— Слушаю.
— И еще вот что, — задумчиво добавил Шлиссер, — немедленно организуйте кампанию в прессе.
— Как? — не понял Бурс, — вы хотите, чтобы об этом призраке и открытии Тенка узнал весь мир?
— Да, нет! — с досадою ответил министр. — О Тенке дайте короткое сообщение: «Несчастный случай. Взрыв в лаборатории. Смерть видного ученого. Гибель полицейских, пытавшихся спасти его и лабораторию». Понятно?
— Ясно.
— А в информации о призраке Тенка не надо вспоминать ни одним словом: «Появился человек-призрак. Выходец с того света, дух, черт, дьявол». Все, что хотите. Нам надо, чтобы в стране поднялась паника, что бы от этого Лосса все шарахались, как от чумы. Так его будет легче выследить. Можете организовать несколько научных статей, объясняющих суть этого явления. В каком плане — вас учить не надо.
— Ну, а дальше, сеньор Хуано? — осторожно осведомился Бурс.
— А дальше — я буду действовать сам. Подготовьте агентов на завтра.
Шлиссер сел в машину, бросил последний взгляд на развалины, дымившиеся в ночной мгле, и дал знак шоферу ехать.
Небо на востоке порозовело. Первые лучи солнца окрасили гряду облачков багрянцем. В утренней дымке вырисовывались синеватые зубцы горной цепи Сьерра-де-Гвадаррама. Но Алессандро было не до красоты окружавшей его природы. Уже несколько часов он, изнемогая от усталости, брел по пустынным дорогам в Аравака к своей Катрен. Жажда палила грудь, во рту пересохло. Он нагнулся к ручейку, протекавшему в небольшом овражке, припал губами к прозрачной воде. Что такое? Он ничего не чувствует. О горе! Он опять забыл, что его тело находится на грани двух миров, что ему, особенно в состоянии нечеловеческой усталости, когда мозг теряет власть над телом, почти невозможно что-нибудь проглотить.
Алессандро с болезненным стоном поднялся. Как жестоко он наказан! Даже профессору сейчас легче — ведь он в объятиях тьмы, которую так любил. Скорее, скорее к Катрен! Аравака совсем рядом, за этим оврагом. Домик Катрен третий с края.
Напрягая последние силы, Лосе перепрыгнул через ручей. Он чувствовал, как ускользает от него контроль над телом. Скоро прогрессирующее действие радонатэ окончательно превратит его в привидение. Вот и сейчас… Такое ощущение, будто он идет по трясине. Ноги проваливаются в грунт. Страшно… Что же будет, если он заснет? Он уйдет в землю и там погибнет, задохнется.
Лосе нашел тропинку, ведущую к третьему от края домику, и пошел напрямик через огороды. Проходя мимо одной из грядок, он попытался сорвать помидор и не смог — пальцы прошли сквозь плод, не будучи в силах отделить его от стебля. Сдерживая истерический клубок, подступивший к горлу, Лосе бросился на землю и припал к помидору губами. Он напрягал всю свою волю, приказывал телу, заставлял его себе повиноваться- и на этот раз смог проглотить помидор целиком, не разжевывая. На короткое время он задержался в желудке — и это наполнило Алессандро радостью и надеждой. Но усталость Лосса была так велика, что он не мог долго сосредоточивать на чем-нибудь свои душевные силы — и вскоре плод, просочившись сквозь тело, упал на землю. Слезы отчаяния брызнули из глаз несчастного. Он с ненавистью смотрел на сорванный им помидор, как будто это именно он был виновником его страданий.
Возле дома Катрен — низкого строения с плоской кровлей — залаяла собака. Скрипнула дверь, и на порог вышла женщина с ребенком на руках. Лосе ничего не замечал. Сраженный горем, он стоял, покачиваясь, закрыв лицо руками.
Удивленная поведением незнакомца, женщина негромко спросила:
— Что с вами, сеньор?
Лосе отнял руки от лица. Женщина вздрогнула,
— Алессандро!
— Катрен!
Да, это была она. Ее лучистые синие глаза, ее каштановые пышные волосы, стянутые сзади в тугой узел. На лице ее испуг, губы кривятся, как от боли.
— Алессандро! Что с тобой, любимый? Где ты был? Тебя освободили? Почему в таком виде? Опять что-нибудь натворил?
Она протянула руку, чтобы обнять мужа. Алессандро отступил назад. Он боялся испугать ее своим прикосновением, хотел хоть на миг оттянуть неизбежное объяснение. Как ей сказать обо всем, что с ним случилось?
