Сумасбродные затеи фюрера в экономике вынуждали правление Рейхсбанка включать печатный станок. Единственным выходом Шахту представлялось сокращение военных расходов. На эту тему он последний раз говорил с Гитлером в качестве первого лица немецкой экономической политики.

Разговор начался с «мелочей». Завершив обзор текущей обстановки в экономике, Шахт напомнил:

– Мой фюрер, в ноябре сего года поступят к оплате первые векселя МЕФО на сумму три миллиарда марок. Из каких средств прикажете произвести погашение?

Гитлер вскочил и забегал по кабинету, что было верным признаком накатывавшей истерики:

– Вы так говорите, будто в казне рейха совсем нет никаких средств!

– Их действительно нет, мой фюрер. Вот…

Шахт протянул ему письмо из правления Рейхсбанка.

– Что это?

– Расчетно-кассовый центр сообщает о наличии дефицита в размере 1 миллиарда 68 миллионов марок.

– Откуда? – брюзгливо удивился диктатор. – Всего три месяца назад мы захватили в Австрии 400 миллионов шиллингов золотом.

– Да, мой фюрер. Но эта сумма не смогла покрыть хотя бы необходимый минимум. За прошедшее с момента аншлюса время индекс потребительских цен

подскочил на четыре процента.

– А что делают эти ротозеи в комиссии по контролю за ценами?

Шахт твердо произнес:

– Никакими директивами невозможно преодолеть причины объективного характера. Стоимость жизни будет расти и дальше. Все попытки жесткого

административного воздействия приведут лишь к росту черного рынка и распространению коррупции.

– Вздор! – взорвался Гитлер. – Чепуха! По природе своей человек понимает только язык силы. Беспощадность – лучшее средство от социальных болезней. Тем хуже для вас, если вы этого еще не поняли. Больше прошу ко мне с такими пустяками не обращаться. Этими вопросами занимается рейхсфюрер СС.

– Господин Гиммлер считает себя вправе кое-что решать за меня.

Шахт предложил фюреру ознакомиться с некой передовицей в «Черном корпусе», посвященной «экономическим проблемам». Гитлер взял принесенную министром газету и стал читать: «Черный корпус» неоднократно подчеркивал наличие избыточной рабочей силы в розничной торговле, указывая на дисбаланс, возникающий вследствие этого в экономической системе государства. Осознание данного факта не вызвало, однако, должного понимания там, где следовало бы, и не побудило руководство рейха к принятию мер для улучшения баланса сил за счет сокращения аппарата розничной торговли…

Вполне очевидно, что на сегодняшний день мы имеем больше коммерсантов и торговцев, чем можем прокормить, и в то же время недостаток производственной рабочей силы. Совершенно ясно, что торгашам давно пора бросить столь неперспективную профессию и приобрести другую. Не только им, но и всему немецкому народу следует сделать вывод из старых ошибок и навести порядок в новом распределении обязанностей и задач внутри нашего сообщества.

Число мелких предпринимателей необходимо сократить до минимума, за счет чего усилить производственный сектор экономики. В результате мы добьемся улучшения жизненных условий для избытка торгового люда и вместе с тем снизим стоимость прожиточного уровня для всей нации».

– Что же в этой статье не так? – поинтересовался Гитлер.

Шахт мог бы ему объяснить, что развитие малого бизнеса есть основа здоровой рыночной экономики. Что именно «избыточный торговый люд» препятствует развитию черного рынка. И что «дисбаланс в экономической системе» создаст как раз прожорливая ноенная промышленность… Но он хорошо понимал, что зря потратит время. Такому человеку, как Гитлер, ничего объяснить нельзя. Поэтому Шахт заявил:

– Может быть, рейхсфюрер СС справится с экономикой и финансами лучше меня?

Диктатор промолчал. Шахт коснулся еще одной неприятной темы:

– Мой фюрер, необходимо уделить самое при стальное внимание наличию избыточной денежной массы в обращении. В конце мая сего года в обороте всего находилось 10 миллиардов 722 миллиона марок, то есть в течение пяти месяцев Рейхсбанк эмиссировал на нужды программы вооружений два и четыре десятых миллиарда воздушных денег. Мы стоим на пороге новой инфляции. Вместе с тем возрастает государственный долг. Выпущенные в текущем году

облигации Четвертого займа распространяются среди населения при наличии еще не погашенного третьего на сумму 11 миллиардов марок. Всего же, по расчетам экспертов, к январю 1939 года общая задолженность рейха достигнет 38 миллиардов марок.

