Рейхсфюрер СС имел все основания быть довольным собой. Он отправил во Францию не какие-то отдельные полки, а три полнокровных гренадерских дивизии. Они достойно заявили о себе в первые дни боев. Дивизия «Мертвая голова» первой вошла в стратегически важный населенный пункт Аррас, дивизия «Дас Райх» штурмом взяла сильно укрепленный Сен-Венан, лейбштандарт отличился при прорыве фронта под Валансьенном. Гиммлер безмерно гордился тем фактом, что первым немецким офицером, получившим Железный крест за бои во Франции, стал оберштурмфюрер Краас из лейбштандарта.

Быстрый и решительный разгром сильной англо-французской армии заставил онеметь всех лидеров великих держав. 13 июня вермахт вошел в Париж. Вал немецкого наступления стремительно покатился дальше на юг. Были захвачены колоссальные трофеи.

Гитлер обставил капитуляцию Франции очень эффектно. Французские и немецкие генералы собрались в знаменитом вагончике маршала Фоша, том самом, где в ноябре 1918 года французы заставили генерала Людендорфа подписать унизительное Компьенское перемирие. Эффект от этой пропагандистской акции превзошел все ожидания. Когда фюрер вернулся в Берлин, восторженные толпы на Вильгельмплац не давали ему спать до утра, требуя, чтобы победоносный вождь вновь и вновь появлялся на балконе. В своей речи в рейхстаге 19 июля Гитлер особо подчеркнул: «В рядах нашей великой армии мужественно сражались моторизованные и танковые дивизии и полки Ваффен СС, покрывшие себя неувядаемой славой на полях сражений. Хочу искренне поблагодарить партайгеноссе Гиммлера, создавшего не только всю систему безопасности рейха, но и замечательные Ваффен СС!» Рейхсфюрер был счастлив. Будущее представлялось ему совершенно безоблачным.

Расходы на сокрушение Франции требовали соответствующей компенсации. 16 июля 1940 года начальник управления военной экономики и вооружений ОКБ генерал Томас издал специальную директиву в отношении трофейного имущества.

«…1. Стратегическое сырье, которое обнаружено службами тыла действующих войск, в соответствии с указаниями подлежит отправке в рейх. При этом трофеями считать все материалы, полуфабрикаты и готовые изделия, находившиеся в войсках противника для ведения боевых действий;

2. Конфискованное имущество, не находившееся в собственности вооруженных сил противника – станки (согласно списку, помещенному в приложении), электромоторы, работающие от нормального напряжения, и иные средства производства имеют важное значение для военной промышленности и поэтому также должны быть вывезены в рейх…»

«Трофеев» и «конфискованного имущества» накопилось немало. Во Франции, Бельгии и Голландии армия захватила 8,8 млн. тонн нефтепродуктов, 42 тыс. тонн меди, 27 тыс. тонн цинка, 19 тыс. тонн свинца, 1 млн. тонн железной руды, 125 тыс. тонн марганцевых руд, 36 тыс. тонн полуфабрикатов и готовой продукции. Это не считая 5 тысяч паровозов, 40 тысяч грузовых и легковых автомобилей, нескольких сотен танков и самолетов, полутора миллионов единиц стрелкового оружия и огромного количества боеприпасов. Кроме того, по соглашению о репарациях Франция должна была ежегодно поставлять в рейх 750 тыс. тонн пшеницы, 650 млн. литров молока, 140 тыс. тонн мяса, 220 млн. литров вина. Общая стоимость вывезенного промышленного оборудования и станков составила 9,7 миллиарда франков.

Едва замолкли пушки, как полным ходом пошел процесс прихватизации. По сложившейся традиции наибольший аппетит проявлял концерн Германа Геринга. За прошедшие с начала немецкой «активной внешней политики» два года это монополистическое объединение настолько раздулось, что его пришлось реорганизовать, разбив на три группы предприятий:

1) горнодобывающие и металлургические заводы;

2) военные и машиностроительные заводы;

3) судоходные компании.

