— На этой за несколько часов устаешь так, будто весь день пропахал, как папа Карло. И после работы первым делом нужно стакан залудить, чтобы отпустило. А потом сразу же еще один. Тогда нормально.

— Так что мы с тобой как белые люди, — кивнул Толик.

— Ага, — согласился с ним Серега, — капиталисты, они знают, что делают. Они заботятся о тех, кто им бабки заколачивает, поэтому и делают такие машины, как эта.

Серега любовно погладил баранку и, слегка повернув ее, объехал грязный грузовик, в кузове которого был навален какой-то хлам.

— И возят на наших машинах всякое говно.

Он посмотрел в зеркало и буркунул:

— Ну вот, блин, только этого еще не хватало!

— Что такое? — встрепенулся Толик.

— Да менты… — поморщился Серега, — сейчас будут бабки щемить.

— Так ведь у нас же все в порядке, — удивился Толик, — и документы, и все такое…

Серега засмеялся.

— Какая разница! Придраться всегда есть к чему, так что придется без базаров отстегнуть им сотню баксов и можно ехать дальше. Тем более, что на это отдельные деньги имеются. Специально для ментов. Хозяин знает, что отстегивать придется.

— Завалить бы их тут спокойненько, — кровожадно произнес Толик, — и поехать дальше. А мы будто и ни при чем. Три часа ночи, машин почти нет…

— Да-а-а… Это точно, — ответил Серега, глядя в зеркало заднего вида.

В это время на крыше неизвестно откуда появившейся милицейской машины завертелись синие мигалки, и хриплый голос, усиленный мегафоном, скомандовал:

— Водитель «Вольво»! Принять вправо и остановиться!

— Интересно… — нахмурился Серега. — А этимто что надо?

— Что значит — этим? — спросил Толик, тоже заглядывая в зеркало.

— Это не гаишники. У гаишников на крыше мигалка красная с синим, а тут только синий, значит — обычные менты. Это значит — геморрой. С гаишниками разговор короткий, им только бабки отстегнул и поехал дальше. А эти… Неизвестно, что им надо. Будут мозги компостировать, уроды…

Громко выпустив воздух из тормозной системы, огромный тягач остановился у обочины. Серега нажал кнопку, и стекло с его стороны медленно опустилось. В сверкании синих отблесков он увидел, как у остановившейся сзади машины открылась левая дверь и на дорогу вышел мент в форме.

Он неторопливо подошел к кабине «Вольво» и, небрежно козырнув, сказал:

— Документики.

Серега вздохнул и достал из бардачка папку, в которой были все необходимые бумаги. Протянув ее в окно, он снова взглянул в зеркало и увидел, что сзади приближается еще один мент. В нем было что-то странное, но только Серега подумал об этом, как начавший просматривать бумаги мент сказал:

— Откройте дверь.

Серега открыл дверь, и второй мент исчез из поля зрения.

Первый мент мельком заглянул в кабину и, шагнув в сторону, сказал, обращаясь ко второму, которого Серега пока не видел:

— В кабине двое.

После этого он почему-то отошел еще на два шага, и тут Серега увидел второго. И сразу же понял, что ему показалось странным. На втором менте была фуражка и форменный китель, но ниже наблюдались спортивные шаровары и кроссовки. В руке этот человек держал пистолет с глушителем, который тут же оказался направленным на Серегу. Последней мыслью, которая пронеслась в Серегиной голове, было:

«Попали!»

Но тут раздался негромкий хлопок, и Серега повалился головой на руль.

Мент в кроссовках резво вскочил на подножку и, почти не целясь, выстрелил в Толика, который из-за Сереги не видел ничего вплоть до того момента, когда неожиданно раздался глухой выстрел. Рука Толика дернулась под мышку, но было поздно. Убийца нажал на спуск, и Толик, уронив руку, сполз на пол кабины.

Убийца замер, стоя на подножке и внимательно глядя на дело своих рук. Через минуту он спрыгнул на асфальт и сказал:

— Оба готовы. Давай грузить.

Он убрал пистолет в подмышечную кобуру и сноровисто выдернул из кабины мертвого Серегу. Не давая ему упасть на землю, бандит Саня потащил тело убитого водителя к милицейской машине, где его уже ждал мент Володя. Вдвоем они закинули тело в багажник, заботливо устланный полиэтиленом, затем вернулись и повторили процедуру с трупом Толика.