— Почему ты уходишь от меня? Ведь это я, Катрен! Вот наш ребенок. Посмотри, какой он уже большой! И такой умный! Поцелуй меня, дорогой!
Катрен бросилась к Лоссу, тот отпрянул, но было уже поздно. Тело Катрен прошло сквозь фигуру Лосса и упало на землю. Женщина поднялась и безумным взглядом впилась в лицо Аллессандро.
— Кто ты? Где я? — пробормотала она. — Ты с того света? Мертвец?
— Нет, нет! — в отчаянии выдохнул Лосе. — Катрен, любимая! Я пришел к тебе, мне нужна твоя помощь!
Но бедная женщина была невменяема.
— Прочь, прочь! — твердила она, не слыша мольбы своего мужа. — Теперь я знаю — Алессандро умер. Ты — привидение!
Лосе кинулся к Катрен, судорожно обнял ее. Обильные слезы текли по его худым щекам.
— Помоги, — хрипел он. — Ты одна у меня осталась! Я погибну, если ты от меня отвернешься!
Его руки охватывали плечи жены, но она не ощущала их прикосновения. С ужасом увидела Катрен, как грудь Алессандро ушла в ее грудь почти наполовину.
Разум ее не выдержал. Сердце забилось, так как будто хотело разорваться. В глазах поплыли огненные круги. Жалобно закричал ребенок, выпавший из ослабевших рук.
— Катрен! — прозвучал над огородами отчаянный крик.
Женщина тихо охнула и упала. В последний раз конвульсивно поднялась и опустилась грудь, посинело лицо… Все… Нет больше на свете никого, кто бы мог помочь Алессандро…
В соседних домах раскрылись двери, показались встревоженные люди. Трое мужчин с палками в руках подбежали к Лоссу.
— Негодяй! — закричал один из них. — Хватайте его! Он убил Катрен!
Мужчины схватили Алессандро. Он стоял неподвижно, равнодушный ко всему. Руки крестьян прошли сквозь его тело. В испуге они отступили.
— Что это… такое? — заикаясь, спросил кто-то. — Свят, свят, свят… Матерь божия, пресвятая Мария! При… призрак… дух… а-а-а!..
Побросав палки, крестьяне с криком разбежались. В селении поднялся шум.
От шоссе шла группа людей. Среди идущих Лосе узнал Шлиссера. Опять эти коршуны! Но у них ничего не выйдет!
Алессандро в последний раз посмотрел на Катрен, на ребенка, который, задыхаясь от плача, ползал по земле, и быстрым шагом направился к оврагу. Ему было безразлично, куда идти, лишь бы подальше от людей, от их испуганных криков, от полицейских…
— Держите его! — скомандовал офицер.
— Оставьте, — сказал Шлиссер, — я сам…
За своей спиною Лосе услышал торопливые шаги, тяжелое дыханье, но не обернулся.
— Одну минуточку, Лосе! Прошу вас!
Шлиссер поравнялся с Алессандро. Он смешной рысцой трусил по огороду, стараясь опередить уходящего. Наконец Лосе остановился, безучастно взглянул на министра.
— Что вам надо?
— Я вижу, у вас случилось несчастье. Но я не виноват в этом. Я только хотел помочь вам.
— И для этого послали агентов к Тенку?
— Вы сами заставили это сделать. Вы поставили меня перед необходимостью. Но что сейчас произошло? Я еще ничего не знаю.
— Я не желаю об этом говорить, — резко ответил Лосе — Дайте мне возможность спокойно умереть.
— Ну, зачем же? — примирительно сказал министр, оглядываясь на полицейских. — Мы можем продолжить разговор и договориться об условиях.
Алессандро насмешливо улыбнулся. Он принимает Лосса за простачка? Выдать секрет Тенка шакалам, а они потом бросят его на произвол судьбы? Никогда! Лучше смерть!
— Условия? Мне ничего не надо.
— А государство? — вкрадчиво продолжал Шлиссер, — слава Испании? Каудильо, наконец? Неужели они не дороги вам? Неужели вы не захотите открыть им секрет? Подумайте о своем народе.
— Народ? — иронически протянул Лосе, оглядываясь. Взгляд его упал на полицейских. — Вот ваш народ- хищные звери, защитники закона. Оставьте меня, дайте мне отдохнуть!
Лосе почти побежал к оврагу.
— Опомнитесь, Лосе! Я не дам вам покоя, я буду вас преследовать всюду. Я сделаю так, что все в испуге отшатнутся от вас. Вы будете беспомощным, одиноким. Вернитесь!
