— На связь даю тебе нашего агента «Сэма», он переводчик в «Интуристе». Жаден, хитер, на вербовку пошел быстро, позже стал изображать из себя «идейного борца с коммунизмом». Способен на решительные действия, спасая свою жизнь. Умен, работает с охотой. Уверен, что после выполнения нескольких заданий мы выведем его на Запад.

Первого секретаря посольства Юджина Макдональда Гарри Травински не любил. Дело не в том, что Макдональд занимал на служебной лесенке «Компании» — так называли ЦРУ за глаза ее сотрудники — очень высокое положение. Травински терпеть не мог «выскочек» — всех, кто обладал состоянием, которого Гарри не имел, связями, которых тоже у него было не густо, и, конечно же, положением в обществе.

Вот и сейчас, подъезжая к посольству и представляя разговор с Юджином, Травински состроил кислую физиономию и тяжело вздохнул. Он наверное знал, что Макдональд тоже его не любит и в кругу себе подобных называет «молодящимся жеребчиком». А это было обиднее всего: стариком себя Гарри не считал.

Травински припарковал машину к обочине тротуара и направился к входу в посольство. Поднялся на третий этаж, нажал кнопку у двери. Через мгновение в глазке загорелся свет и дверь распахнулась.

— Хэлло, Гарри, — пророкотал Макдональд, не вставая из-за стола, — проходи, старина. Садись. — Макдональд дружелюбно улыбался, но его серые глаза цепко всматривались в подчиненного. Высокого роста, с крупными, резкими чертами лица, загорелый, он словно только что вернулся с юга.

— Добрый день, мистер Макдональд, — степенно поздоровался Травински, усаживаясь напротив. — Как поживаете?

— Прекрасно, — Макдональд перебросил через стол коробку сигар, — кури. Так вот, пришла телеграмма из «Компании», хотел посоветоваться с тобой. Ты что-нибудь слышал об Институте физики твердого тела и Академгородке, который недавно открылся под Москвой?

Гарри состроил мину, которая могла означать, что он много знает, но предпочитает начальника не перебивать.

— «Компания» сильно заинтересовалась этой фирмой… Чем русские там занимаются?

— Судя по сообщениям печати, это научно-исследовательский институт Академии наук СССР, который работает над проблемами сверхчистых материалов.

— Оборона? Космос?

— Как сказать… — Травински с удовольствием затянулся сигарой. — В принципе — чистая наука, а в прикладном варианте — что хотите. Оборона, космос, электроника, новое поколение компьютеров…

— У тебя там есть кто-нибудь на примете?

— Нет. Институт расположен в районе, который не рекомендован, для посещения иностранцами.

— Так… — Юджин разглядывал кончик сигары. — Значит, все усилия направляешь ныне на этот институт. Нужна четкая и ясная картина, чем там занимаются, кто занимается и с какими предприятиями они связаны. Есть сведения, что часть этого института будет заниматься разработкой новой технологии получения сверхчистых материалов. Сведения точные, получены из надежного источника.

— А мое руководство поставлено об этом в известность? — обронил, не глядя на Макдональда, Травински. — Мы как бы из разных ведомств, мистер Макдональд…

— Не строй из себя девочку, — грубо отрезал Юджин, — если я приказываю тебе что-то, значит, так надо «Компании».

Несколько минут оба молчали. Травински сглатывал обиду, как слюну, и никак не мог заставить себя поднять глаза на шефа. А тот, некоторое время втайне понаслаждавшись унижением Гарри, встал, достал из бара бутылку виски и два фужера.

— Ладно, Гарри, не сердись, — он поставил перед ним фужер и легко прикоснулся к нему своим, — нам не надо ссориться. Вот еще что: там, — он показал большим пальцем на потолок, — просили оказать тебе помощь, а то ты, бедняга, год просидел, а ни одной вербовки не провел, — уколол Юджин Травински, — ладно, ладно, свои люди…

Травински слушал невнимательно. Он понимал, что если Макдональд «делится» с ним своей агентурой, то задание «Компании» серьезное, и это его настораживало. Обычно такие команды он получал от непосредственного своего начальника Донована, с которым проработал много лет и знал его слабости, силу и привычки.

