«Нельзя встречаться с шефом, нельзя встречаться с шефом…»

Стоп. Пора повзрослеть и признать очевидную истину: я никогда не буду хорошей, зато ума и твердости характера мне не занимать, а этого вполне достаточно.

Правда?

Как по сигналу распахивается дверь.

– Доброе утро, самая лучшая начальница! – выкрикивает моя слишком бойкая секретарша.

Почему мне всегда хочется проводить выходные, подобно ей? В личной жизни она, наверное, счастливее всех на свете, раз постоянно приходит на работу в отличном настроении. И никто не имеет права так блистать в фиолетовом, когда я бледна и неаппетитна, как просроченный йогурт.

Естественно, я на нее ворчу. Никто же ведь не думает, что страдальцы любят веселых?

– Бри! Поумерь, пожалуйста, свой пыл – скажем, до обеда. Ты заливаешь светом мой безупречный мрак. И довольно меня хвалить – это ведь не считается, забыла?

– Ой, так забавно… Представляете? Я действительно напрочь забыла про пари.

Мы пялимся друг на друга: я – с глубоким скепсисом, Бри – с абсолютным самодовольством.

– Да, кстати… – говорит она.

– Молчи, – перебиваю я. – Забудь об этом. Кстати, ты очень плохая актриса. Так что ты хотела сказать?

– Да я вовсе и не… – Бри испуганно качает головой, затем щелкает пальцами: – Ах да! Звонок на второй линии. Он позвонил, когда вы разговаривали с продавцом корсетов – хотя, если хотите знать мое мнение, корсетов нам и так хватает… Честно говоря, я…

– Бри! Что с телефоном? Кто там? – Стараюсь не выходить из себя, но иногда мне кажется, что я единственный человек в мире, способный хоть немного сконцентрироваться на деле.

– Ax да. Он просил передать, что звонит Стив из «Мясной горки». Если это какая-то садомазохистская фирма для извращенцев, то я думаю…

Но я уже хватаю трубку и машу рукой, выгоняя ее.

– Стив? Вы меня слышите? Простите, что заставила ждать.

– Привет, Кирби. Как дела? – Его голос звучит немного нерешительно, и вообще как-то по-другому.

Только я не могу понять, что именно изменилось.

– Превосходно! Очень рада вас слышать. Хотела убедиться, что у вас все в порядке, после того… ну, вы помни те, после нашего свидания. – Не хочу напоминать о том, как он подавился, – ему это будет неприятно.

Стив смеется:

– Вы имеете в виду тот момент, когда я выхаркнул кусок мяса в волосы официантке? И когда вы спасли мне жизнь, а я оказался настолько неблагодарным, что тут же оставил вас?

Ой! Похоже, ему и напоминать не нужно.

– Ну, «спасла жизнь» – это громко сказано… Но в общем, да. Похоже, вам уже… лучше, – говорю я, стараясь быть тактичной. – По-моему, вы как-то… разговариваете по-другому.

– Наверное, отличие в том, что я не произношу девяносто слов в ответ на одно ваше, – отвечает он.

– Вы… э-э… ладно, я с ума сойду ходить вокруг да около, так что скажу прямо, как умею, – заявляю я. – Простите, если поставила вас в неловкое положение. И – да, вы правы, я не слышу нервного бормотания. Где мой Стив, что вы с ним сделали? – Мой смех тоже звучит несколько нервно.

– Ваш Стив? Да бросьте, Кирби! Едва перестав сгорать от стыда за катастрофу, в которую превратился наш вечер, я понял, что у вас должен был быть в отношении меня какой-то скрытый мотив. Ну, подумайте сами. Вы – это вы, а я – это… словом, я.

О черт! Неужели все так прозрачно?

– Нет, Стив. То есть… ну… да, в чем-то вы правы. Но я просто…

Он опять смеется, на этот раз более искренне:

– Не волнуйтесь, Кирби, все в порядке. Должен признаться – у меня тоже был скрытый мотив. Но я все же хотел спросить: может, мы могли бы выпить по чашечке кофе завтра вечером, когда вы освободитесь? И я все объясню, а может, даже попрошу у вас совета.

– Ого! Ну… – Стив мне понравился, но не хотелось бы давать ему надежду.

Я не испытываю к нему влечения, нет того, что некоторые называют «химией». Ничего похоже го на то, как было с Бэннингом, когда нас захлестнула волна желания, сравнимая по силе с взрывом в химической лаборатории.

