— Зачем? Ведь тогда! Кушнир вылетит из рабочей группы, и все задумки Травински обречены на провал.

— Вот это как раз и непонятно.

— Травински надо лишать информации в академгородке.

— Брать «таксиста»?

— Пусть его возьмет милиция.

— Вы думаете, что Травински встревожится?

— Думаю, что да. — Петров задумчиво смотрел на вращающийся диск вентилятора. — Мне кажется, что «журналист» начнет форсировать вербовку Кушнира. Кстати, а что у него за взаимоотношения с Ирэн? Серьезные?

— Геннадий Михайлович, — Кудряшов не спеша встал и подошел к окну, — Ирэн, кажется, любит Кушнира. Отсюда и ее нежелание, чтобы состоялась встреча Валерия с Травински. Она, конечно, знает, что Гарри собирается провести заключительный аккорд операции ло вербовке, и старается Кушнира обезопасить. Кушнир ведет себя по отношению к ней вполне лояльно. Ирэн занимает в его жизни какое-то место, но, насколько это серьезно, не знаю. Думаю, что сегодня выясню. А самое главное, Геннадий Михайлович, мне нужна встреча с Ирэн.

— Ты хочешь подготовить контрудар? Думаешь, Ирэн пойдет на это?

— Не знаю. Хотим вместе с Росляковым предложить руководству план операции, которую по обыкновению уже и озаглавили, — засмеялся Кудряшов. — Будет она называться «Свадьба».

— Я поддержу тебя, — сказал Петров. — Но учти, в случае утверждения операции поступишь в полное мое распоряжение.

— Готов, Геннадий Михайлович.

— Все у тебя?

— Все. Да, Геннадий Михайлович, нельзя ли Ирэн провести от дома до Таганки? Боюсь, как бы Травински на хвост не сел.

Ирэн вышла из дома часа за два. Почему-то она была уверена, что Травински ее в покое не оставит и постарается выяснить, куда она направляется. Перед уходом она позвонила ему, сказав, что Валерий назначил ей встречу около Курского вокзала. Почему она так поступила, не могла объяснить. Ей почему-то показалось, что отныне она не может доверять шефу и Травински не должен знать о разговорах с Валерием.

«Я ему больше ничего не скажу, — думала она, спускаясь в лифте, — просто посоветую уехать куда-нибудь. И все. Пускай он для меня будет потерян, но… и для Травински тоже. Как он не понимает, что висит на волоске! А что он знает о нас, обо мне? Да если узнает, что я разведчица…»

Ирэн оглянулась: улица была пустынна. Она села в машину и, выехав из двора, бросила взгляд в зеркало заднего вида. Все по-прежнему было спокойно. На всякий случай она несколько раз меняла рядность и обратила внимание на красные «жигули», которые так же охотно, как она, перестраивались. Водителя она не могла рассмотреть, но решила на всякий случай оторваться. Долго кружила по центру, то неожиданно останавливаясь, го резко сворачивая а переулки. Наконец, когда красные «жигули» на мгновение отстали у светофора, свернула в Лялин переулок и тут же въехала под арку. Быстро припарковав машину, проходными дворами выбежала на Садовое кольцо. Ей повезло: к остановке подъезжал автобус. Ирэн почти на ходу вскочила в него и через десять минут была на Таганке.

Валерия она увидела издалека и быстро подошла к нему. Кушнир протянул девушке букет, взял ее под руку. Валерию бросилось в глаза, как изменилась Ирэн, под глазами легли тени, лицо осунулось.

— Валери, — заговорила Ирэн, — тебе надо уехать куда-нибудь. Немедленно. Тебе грозит большая, страшная неприятность. Я не могу ничего сказать, но… уезжай. Слышишь? Уезжай…

— Да что случилось? В чем дело, Ирэн? Я ничего не понимаю. — Кушнир растерянно посмотрел в сторону машины, за рулем которой сидел Кудряшов.

— Добрый день, Ира.. — Кудряшов помог ей сесть на заднее сиденье. — Ну, не надо плакать.

Он плавно тронул машину с места и, набирая скорость, поехал по набережной.

Наконец Ирэн успокоилась и, достав пудреницу, стала приводить себя в порядок. Андрей, слегка повернувшись к молодым людям, спросил:

— Вы не хотите мороженого?

— Можно, — равнодушно произнесла Ирэн и снова прижалась к плечу Кушнира.