– Программа вооружений будет выполняться во что бы то ни стало!

Гитлер уже кричал:

– …Это вопрос выживания германской нации на ближайшую тысячу лет!

Шахт терпеливо спросил:

– А как быть с векселями МЕФО?

– Поговорите с учредителями, пусть предоставят отсрочку на год-два.

– Мой фюрер, это невозможно.

– Как вы смеете мне говорить «невозможно»?!

– Смею, мой фюрер.

– Я вас больше не задерживаю!

Побледневший Шахт молча собрал бумаги и вышел. Гитлер смотрел ему вслед, трясясь в бессильной ярости. Впервые он всерьез задумался над сменой руководства Рейхсбанка. Осведомительные сводки СД и гестапо предупреждали фюрера о намерении Шахта сорвать программу вооружений. Прежде Гитлер не обращал на них внимания, хорошо понимая желание эсэсовцев свалить излишне самостоятельного главного банкира. Но состоявшийся разговор окончательно убедил фюрера в том, что этот человек превратился из сторонника в противника.

Казначей «Черного ордена» бригадефюрер СС Освальд Поль был недоволен занимаемой должностью. Он считал себя способным на большее и давно искал возможности широкого применения таланта организатора. Как любая корпоративная организация Третьего рейха, СС испытывали постоянную нехватку финансовых средств. Именно этой проблеме была посвящена направленная Полем рейхсфюреру обширная докладная записка, с помощью которой он рассчитывал подняться на достаточную высоту. Финансовый директор СС нашел ответ на вопрос, где взять денег.

В Главном оперативном управлении СС сослуживцы шутя называли Поля Дуче. Бригадефюрер действительно был внешне похож на Муссолини. Впрочем, по части тщеславия и честолюбия он едва ли уступал итальянскому диктатору.

Карьеру Освальда Поля можно назвать классической для Германии тех лет. Он принадлежал к весьма распространенной категории предпринимателей в военной форме. В годы Первой мировой войны служил старшим казначеем в финансовом отделе Главного штаба ВМФ. После развала империи был вынужден расстаться с мундиром и весьма доходной должностью. В 1926 году вступил в национал-социалистическую партию. К моменту прихода нацистов к власти бывший морской офицер работал по специальности, то есть занимался различными финансовыми вопросами в штабе рейхсфюрсра СС. Естественно, его амбиции росли вместе с ростом влияния «Черного ордена».

Как и ожидал Поль, вскоре после представления докладной записки его вызвал рейхсфюрер. За годы совместной службы он успел изучить характер Гиммлера и понимал, что добиться своего будет непросто. Гиммлер постоянно боялся излишней бюрократизации СС. Поэтому Поль заранее знал, какие вопросы будут перед ним поставлены.

В качестве пролога рейхсфюрср заявил, что докладная записка «помогла открыть новые, незнакомые

стороны личности камрада Поля». Но эсэсовский казначей был начеку и не купился на благодушный тон своего начальника. Гиммлер забросал его ворохом вопросов. Зачем вы настаиваете на создании нового главного управления? Какой смысл выводить концлагеря из подчинения начальника штаба Тотенкопф СС? Почему снабжение Ваффен СС не может остаться прерогативой Главного оперативного управления? В какую сумму обойдется вся эта ваша затея?

Свой доклад Поль начал с обращения к излюбленной теме рейхсфюрсра. Создание Главного экономического управления прежде всего позволит остановить разбухание чиновничье-бюрократического аппарата в рамках нашего ордена. Сегодня ситуация в административных службах СС такова, что многие из них дублируют функции друг друга. Особенно по вопросам материально-технического снабжения. Дальнейшее структурное расширение СС неизбежно. Не допустить бюрократической мешанины, повысить эффективность исполнения управленческих решений – таков общий смысл учреждения нового ведомства. Все административно-хозяйственные вопросы необходимо сосредоточить в одних руках.