— Так вот, — продолжал Макдональд, — дам тебе одного «помощника»… Впрочем, он пока еще не агент, — неожиданно Макдональд усмехнулся, — а, так сказать, кандидат, но вербовка будет простая. Он привлек наше внимание на валютных операциях. Успешно сотрудничает с несколькими африканскими дипломатами и студентами. Работает таксистом в Академгородке.

— В том самом? — удивился Травински.

— В том самом. Вербовку проведешь лично, предварительно пусть с ним поработает «Сэм».

— Хорошо… Сколько времени мне дается?

— Нисколько! — Макдональд решительно ткнул сигару в пепельницу. — Это мы должны были знать вчера!

— Но простите, мистер Макдональд, — возмутился Травински, — это же разведка, а не ограбление по-чикагски!

— Надо будет, — Макдональд лениво смахнул со стола пепел, — наденешь маску и исполнишь вариант «по-чикагски». Не те времена, мой мальчик, чтобы заниматься сантиментами…

— Ты в Киеве когда-нибудь был? — Полковник Росляков смотрел на Андрея поверх очков и улыбался.

Андрей Кудряшов молча покачал головой. Перед очередным заданием Росляков всегда начинал издалека, словно проверяя, в какой готовности находится его подчиненный.

— Нет, Владимир Иванович, не был.

— Собирайся, боец, недельки на две.

Андрей вопросительно посмотрел на начальника.

— Международный симпозиум «Физика твердого тела».

— Ученые в душе всегда поэты.

— Зато мы прозаики, — полковник серьезно и грустно улыбнулся. — Есть сведения, что этим симпозиумом заинтересовалось ЦРУ. Среди гостей симпозиума из капиталистических стран наше внимание привлекли несколько аккредитованных корреспондентов. Вот смотри, — он пододвинул Андрею конверт с фотографиями, — корреспондент журнала «Сайенс энд Сосайэти», «Наука и общество», Гарри Травински…

На Андрея с фотографии смотрел полноватый человек с чуть опущенными в иронической улыбке уголками рта. Безупречный пробор, холеные усики.

— Шельмец опытный, — Владимир Иванович удовлетворенно хмыкнул, словно был донельзя рад тому, что противник не новичок, — на выставке в Москве дважды уходил от наблюдения. Прекрасно владеет русским. По рождению русский, отец — Генрих Травински, белоэмигрант. Служил у Деникина в контрразведке. После революции долго околачивался в Европе, потом переехал в Америку. Там женился. В двадцать пятом году родился наш «приятель». Жена Травинского скоро умерла, а папаша… дал сынку «образование» сам.

Андрей внимательно слушал полковника, разглядывал фотографию.

— Так вот, Травински-младший окончил Мичиганский университет. По образованию инженер-физик, бакалавр. Стажировался в Парижском университете. А папаня его тем временем перебрался в русскую редакцию «Свободной Европы». Консультантом по России. В конце шестидесятых годов Гарри Травински бросает работу в лаборатории, которая, кстати, неизвестно чем занималась, но название имела громкое: «Лаборатория анализа современных исследований и разработок», и переходит в журнал «Наука и общество». Как потом стало известно, — Росляков довольно хмыкнул, — и лаборатория, и журнал кормятся на денежки ЦРУ. Так сказать, дочерние предприятия… Понял, Андрей, какой журналист аккредитован на симпозиуме?

Андрей оторвал глаза от фотографии:

— Материал по его визитам в Союз можно посмотреть?

— Нужно.

Андрей встал:

— Разрешите идти?

— Давай, боец, дерзай…

Андрей сидел над материалами, читал и перечитывал короткие — сообщения, справки, отчеты. И вот догадка, сначала робкая, пере росла в уверенность, и он, составив план командировки, снова засел за документы.

Он появился у Рослякова через два дня.

— Докладывай, — полковник поудобнее уселся в кресле.

— Все визиты «журналиста»…

— Уже окрестил? — усмехнулся Росляков.