– Я чувствую, что это действительно Радниц, – заключил он, – но перед тем как обратиться к нему, я должен узнать, почему ЦРУ заинтересовалось этими марками. Если они займутся нами, мы пропали. – Он посмотрел на Синди. – Не помнишь, кто подписал письмо, которое ты видела у Ларримора?

– Ли Хамфри. Там была именная печать.

– Так. Мы с тобой сегодня едем в Майами. Поведешь ты, меньше шансов, что нас поймают. Возьмем «альфу».

– Почему в Майами, Дон?

– Я хочу позвонить в Вашингтон, здесь могут засечь. С ЦРУ надо быть очень осторожным. Буду звонить из отеля.

Джой волновался, но молчал.

В начале одиннадцатого Эллиот и Синди уехали.

В десять тридцать в гостиной появился Уинн. Он думал всю ночь. Теперь, если верить Эллиоту, он знал имя покупателя и даже как его найти. Где лежат марки, наверняка знают Джой и Синди.

Он вошел в гостиную и увидел одного Джоя, который собрался уходить.

– Ты куда это? – спросил Уинн подозрительно.

– Купить кое-что на обед. – Джой теперь немного побаивался Уинна. Прошло время, когда они находили приятным общество друг друга. – Тебе что-нибудь купить?

– А где те двое?

– Уехали. Хочешь бифштекс на обед?

– Уехали? – Глаза Уинна сузились. – Куда это?

– На пляж, – ответил Джой и направился к двери.

Уинн схватил его за руку и повернул к себе. Выражение его лица напугало Джоя.

– Не надо кормить меня баснями! Куда они уехали?

– Сказали, что на пляж и что не надо ждать их к обеду, – промямлил Джой. То, что он врет, было бы ясно и ребенку.

Уинн указал ему на стул:

– Садись!

– Не сейчас, Уинн! Я и так опаздываю, – выкрикнул Джой.

– Сядь! – приказал Уинн, ноги Джоя подкосились, ему пришлось сесть.

– Где марки, Джой?

– Я не знаю. Они у Дона.

– Тебе лучше сказать, Джой, – прошипел Уинн. – Где они?

– Знаю только, что в банке. – Джой не на шутку перепугался.

– В каком?

– Он мне не сказал.

– Слушай, старый дуралей. Эллиот не мог сам отвезти марки в банк, ему нельзя показываться в городе. Отвезли их либо ты, либо Синди. Ты что, принимаешь меня за идиота? Теперь слушай, мне нужны марки, и ты их мне достанешь. А теперь я что-то тебе покажу. – Он достал из кармана маленькую бутылочку с резиновой пробкой. – Знаешь, что это?

Джой смотрел на бутылочку, как змея на мангуста.

– Нет…

– Я скажу тебе. Это серная кислота. – Джой и не подозревал, что в бутылочке безобидные глазные капли. – Ты отдашь мне марки, – продолжал Уинн. – Поедешь сейчас в банк и привезешь их сюда. Если не сделаешь, Синди лишится своей красоты. Не обманывайся на этот счет. Ни ты, ни Эллиот не сможете уберечь ее. Несколько дней покараулите, а потом она появится одна. Ты видел ожоги от кислоты?

Джой похолодел. Он с ужасом смотрел на Уинна, сердце его колотилось, он задыхался.

– Я не шучу. Поезжай за марками, Джой. Не буду больше повторять. Жду тебя здесь два часа. Если не приедешь, я уйду, но буду находиться поблизости. И обещаю тебе, что плесну Синди кислотой в лицо. Не сегодня, так через неделю.

– Ты не сделаешь этого, Уинн, – заверещал Джой.

– Я сказал, Джой. Не трать время.

Внезапно Джой почувствовал облегчение. Надо отдать ему марки, и они навсегда избавятся от этого негодяя и от опасности, грозящей им всем. Не нужны эти деньги, связанные с таким риском. Синди поймет, почему он отдал марки, он постарается объяснить ей. Хорошо бы избавиться и от Эллиота. Тогда они заживут прежней жизнью, спокойно, как и раньше. Это была хорошая жизнь. А может быть, через несколько лет Синди встретит порядочного человека и они поженятся. Когда Эллиот исчезнет, она забудет его.

– Я еду, – решился Джой. – Жди меня здесь. Я привезу их. – И он поспешно выбежал из бунгало.

Поспешность Джоя поразила Уинна.

«Старый индюк совсем сошел с ума, – подумал он. – Выглядит почти счастливым».