Захлопнув крышку багажника, мент Володя сказал:

— Чисто сделано. И главное — крови почти нет.

— Мастер дело знает, — самодовольно ответил бандит Саня, снимая фуражку и китель, — я ведь не куда попало стрелял, а в сердце. Тогда оно сразу останавливается, и кровь не идет. А если в другое место попасть, то сердце некоторое время еще работает и гонит кровь по телу. Ну, она через дырку и выливается.

— Да ты прямо профессор! — восхитился мент Володя. — Тебе бы лекции читать!

— Вот еще! — хмыкнул бандит Саня и полез в кабину «Вольво», предварительно сунув в руки менту Володе элементы своего маскарада.

Захлопнув дверь, он посмотрел на мента Володю и сказал:

— Удачи.

После этого тягач взревел мощным двигателем и, плавно тронувшись с места, исчез за поворотом, где через полкилометра начиналась дорога на леспромхоз.

А мент Володя забросил фуражку и китель в кусты, сел в слегка осевшую на задние колеса милицейскую «девятку» и поехал в ту же сторону, но конечным пунктом его маршрута был не старый колодец у леспромхозовской трассы, где бандит Саня должен был оставить трейлер, а Санкт-Петербург, где его ждали заказчики.

В бардачке у мента Володи лежали документы, удостоверявшие, что он направляется в Северную столицу по делам службы.

— А потом, когда мне все это уже надоело, они снова посадили меня в машину, надели на голову мешок и привезли в город. Высадили где-то на Парнасе, между каких-то ангаров, и укатили. Я поймал машину и поехал к вам. По дороге водитель дал мне позвонить со своей трубки. Очень любезный человек оказался. Кстати, еврей.

Шапиро глубоко вздохнул и выразительно посмотрел на свою пустую стопку.

Роман расторопно наполнил ее, не обойдя и остальных, сидевших за столом.

— Ну вы тут как без меня? — горестно спросил Шапиро, беря стопку.

— У нас тоже приключений хватает, — ответил Роман, — но это к делу не относится.

— А скажите, Лева, — задумчиво произнес Арбуз, — вы тех людей, которые держали вас взаперти, запомнили?

— Я их так запомнил, — мстительно ответил Шапиро, — что они меня тоже долго помнить будут. Правда, они мне говорили на прощанье, что, мол, не пытайся нас найти и все такое, а то, мол, проблемы у тебя будут серьезные. Но они еще не знают Шапиро. Они думают, Шапиро просто старый еврей, и его легко испугать. Тут они сильно ошибаются. Я им устрою Палестину.

Все засмеялись, а Шапиро, серьезно посмотрев на Арбуза, сказал:

— Вы зря смеетесь. Вы что думаете? Вы думаете, что, оперируя такими суммами, Шапиро не имеет поддержки? Таки он имеет ее, только не болтает об этом языком на каждом углу. И я найду этих поцов и они будут иметь обрезание, но только не там, где обычно. А там посморим, чего стоит старый Шапиро.

— Лева! — укоризненно воскликнула Лиза. — Ну что вы, ей-богу, старый да старый! Ну какой же вы старый? Мужчина в расцвете лет и сил. Большой и красивый еврей.

Шапиро насупился, но потом, не выдержав, заулыбался и сказал:

— Понял, Роман? Большой и красивый. Не то что некоторые.

Роман хихикнул и спросил:

— А интересно, большой и красивый еврей имеет какое-нибудь мнение, куда делись диски?

— Имеет, — ответил Шапиро, — диски продаются во всех магазинах, если ты заметил. А самое главное я просто не успел сказать… Когда я ехал сюда, я позвонил еще одному человеку, и он сообщил, что эти диски продаются в полном соответствии с правами хозяина, то есть с моими правами. Что их продал Шапиро! И что это значит?

— И что это значит? — повторил Роман.

— А это значит, что, устранив меня, эти люди сделали от моего имени все, что должен был сделать я. И все происходит так, как и должно было происходить, только с одной небольшой разницей. Деньги получил другой человек. Или другие люди. И можешь быть уверен, все деньги уже получены, потому что оптовики заплатили лжеШапиро сразу. Они уверены, что товар разлетится, и так оно и произошло. Торговцы ни при чем, они честно купили правильные диски и честно продают их. Так что на возмещение убытка рассчитывать не приходится. Единственный способ — найти вора и получить с него… четыре с половиной миллиона долларов. Четыре с половиной миллиона! Кошмар!