«Никаких романов с шефом. Никаких романов с шефом».

– Кирби, наша встреча не будет свиданием. Правда. На самом деле я серьезно увлечен другим человеком, и… Просто хотел увидеться и поговорить с вами. Но если вы очень заняты, ничего страшного, у вас ведь всегда много дел, и… О черт, опять я… – вздыхает он.

– Стив, все нормально. Я с удовольствием выпью с вами кофе. Давайте в шесть, если вам удобно.

Мы договариваемся встретиться завтра в буфете книжного магазина неподалеку от моего офиса, затем прощаемся, и первый раз за день на моем лице появляется искренняя улыбка. Стив тоже хочет в чем-то признаться. Это, наверное, интересно.

Едва я встаю, чтобы долить себе кофе, – звонит телефон, и приходится снова сесть.

– Кирби Грин.

– Кирби? Это Энья. Хотела спросить, что понадобится Лорен для субботнего показательного выступления. Она так радуется, особенно теперь, когда выяснилось, что я тоже смогу прийти – отпрошусь утром с работы. Поедете с нами или встретимся там?

Не все так просто.

– Энья, разве Лорен вам не сообщила? На концерт может прийти один гость на каждого ребенка. А поскольку вы мать, то именно вам и следует посмотреть выступление Лорен.

– О нет! Это ужасно! Почему не смогли найти зал побольше? Ну тогда я… тогда мне придется пропустить концерт, а вы с Лорен потом все мне расскажете. – Энья готова расплакаться, а я терпеть этого не могу.

– Нет, нет. Я уже заказала видеозапись – приеду из Италии и все посмотрю. Кстати об Италии: мне нужно будет подготовиться, собрать вещи, а три недели в чужой стране – это не поездка за город на выходные. – Теперь, похоже, расплакаться готова я, хоть и не могу понять почему.

Не думаю, что много потеряю, если не посмотрю на маленьких девочек, танцующих в нелепых костюмах. Я ведь хожу два-три раза в год на бродвейские спектакли, есть с чем сравнить.

Горло сдавил спазм. Проклятие! Я веду себя как сентиментальная девчонка.

– Нет, Кирби. Это ведь вы привели туда Лорен. Она так жаждет вашего присутствия, и я не могу… не могу…

О нет! Я слышу тихое всхлипывание, сопровождаемое приглушенным сморканием.

Разве я способна отнять у матери возможность посмотреть первое выступление своей дочери? Особенно у такой заботливой матери, как Энья, которая вынуждена делить свою дочь со мной.

Ни за что.

Включаю интонацию важной бизнес-леди:

– И слышать ничего не хочу. Знаете что? Я встречу вас после концерта и угощу обедом. Таким образом я смогу полюбоваться на ее костюм и послушать рассказ о выступлении, пока впечатления еще будут свежи.

Постукиваю карандашом по столу, удивляясь, что это весьма разумное решение вызывает у меня боль в груди.

– Кроме того, когда вернусь из Италии, я посмотрю видео, а также замучаю вас демонстрацией своих фотографий. Да, кстати: можно, я привезу Лорен подарки из Италии?

– Ладно, договорились. С нетерпением ждем возможности пообедать с вами. А в среду все как обычно?

– Конечно, я ведь не могу пропустить такое – последняя репетиция, можно считать, я увижу концерт. К тому же Лорен еще должна мне ужин с «настоящей едой».

– Хорошо. Спасибо. И… Кирби…

– Что?

– Спасибо, что спросили насчет подарков. Мне очень приятно, что вы не забыли наш разговор. И спасибо за ваше отношение к Лорен. Вы необыкновенно хороший…

– Молчите, – устало прошу я. – Не стоит об этом.

Я решила, что уже давным-давно наступила моя очередь вломиться к кому-нибудь в кабинет, и, естественно, выбрала кабинет Бэннинга. Я довольно успешно избегала его всю прошлую неделю после того необъяснимого случая, когда нами овладело пылкое… нечто… в конференц-зале. Впрочем, Бэннинг все равно проводил много времени с членами совета директоров. Наверное, придумывал, как от меня избавиться.

Так чего же он хочет: переспать со мной или уволить? Наверное, и того и другого.

– Привет! – говорю я, бесцеремонно распахивая дверь.