К осени 1940 года в состав концерна входили 177 заводов, 69 обрабатывающих предприятий, 156 торговых компаний, 46 различных транспортных предприятий, 15 строительных организаций и прочая и прочая. На долю этой сверхкорпорации приходилось 30% общей германской добычи железной руды, 21% – каменного и бурого угля, 15% производства чугуна. Суммарный акционерный капитал превышал 900 миллионов марок. На предприятиях концерна Геринга работало более 600 тысяч человек. При этом сам рейхсмаршал проявлял все меньший интерес к делам своей фирмы, довольствуясь регулярным солидным пополнением своих счетов в банках нейтральных стран. Фактически концерном заправлял председатель правления Эрих Плейгер с группой приближенных бизнесменов. Роль Геринга сводилась только к лоббированию и визированию составленных Плейгером бумаг.

В спину государственным олигархам дышали негосударственные. Так называемая «группа семи» (или, как они сами почтительно именовали себя, – «узкий крут»), которую образовали руководители семи становых концернов «Ферейнигте Штальверке», «Флик», «Крупп», «Маннесман», «Геш», «Клекнер» и «Гуттеноффнунгсхютте», резко потребовала долю. Конечно, голос семи влиятельных олигархов был облечен в обтекаемый текст официального заявления для массмедиа. Но на Вильгельмштрассе все поняли правильно. Лоббисты «Группы семи» в коридорах власти позаботились о том, чтобы при дележе был соблюден принцип справедливости. Естественно, Плейгер выступил с ответным заявлением, приглашая своих конкурентов на «совместные консультации». В итоге список претендентов пополнился еще и концерном «Металлургические заводы Рехлинга», к руководителю которого небескорыстно благоволил рейхсмаршал.

Итак, по состоянию на декабрь 1940 года экономическая карта Франции выглядела следующим образом.

Промышленную Лотарингию, предмет давних франко-немецких конфликтов, разделили между собой пять крупных концернов. Концерн Германа Геринга приобрел венделевские горно-промышленные и металлургические заводы, концерн Клекнера – металлургические заводы в Креитингене, концерн Рехлинга – металлургические заводы «Карлсхютте» в Диденгофене, концерн Флика – металлургические заводы в Роммбахе, концерн Штумма – заводы в Геттингене

Однако без интриг все равно не обошлось. Крупный бизнес органически не принимал заявленного национал-социалистами принципа «всеобщего равенства». Используя свои связи с рейхсмаршалом, экспансивный промышленник Франц Рехлинг сумел утереть нос конкурентам. Он добился назначения рейхсуполномоченным по французской металлургии и получил в полное распоряжение заводы в департаментах Мерт и Мозель. Как ни старались «доброжелатели», выкурить оттуда Рехлинга оказалось невозможно. К слову сказать, далеко не все французские бизнесмены уезжали за границу, метая громы и молнии в адрес «проклятых бошей». Самые сообразительные полагали, что деловые люди всегда найдут обший язык. Поэтому на потеху всему свету и «оккупированной» Франции одно за другим провозглашались слияния. Несгибаемые патриоты не желали расставаться со своими виллами, «мерседесами», содержанками и с готовностью налаживали партнерские отношения, даже поступаясь контролем над собственным бизнесом. Крупнейшее слияние удалось провернуть Крауху. Французский химический трест «Кюльман» совместно с фирмами «Сен-Дени» и «Сен-Клер дю Вон» был объединен в «Акционерное общество Франколор», в котором концерн «И.Г.» получил 51% акций. Спрашивается, зачем смываться в Соединенные Штаты без штанов и денег? Надо уметь жить!

Ввиду хорошего начала дальше дело пошло веселей.

В Голландии Конрад Борзиг при активном содействии рейхсфюрера СС прихватизировал крупное промышленное объединение – Голландское королевское общество доменных печей и сталелитейных заводов. При этом удравшие за границу члены августейшей семьи определили действия немецкого бизнесмена как «акт международного разбоя».

В Норвегии пальма первенства опять же принадлежала концерну Геринга, который по всем правилам оформил прихватизацию Дундерландских железных рудников и конфисковал 80% кораблей рыболовного флота. Правда, в этой северной стране нашлось место и для концерна «И.Г.». Крауху досталось «Норвежское общество азота и гидроэлектроэнергии». Общий приватизационный улов рейха в виде различных материалов и имущества оценивался западными экономистами в девять миллиардов фунтов стерлингов.