– Прошу в машину. Пора, – вежливо, но настойчиво произнес сопровождающий – огромный широкоплечий мулат, эдакий гибрид человека и мамонта.

– Слушаю и повинуюсь, – невесело усмехнулся Феникс.

Он положил на деревянную старомодную резную стойку из красного дерева один тяжелый фолиант в кожаной обложке и засунул под мышку другой, за который уже расплатился. Кивнул смуглому, преданно глядящему на него букинисту. Толкнул тяжелую дверь тесного магазинчика с вывеской «Мудрые книги от Шикума». Шагнул на асфальт, плавящийся под немилосердным восточным солнцем, и ощутил, как по позвоночнику поползла ледяная змейка. Она забирала силы из ставших вялыми ног. Что это означает – ему подсказывал богатый опыт. Это сама Королева Смерть сигнализировала о своем приближении.

Феникс отчетливо осознавал, что сейчас, на этой пыльной, замусоренной сверх всякой меры узкой азиатской улочке случится нечто такое, что перечеркнет обыденную суетливость хотя и зимнего, но все равно тропически жаркого дня…

На ватных ногах, сжимая только что приобретенное прекрасное издание Байрона XIX века в воловьей коже и с золотым тиснением, он сделал несколько неуверенных шагов в сторону проезжей части. Ощущение ледяной жути не покидало его. И вовсе не прибавляли уверенности прикрывавшие его телохранители, сильно смахивающие на карикатурных персонажей комиксов: здоровенные, в темных очках и строгих костюмах – это в такую-то жару! Феникс всегда считал, что излишне привлекать к себе внимание таким маскарадом, но его хозяева были эдакими любителями внешних эффектов.

Улица состояла из трех-четырехэтажных домов с глухими ставнями, сохнувшим на веревках бельем и многочисленными торговыми лавками на первых этажах. Теснота. Духота. Смуглые, мельтешащие фигуры туземцев, которых невозможно отличить друг от друга. Раздавленные гниющие фрукты под подошвами ботинок – того и гляди навернешься. Бьющий в нос убойный запах варящегося в ближайшей забегаловке осьминога. Гулкий шум голосов. Клаксоны мельтешащих такси. Велорикши, шевелящие педалями и развозящие клиентов. Вот она, Юго-Восточная Азия, во всей ее красе. Эта атмосфера экзотики, тесноты и вони давно не радовала Феникса. От одного вида многолюдных улиц у него сдавливало обручем голову.

В нескольких десятках метров стояла разъездная машина Феникса – черный «Мерседес S-600», с затемненными стеклами, броней уровня защиты В-6, держащей удар пули автоматической винтовки, с широкими колесами специальной конструкции, обеспечивающими движение, даже если шины практически полностью теряют давление. Чуть дальше прижался к тротуару мощный внедорожник «Ленд Крузер 200», тоже бронированный – это машина прикрытия.

Феникса оберегали, как могли. Он слишком ценный кадр, чтобы им рисковать. Но и держать его взаперти негуманно и вредно для дела. Натура творческая – затоскует, обороты сбавит. У него была одна, но пламенная страсть – старые книги. Он мог напрочь забыть об обеде и ужине, погрузившись с головой в работу, колдуя сутками напролет со своей аппаратурой и любимым ноутбуком. Но этот еженедельный ритуал похода по букинистическим лавкам азиатского города, где иногда попадались сокровища, притом по дешевой цене, он не мог пропустить.

Шедший впереди ученого телохранитель-мулат махнул рукой, по форме и размеру напоминавшей железнодорожный семафор. «Мерседес» послушно тронулся с места и затормозил метрах в пятнадцати от дверей магазина – ближе мешали подъехать нагло выставившиеся на проезжую часть овощные лотки и приземистые мусорные баки.

К «Ленд Крузеру» с охраной бросился трясущийся, в каких-то немыслимых, бесформенных обносках смуглый нищий.

– Ай, помоги, деньги хочу! – заголосил он звонко.

Нищими в центре города никого не удивишь. Тут их пастбища. Здесь они неустанно донимают расслабляющихся на отдыхе туристов и добропорядочных бизнесменов. Наглые, голосистые, прилипчивые, всевозрастные, расплодившиеся в последние годы в невероятных количествах. Эти толпы никчемных существ, бессмысленно копошащихся в беспросветной череде буден, служили источником экспериментального материала для Феникса. Их столько сгинуло в недрах его секретной лаборатории, что относиться к ним как к людям было просто невозможно. Так, биологический материал.

