Я выволок Па на ровную площадку и убедился, что он живой. Сердце отзывается слабо, но дышит человек, значит, есть надежда.

— Что же ты делаешь, а? — негодующе прошипел мне Бо. — Я же просил!.. Хочешь всех угробить?

Подскочил инженер, замахал руками, раскричался.

— Почему стоим? Где машинист?

— Человека нечаянно… — хотел было я объяснить.

— Какого еще человека! — вскинулся инженер. — Где ты видишь людей? Живо в кабину!

Пришлось Па оставить. Я полез в машину, незаметно прихватив кусочек породы. Будет вполне достаточно. Уронил комок в сплетение шестерен и включил мотор. Захрустело, замигало, где-то снизу задымилось — и мотор заглох.

Выскочил наружу и развел руками: что-то случилось. Инженер тут как тут. Бегает вокруг машины, ругается на чем свет стоит.

— Такой-рассякой! Не можешь техникой управлять, берись за лопату!

Инженер полез в мотор, а я из машиниста превратился в простого рудокопа. Это и справедливо — сам наворочал, сам должен и расчистить. Но прежде чем взять заступ, склоняюсь над Па, вытираю ему лицо. Он смотрит на меня в упор и бормочет нечто странное:

— Зачем спас меня… Я негодяй, подонок… я… я…

Прозвучал грозный окрик: работать! Вкалывай и ни о чем другом не думай! Хорошо, Бо смог увернуться. Через час он вынырнул из темноты и сообщил: Па молодец, держится. Вдвоем мы сможем довести его до лагеря.

Хороший человек Бо. Нет, такой не способен на предательство… Смешно даже думать.

Я остервенело, во всю мощь (удивительно, откуда берутся силы!) двигал заступом и думал лишь об одном: скорее бы кончился этот день, скорее бы наверх!

Наконец дали отбой, и рудокопы столпились возле клети. Меня и Бо, поддерживающих с двух сторон Па, пропустили вперед и подняли первыми. Па, конечно же, чувствовал себя отвратительно, постанывал, но деваться было некуда — не оставаться же здесь на веки вечные!.. Стражники в два счета спишут из числа живущих. Дай только повод…

Па был настолько слаб, что тащить его было настоящим мучением. Он по сути дела не шел, а лишь для видимости переставлял ноги, наваливаясь то на меня, то на Бо. Стражники видели наши мучения, подозрительно поглядывали, но помалкивали. Понимание, надо сказать, редчайшее. Что ж, спасибо и на этом.

Уже в тюряге Па обмяк совсем. Мы ввели его в барак, и я устроил беднягу на своей лежанке. Если мне захочется лечь, приткнусь рядом.

Бо раздобыл где-то воды, принес ее в жестянке, но напоить Па не удалось: он заметался, вскинул руку и жестянку нечаянно опрокинул. Опять он бормотал непонятное:

— Я негодяй… Я подонок… Отойдите от меня! Отойдите!..

— Ты что-нибудь понимаешь? — спросил я у Бо.

— Ничего, — покачал он головой.

Вечернюю кашу, вернее несколько осклизлых комочков вареной крупы, мы отдали Па. Однако кормить его было не менее трудно, чем тащить на себе весь длинный путь от рудника. Па выплевывал зерна, чертыхался, просил оставить его в покое.

Я вспомнил о двух сухариках, которые успел сунуть в карман во время божественного прихода Ри. Достал из тайника белоснежные ломтики с лоснящейся красноватой корочкой и подал Па.

Вдруг Па затрясся всем телом и зарыдал. Хорошо, что Бо ушел добывать воду и не слышал, в чем Па признался.

— Вы тут возитесь со мной… А зря! Я слежу за вами… Я доносчик!

— Карл? — спросил я.

— Кто же еще, — выдохнул Па.

— Знаешь что, — вдруг осенило меня. — Ты поправляйся. Если хочешь, будем друзьями. А насчет Карла… Делай вид, что все идет по-старому. Только доноси не все. Договорились? И нашему Бо ничего не скажем.

Па бессильно заморгал.

— Меня убить мало…

Бо принес воды, и Па захрустел сухариками, часто припадая к жестянке.

— А теперь спать, — скомандовал я. Па послушно закрыл глаза. Бо, пожелав спокойной ночи, отправился на свою лежанку.