— Андрей, а вы давно знаете Валерия? — вдруг спросила Ирэн.

— Не так давно, но и не вчера познакомились. Мы с ним встретились в Киеве на международном симпозиуме. Так, кажется, Валера?

— Точно. Завтракали вместе, — ответил Кушнир, обращаясь к Ирэн.

Андрей затормозил у кафе «Мороженое». Они прошли в полупустой зал и сели за столик.

Кудряшов заметил, как погрустнела девушка. Замолчал Кушнир и отрешенно посмотрел на часы. Он встал и, подойдя к стойке, расплатился. Повернулся к столику:

— Я в машине буду, ребята, подходите.

Ирэн проводила его взглядом и положила ладонь на руку Валерия:

— Хороший он. Ты с ним дружи, Валери.

— Не знаю, — пожал плечами Кушнир. — Так почему ты не хочешь, чтобы я с Гарри встречался?

— Валери, — Ирэн сжала его руку, — не спрашивай…

— И все-таки непонято… Я приеду в понедельник в Москву и зайду к тебе, хорошо?

Рука Ирэн дрогнула:

— Только позвони сначала… Они направились к выходу.

Сергей только что пришел к себе, как кто-то постучал в дверь. В комнату вошел бледный Кушнир.

— Привет, Валера! Ты чего… такой? — удивился Сергей.

— Серега, сейчас я видел Ольгу Водолагину, и она мне сказала… — Кушнир потер рукой горло, — она сказала, что Мездриковский сказал… В общем, все думают, что анонимку на тебя написал я! — Валерий схватил Сергея за руку и заглянул в глаза. — Клянусь, я не писал! Конечно, я не сахар, но чтобы пойти на подлость… Я завидовал тебе, считал, что ты виноват в том, что моя защита немного позднее твоей, но такое…

— Ты с ума сошел! — Гиляров обхватил Валерия за плечи и усадил в кресло. — Мне никто не говорил, что подозревают тебя, а если бы кто и сказал… да я бы в морду такому! Мы же с тобой друг друга знаем не один год! Как ты только мог подумать?!

Кушнир уронил голову на руки:

— Кому это нужно? Почему меня подставили? Говорят, анонимка написана на моей машинке… Но я не писал! Не писал! И машинка у меня месяц как в ремонте находится. Не мог я на ней писать, — возбужденно говорил Кушнир, и по его бледному лицу пробегали судороги. — Кому это надо, чтобы подумали на меня?

Макдональд вызвал Травински в посольство поздно вечером. Он был не один. Рядом сидел… Донован. Он помахал рукой Травински, словно тот только что с ним виделся.

— Гарри, «компания» настойчиво требует форсировать операцию «аспирант».

— Шеф, есть русская поговорка, гласящая, что поспешность нужна только при ловле блох.

— Мистер Травински, — вмешался Макдональд, — вы не цените хорошего отношения к вам. И если вы сидели почти полтора года и посылали в «компанию» вырезки из газет, то это не значит, что вами довольны. Работать надо!

— Да, Гарри, руководство считает, что вы непозволительно медлите с «аспирантом», — попытался смягчить резкий окрик Донован. — Меня просили передать, что вам пора действовать. Пора!

Гарри вдруг почувствовал себя песчинкой, затерянной среди миллионов подобных ему. Он еще раз убедился, что никакие его прошлые заслуги и удачи не могут поставить его, Гарри Травински, в один ряд с Донованом, Макдональдом и другими, которых он искренне презирал, считая дилетантами в разведке, но которым не мог возразить.

Макдональд наблюдал за Гарри с неприкрытой усмешкой. Он давно взял за правило разговаривать с Травински грубо, на грани откровенного хамства, зная, что Гарри этого не переносит и всегда теряется в разговоре с ним.

«Задумались, — со злостью размышлял Макдональд, переводя взгляд с Травински на Донована и обратно. — Думайте, думайте, а делать будете так, как прикажут, интеллигенты паршивые… Ничего… Ты у меня, Гарри, еще попляшешь! Привык чужими руками жар загребать. — Макдональд не мог простить Травински передачу „Сэма“. — Ты у меня сам все тайники снимать будешь, лично поработаешь с агентом, лично…»

— Хорошо, — наконец произнес Гарри. — Я буду форсировать работу с «аспирантом». Я бы хотел провести еще одну акцию по отношению к «аспиранту», чтобы… как бы это сказать, подготовить его соответствующее настроение.