Еще по приезде к букинистическому магазину роскошные машины тут же были атакованы этой крикливой нахальной голодной толпой. Но тогда хватило нескольких ударов дубинками, чтобы заставить их держаться на почтительном расстоянии. И вот очередная сцена из нескончаемого азиатского сериала под названием: «Дай деньги, деньги дай».

Нищий в обносках навалился грудью на капот и начал, как безумный, барабанить ладонью по лобовому стеклу внедорожника, крича на ломаном английском:

– Я не ел пять дней! Деньги хочу! Еду хочу!

Такую наглость стерпеть было просто невозможно. Охранник в ярости распахнул дверцу, чтобы знатным пинком придать нахалу направление полета. Нищий, изогнувшись, как ящерица, прыгнул в сторону открытой двери.

Прогремел взрыв. Ухнуло так, что прохожим чуть не выбило барабанные перепонки. Брызнули стекла, искореженные куски металла и пластика.

За пазухой косившего под нищего камикадзе ждало своего феерического триумфа самодельное взрывное устройство. И дождалось! Взрыв смел двоих сотрудников охраны. И послужил сигналом для атаки!

Феникс, судорожно прижав к себе книгу, присел на колено, ощущая, как пронеслась взрывная волна, пригладив мягкой упругой ладонью волосы. А потом распластался на горячем асфальте, прикрыв голову одной рукой. Другой он продолжал удерживать книгу.

Охранники ближнего круга дело свое знали. Мулат бросился загораживать ученого своим телом, второй – рыжий, очень быстрый верзила, уже выдергивал из кобуры под мышкой пистолет «глок».

Выскочивший из подворотни автоматчик вскинул израильский «узи». Рыжий охранник чудом успел заметить его в мельтешении разбегающейся толпы, пригнулся, поднял «глок», давя на спусковой крючок.

На улицу обрушилась оглушительная, рвущая нервы какофония боя. Резкие, как удар хлыста, хлопки выстрелов. Запах пороха. Звон разбившейся витрины и грохот перевернутого мусорного бака. Истошные крики. Топот разбегающихся людей.

Снайпер с крыши первым же выстрелом достал телохранителя-мулата, прикрывавшего своим телом Феникса. Теперь охраняемый объект был открыт для прицельного огня.

Рыжий, на ходу стреляя из пистолета, ринулся под прикрытие застывшего «Мерседеса». Автоматчик, тоже в движении, долбил по нему короткими очередями и промахивался. Промазал и снайпер. Разлетелась витрина букинистического магазина. Случайный прохожий заорал во весь голос, хватанув рикошетную пулю. Продавщица фруктов рухнула замертво, переворачивая лоток.

Автоматчик споткнулся, тяжелая пуля ударила его в бок. Рыжий телохранитель, согнувшись, почти уже укрылся за бронированным «мерсом». Но тут раненый автоматчик рванул резко вперед и врезал по закованной в костюм фигуре, отстреляв остаток магазина.

Рыжий выпрямился. И с неприятным стуком рухнул лицом на асфальт. Он так и продолжал сжимать в руке «глок», из которого успел выпустить пять пуль.

Над полем боя гудел клаксон – это водитель «мерса» ткнулся грудью в рулевое колесо, вжав звуковой сигнал. Беднягу упокоил снайпер из чего-то повышенно убойного – бронебойная пуля легко прошила бронестекло. Есть такие очень дорогие и редкие огнестрельные штучки, дырявящие без труда бронированные авто.

С тупым равнодушием Феникс ждал свою смерть. Но она все не приходила. Вместо нее пришел свежевыбритый смуглый красавец в светлом костюме. Он рывком за воротник бежевой крепкой хлопчатобумажной рубахи вздернул на ноги ученого и толкнул в сторону неопрятной и мятой, как использованная консервная банка, «Мазды», остановившейся за «Мерседесом».

Феникс огляделся. В считаные секунды упругая от обилия человеческих существ улица опустела. Наученные горьким опытом туземцы умели прятаться при выстрелах и взрывах. Машины тоже пытались разъехаться в ближайшие улочки и переулки. Два такси столкнулись. У тротуара лежал перевернутый велосипед, велорикша исчез. Выл подраненный прохожий, ползущий по высыпавшимся из опрокинутого лотка фруктам.