Признание Па все же взбудоражило меня. Я попытался вспомнить, что же интересного для Карла я мог выболтать? Роб? Имя это и все, что связано с Робом, я держу за семью замками. Помнится, я высмеивал нелепости карловского учреждения — пресловутый бюрократический музей, сочинение протоколов, оповещение мертвых душ — но Карл хорошо осведомлен о моей строптивости и для него подобная информация не будет новинкой. Собирался я рассказать Па и о сочинениях Карла Великого, и уже мысленно представил, как я хлестко высмею этого лжетворца, но присутствие Бо меня смутило — ведь он, насколько мне известно, к этим сочинениям причастен…

Уснул я быстро, даже звездами не полюбовался, и лишь вскользь помечтал о новом путешествии в свой родной мир…Сказывался прошедший тяжелый день. Сколько пришлось перебросать породы — уму непостижимо. Однако держат ноги, двигаются руки, в целом не так-то все и плохо… На сей раз явился ко мне господин Карл, вернее — огромное зубастое чудовище, которое как-то странно меня заглатывало — размякшие крупные зубы жадно глодали меня, глодали, и я все глубже погружался в смердящую пасть.

Неприятный сон — и, как говорится, в руку: едва раздались утром пробуждающие вопли охранников, за мной явилось легковое авто господина Карла. Я отказался ехать — Па очень слаб, на работу выйти не может, и если его не защитить, неизвестно, что с ним будет. Я так и сказал шоферу:

— Передайте господину Карлу мою благодарность. Но я чуть не отправил на тот свет Па. Бросить не могу. Поеду только с ним!

Шофер сразу укатил, а я, дойдя до барака, неожиданно для себя вернулся к воротам и зашел в караульное помещение.

Начальник стражи и тот робот, с пустыми стеклянными глазами, доедали содержимое сумки, которую привезла для меня Ри. Робот чуть не подавился, увидев меня. Он завопил, как безумный: «По какому праву!» — и застрочил изо рта во все стороны крошками.

— Часа через два я уеду, — с достоинством сказал я. — На прощание, в знак особой симпатии к вашей доблести, хочу поделиться секретом. Как, по-вашему, почему я такой сильный?

— Сильный? — поперхнулся робот. — Ты сильный? Да я тебя одним мизинцем!

— А ну, — сказал я с вызовом.

Робот размахнулся. Я вовремя нагнул голову, и тяжелая рука просвистела мимо. Зато я размахнулся следом и не промазал. Стражник щлепнулся на пол и замер. Пришлось приподнять его за воротник и с треском опустить на скамью. Начальник стражи попятился, потянулся к кобуре, что висела у него на боку, но пистолет так и не вынул.

— Я же сказал, — спокойно повторил я. — Я пришел поделиться секретом. Цели мои, как видите, мирные и безобидные. Так знаете, почему я такой сильный?

Стражник, кажется, пришел в себя и недоуменно замотал головой.

— Та самая травка, — сказал я.

— Какая? — выпучил глаза стражник.

— Та самая, которую ты топтал.

— Дает силу?

— Да, дает живущим силу.

— Ну, так что? — допытывался начальник стражи.

— Советую поливать и… ухаживать.

— Немедленно полить! — рявкнул начальник стражи своему подчиненному. Тот без промедления вскочил на ноги и исчез.

— Надеюсь, — заключил я, — у вас хватит ума не посылать сегодня меня и покалеченного человека на работу. Или вы не слышали, что господин Карл пришлет за нами авто?

Я с гордо поднятой головой вышел и с удовольствием понаблюдал за тем, как стражник собственноручно разбрызгивает воду из ведра.

Меня и беднягу Па на рудник не погнали. Вскоре прикатило карловское авто, и я поднял Па для путешествия. На этот раз рядом с шофером сидел мой старый знакомый — человек, лицо которого я никак не мог запомнить. Ну да, сопровождение. Ведь мы, как — никак, преступники.

С неимоверными усилиями втиснул стонущего Па в тесный салон. Шофер поторапливал. В это время в тюремный двор въехал фургон с новой партией заключенных. Стража выводила новичков по одному, и я чуть не подпрыгнул, увидав Вора. Он тоже заметил меня, вытаращил глаза, но конвой погнал лысого бедолагу дальше… Вот так открытие! Значит, Вора прихватили в Розовом доме!..

Всю дорогу думаю только об этом, о своей глупой вине… Вот, дожил до позора!..