Пожав плечами, он прошел к телефону и нашел телефонную книгу. Найдя номер отеля «Бельведер», он набрал его.

– Соедините меня с мистером Радницем, – попросил Уинн, когда на другом конце провода сняли трубку.

Через минуту ему ответил Хольц, через которого шли все телефонные звонки Радницу.

– Дайте мне Радница. Я хочу говорить с ним.

– Кто его спрашивает?

– Неважно. У меня к нему дело.

– Изложите его на бумаге и пришлите нам по почте. – И Хольц положил трубку.

Долго Уинн сидел с красным от злости лицом, потом опять набрал номер.

Опять ответил Хольц.

– Дело касается марок. Скажите ему.

Хольц застыл, весь обратившись в слух.

– Ваше имя?

– Слушай, проклятый ублюдок… Скажи Радницу, понял?

– Подождите. – Хольц быстро побежал на террасу, где Радниц пил кофе. – Там звонит какой-то человек. Он говорит, что знает о марках.

Радниц поставил чашку.

– Соедини меня с ним и проследи, откуда звонок.

Через минуту Уинн услышал властный голос:

– Радниц. Кто вы?

– Неважно. – Уинн вспотел от возбуждения. Радниц ни за что бы не подошел к телефону, если бы не был заинтересован в марках. Значит, Эллиот был прав! – Вас интересуют восемь русских марок?

Пауза. Затем Радниц ответил:

– Да, интересуют.

Уинн замешкался, не зная, как продолжать.

– Я сказал, интересуют. – Не слыша ответа, Радниц повысил голос. – Они у вас?

– Да, у меня. – Уинн вытер со лба пот. – Что дадите за них?

– Это не телефонный разговор, – осторожно произнес Радниц. – Приезжайте лучше ко мне. Прямо сейчас.

Уинн внезапно успокоился. Значит, богатый идиот действительно их жаждет.

– Я перезвоню, сейчас занят. Может быть, к вечеру. – И он повесил трубку.

Потом, сидя у телефона и глядя на него, он уже чувствовал себя обладателем миллиона. А может быть, он выжмет и полтора из этого воротилы. Президент называет его по имени! Самый крупный финансист в мире! Ну, я покажу тебе! Попотеешь, прежде чем получишь марки.

Хольц вошел на террасу:

– Звонили из бунгало на Морском бульваре.

– Наверное, это Уинн Пинну. Что докладывал Лессинг утром?

– Эллиот и мисс Лак уехали в десять часов, за ними следят. Лак ушел в десять сорок пять, за ним тоже ведется наблюдение.

Радниц кивнул:

– Держите меня в курсе. – И взмахом руки отпустил Хольца.

В отеле «Эксельсиор» Эллиот закрылся в кондиционированной телефонной будке и ждал, когда его соединят с Вашингтоном.

Через стекло он видел Синди, которая сидела в холле, не сводя с него глаз.

Он помахал ей рукой, когда ему ответили, и попросил соединить его с мистером Ли Хамфри. Он побеседовал с тремя секретарями, прежде чем Хамфри взял трубку.

– Мистер Хамфри, я не хочу называть себя, – начал Эллиот, – но, насколько мне известно, ваша организация заинтересована в восьми русских марках.

Ни секунды не колеблясь, Хамфри произнес мощным голосом:

– Совершенно верно. И если вы знаете о них, ваш долг как гражданина страны сообщить их местонахождение.

Эллиот скривился:

– Мой долг? Давайте не будем продолжать в этом духе.

– Государству нужны эти марки. Каждому филателисту послано уведомление. За их укрывательство вам грозит три года тюремного заключения и штраф в тридцать тысяч долларов.

– Не скажете ли, мистер Хамфри, чем они так важны для вас?

– Не могу. Марки у вас?

– Зависит от того, расскажете ли вы мне правду, зачем они вам понадобились, и я тут же отвечу на ваш вопрос.

– Я не могу вам это сказать по телефону. Если марки у вас, ваш долг немедленно сдать их в ближайшее отделение ЦРУ или переслать их сюда по почте.

– Хватит о долге, мистер Хамфри. Мне предлагают за них миллион, а сколько даст государство?

– Это мы обсудим. Так они у вас?

– Я перезвоню, – сказал Эллиот, зная, что его засекут, если продолжать разговор, и повесил трубку. Затем вынул платок, тщательно вытер трубку и ручку телефонной кабины, по-сле чего присоединился к Синди.