонский свет с Морайей, Роан и думать не хотел.

Танцуя с полными надежд юными дочерьми амбициозных мамаш, виконт старался вообще не думать о Морайе. Но у него ничего не получалось. Все мысли его были заняты только ею, и он все пристальнее следил за девушкой. Когда же раздались звуки первого вальса, Роан направился к ней через зал, пожалуй, слишком поспешно.

Ему показалось, будто все тихо зароптали, едва он взял Морайю за руку и притянул к себе. Но Роан не обратил на это внимания, равно как и на устремленные на них любопытные взоры, «Как хорошо, как божественно хорошо снова держать ее в объятиях!» Уже так давно он был лишен этой возможности. Морайя источала аромат роз, и виконт ощущал тепло и податливость ее тела. Казалось, его близость успокаивала ее.

– Вы мне очень нравитесь в этом платье, – прошептал Роан.

– Спасибо; Джастин, – словно в полусне пробормотала она.

На несколько мгновений виконт тесно прижал ее к себе, радуясь, что она так естественно чувствует себя в его объятиях. Они закружились, в вихре вальса, потом, не сговариваясь, одновременно ослабили руки и теперь соблюдали дистанцию в несколько дюймов. Роан, разумеется, не собирался давать пищу для сплетен, но все же уверенно держал свою руку, на талии Морайи, а она, откинув голову, смотрела на него. Опытный танцор, виконт, кружил ее легко и непринужденно. На несколько мгновений он забыл, что их окружают люди. Морайя, видимо, тоже не думала ни о ком, кроме него, и ее глаза подернулись той же дымкой, что заставляла Роана так страстно желать эту девушку в охотничьем домике. Чувствуя, как в нем нарастает возбуждение, он понимал, что должен отвлечься. Сейчас все это непозволительно… И вдруг виконт заметил, что Морайя куда-то встревожено смотрит. Он проследил за ее взглядом.

– Проклятие! – тихо пробормотал Роан. – Дрю следовало бы знать правила хорошего тона. Я с ним поговорю. Не принимайте это так близко к сердцу, дорогая. Конечно, это уже второй их танец, но мы же в провинции. Едва ли на это кто-нибудь обратит внимание.

– Возможно, Джастин, но вальс! Тэсс тоже должна об этом помнить. Но что вы хотите, ей всего шестнадцать лет! И… и боюсь, они сегодня слишком долго были вместе.

– Я не ожидал этого от Дрю и послежу, за ним. Но сейчас в моих объятиях прекрасная женщина, и я хочу доставить ей радость. – Он многозначительно улыбнулся Морайе и пришел в восторг, увидев, как она покраснела. Роан нежно прижал ее к себе и, все ускоряя темп, снова закружил Морайго.

Вальс кончился слишком быстро, и Роану не оставалось ничего другого, как передать девушку другому партнеру. Он поцеловал Морайе руку, посмотрел в ее аметистовые глаза и вновь ощутил нечто связующее их. Ему очень не хотелось отпускать Морайю, но выбора не было, и Роан решил, что с него довольно этого многолюдного душного бального зала. И зачем леди Кроули пригласила в зал, рассчитанный на– пятьдесят человек, несколько сотен гостей? Виконт быстро вышел на огромную террасу, украшенную гирляндами цветов и уже переполненную теми, кто покинул зал.

– Лорд Роан, как приятно вас видеть, – услышал он за спиной мелодичный голос.

Виконт обернулся, и на губах его заиграла улыбка.

– Миссис Шуп! Добрый вечер, мэм. Как видно, и вам захотелось подышать свежим воздухом.

Она облокотилась на деревянные перила, увитые стелющимися белыми розами. В шифоновом платье бледно-зеленого цвета с широкими длинными рукавами она выглядела, как всегда, прекрасно.

– О да, – отвечала она. – Кажется, будто Агата Кроули собрала здесь половину Британии. Простите не слишком любезное замечание с моей стороны, поскольку все приглашены сюда в вашу честь, милорд. – Ее глаза лукаво блеснули.

– Вы правы, миссис Шуп, – шутливо отвечал Роан. – Меня не слишком огорчает, что я знаком едва ли с половиной гостей, уверяю вас.

Миссис Шуп усмехнулась, и они несколько минут поговорили о Лондоне. Дама задавала не лишенные интереса вопросы и внимательно слушала, как Роан описывает парад честолюбивых молодых денди, гарцующих верхом в послеобеденные часы по Роттен-Роу. Ее развеселил его пересказ новой музыкальной комедии, во время которой он открыл в себе талант спать в кресле с прямой спинкой. Миссис Шуп расспрашивала Роана о последних экспозициях Британского музея. Так ли впечатляет каррарский мрамор, как об этом говорят, и нет ли в столице чего-нибудь еще, заслуживающего внимания?

Роан рассмеялся и подумал о том, почему она никогда не приезжает в Лондон. Миссис Шуп, несомненно, провела бы там время с большим удовольствием. Он слыхал разговоры о ее многолетней любовной связи, но это же не препятствие для поездки в столицу. Нет, наверное, у нее есть на это свои причины, но виконт счел бестактным расспрашивать миссис Шуп. По поводу ее любовника у него были кое-какие соображения, но он держал свои догадки при себе. В конце концов, это не его дело.