— Да-а-а… Знаешь, как я испугалась?

— Ну, прости меня…

Роман поцеловал Лизу в теплую макушку и, встав, повернулся к столу, чтобы налить вина в честь примирения. В это время за его спиной раздался быстрый шорох, и Роман инстинктивно шагнул в сторону. Подушка, которой Лиза намеревалась убить его на месте, просвистела мимо, а сама она, потеряв равновесие, попыталась ухватиться за него, но, поскольку Роман был уже в метре от того места, повалилась вперед и упала на пол.

— Вот к чему приводит пьянство, — назидательно произнес Роман и помог Лизе занять прежнюю позицию на постели.

Потом он налил вина и, протянув ей полный стакан, сказал:

— Пей!

Лиза выпила вино до дна, сморщилась и мстительно сказала:

— Бормотуха!

— Может быть, — согласился Роман, — но зато где бы мы еще покатались на слонах, покормили бы обезьян? Потом еще крокодилы…

— Но почему тебя потянуло именно в Индию, да еще в какую-то богом забытую провинцию? — Лиза потянула Романа к себе и, уложив его на подушку, положила голову ему на грудь, — живем в хижине, никаких удобств…

— Ты испорчена цивилизацией, — безапелляционно заявил Роман, — а здесь экзотика, натуральная жизнь… Слышишь?

Ответа на последовало.

— Спишь…

В хижине стояла тишина, и только откуда-то доносилось ритмичное пение местных жителей, которые то ли праздновали какой-нибудь день урожая, то ли просто развлекались после трудового дня.

Докурив сигарету до фильтра, Роман щелчком отправил ее в открытое окно и, скосив глаза, посмотрел на уснувшую Лизу. Ее лицо было спокойным и умиротворенным. Роман улыбнулся, подумав о том, что если бы он не заехал тогда в гаражи починить колесо, то не встретил бы Лизу, и неизвестно, как повернулась бы его жизнь… Словно услышав его мысли, Лиза пошевелилась, глубоко вздохнула и открыла глаза. Первым, что она увидела, был сидевший на стенке большой волосатый паук, который шевелил в воздухе двумя передними лапами, как пьяный, разговаривающий сам с собой. Сдержав инстинктивную панику, она долго рассматривала его и потом спросила:

— И как только ты их не боишься…

— Кого? — спросил Роман, ласково проведя пальцем по руке Лизы.

— Да всех этих… Змей, пауков, прочих гадов…

— А что их бояться-то? — удивился Роман. — Живут себе, никого не трогают.

— Да-а-а… Вон он какой страшный!

— Кто?

— На стене сидит.

Роман повернул голову и, увидев паука, улыбнулся.

— Ну и что такого страшного ты в нем нашла?

— Большой, волосатый, как сейчас бросится!

— Ага! Бросится и выкрутит тебе руки.

— Не руки выкрутит, а укусит. Он же ядовитый, наверное.

— Да-а-а, Лизетта, видать, в вашем ликбезе природоведения не было. Это же обыкновенный птицеед. И он вовсе не ядовитый.

— Врешь!

Роман презрительно посмотрел на Лизу и, протянув руку, осторожно снял паука со стены. До этого ему никогда не приходилось брать в руки таких внушительных страшилищ, но он видел, как это делают другие, поэтому, не желая выглядеть перед Лизой трусом, заставил себя почти хладнокровно подсунуть пальцы под паука, и тот неторопливо перебрался к нему на ладонь.

Романа умилила доверчивость, с которой ужасный волосатый пожиратель птиц забрался к нему на руку. Воодушевленный успехом, он пересадил паука себе на грудь, прямо перед самым носом Лизы и, с трудом сдерживая дурацкую гордость, сказал:

— Вот видишь, ничего страшного в нем нет.

Лиза, глядя на сидевшего в десяти сантиметрах от ее носа птицееда, прошипела:

— Убери сейчас же!

— Да ты только посмотри, какой он красивый!

— Убери его к черту, дурак!

— Ах вот как! Ну тогда возьми и убери сама.

Лиза протянула к пауку дрожащую руку и, осторожно взяв его за волосатое тулово, выбросила в окно.

— Нет в тебе жалости к животным, — горестно сказал Роман. — Он же все ноги себе переломает!

— Ничего, — ответила Лиза, с отвращением глядя на свою руку, — у него их восемь, переживет. А ты извращенец, вот ты кто.

— Конечно, извращенец, — сказал Роман и поднялся с кровати. — Вот, например, тебя полюбил.

— Что-о-о? — Лиза вскочила и снова замахнулась на Романа подушкой.

— Ай!

Роман выскочил из хижины и бросился бежать в сторону небольшого озерца, которое находилось в ста шагах от их пристанища. Лиза устремилась за ним, и через полминуты оба они с громким плеском рухнули в воду.

Вынырнув, Роман увернулся от карающей десницы Лизы и, прижав ее к себе, спросил:

— А ты правда меня любишь? — Правда. А в этом озере действительно нет крокодилов? — Не-а. — Тогда давай наперегонки к тому берегу!