Михаил Степанович как-то виновато улыбнулся, еще раз порывисто обнял жену и вышел.
Зинаида Федоровна подождала, пока отъехала машина, потом отошла от окна и принялась за уборку.
Она открыла тумбочку письменного стола, чтобы убрать четыре пачки бумаги, изъятые из чемодана мужа, но в тумбочке царил такой хаос, что она решила немедленно навести порядок. Присела прямо на ковер и принялась за дело. Среди кип газетных вырезок и старых студенческих конспектов ей попалась на глаза тоненькая серая папка. Зинаида Федоровна смахнула пыль и прочла:
«МИХАИЛ БУГРОВ. «ПОВОРОТ». Рассказ»
Михаил Степанович всегда советовался с женой. Он очень ценил ее литературный вкус и чувство меры, которыми на первых порах не вполне владел сам. Она умела помочь ему, подсказать, убрать лишнее. Зинаида Федоровна знала не только все написанные им рассказы, но даже и те, которые он еще «вынашивал».
Вот почему, увидев рассказ, о котором она никогда ничего не слыхала, Зинаида Федоровна удивилась.
В папке оказалось всего несколько листов бумаги, покрытых крупным энергичным почерком мужа. Сверху лежал черновик написанного очень давно письма.
«Уважаемый товарищ редактор!
Посылаю Вам первый мой рассказ. Мои друзья говорят, что у меня есть литературные способности, и я сам тоже так думаю и поэтому решил готовиться в университет. Горячо надеюсь, что рассказ Вам понравится.
С уважением М. Б у г р о в».
Зинаида Федоровна отложила письмо, включила настольную лампу и, устроившись в старом отцовском кресле, принялась читать:
«Симка прислушался.
Ни сверху, ни снизу не было слышно ничьих шагов, только через неплотно прикрытую дверь парадного доносилось дребезжание позднего трамвая.
Тогда он достал связку ключей и уверенно шагнул к двери.
Замок был прост, и справиться с ним не представило никакого труда: видимо, хозяин не очень заботился о недоступности своей квартиры.
Симка тщательно запер дверь изнутри и, не зажигая огня, двинулся вперед. Первая дверная ручка, которую удалось нащупать, поддалась легко, и он очутился в комнате.
Белая июньская ночь вливалась в широкое окно балкона, светлые обои и тюлевые гардины казались сотканными из теней. На большом столе стояла початая бутылка портвейна, рядом в вазочке — горка печенья.
Симка понюхал бутылку, удовлетворенно хмыкнул и удобно расположился в глубоком кожаном кресле. Торопиться было некуда: в течение этой ночи, а пожалуй, и всего завтрашнего дня сюда никто не должен прийти.
Более двух недель изо дня в день упорно и методично Симка вел наблюдение за этой квартирой, вернее — за ее хозяином, высоким сутуловатым мужчиной с опущенными кончиками седых усов.
Каждое утро ровно двадцать минут восьмого хозяин квартиры выходил из подъезда и не спеша шагал к автобусной остановке, оставляя за собой маленькие, быстро тающие облачка табачного дыма.
Прислонившись к гранитному парапету набережной, Симка продолжал наблюдать за подъездом. Отсюда через лестничное окно ему была видна дверь квартиры во втором этаже. Больше из квартиры никто не выходил. Все входящие в подъезд проходили мимо нее, за исключением девушки-почтальона, которая задерживалась на секунду, чтобы опустить в ящик газету или журнал.
Около полудня Симка бежал в ближайшую закусочную и, наскоро проглотив порцию сосисок и выпив бутылку пива, возвращался на свой пост.
Для отвода глаз Симка имел при себе удочку: она могла в любую минуту объяснить его пребывание на набережной. Однажды, когда он, к своему собственному удивлению, вдруг выудил рыбу и, забыв обо всем, снимал ее с крючка, рядом прозвучал молодой насмешливый голос:
— Вот удивительно! Первый раз вижу, чтобы на нашей набережной рыба поймалась.
Мимо шла девушка. Симка успел рассмотреть только ее глаза, темно-карие, веселые, чуть-чуть раскосые, и две тугие косички. В руке она несла маленький чемодан.
Больше девушка ничего не сказала, даже не оглянулась, но Симке стало почему-то тоскливо, показалась ненужной и эта подготавливаемая кража и вся его бестолковая испорченная жизнь…
— Гражданин, здесь удить рыбу не разрешается. Это сказал подошедший милиционер.
Симка исподлобья глянул на постового и стал хмуро сворачивать леску.
— Прошу больше не нарушать, — милиционер козырнул и размеренным шагом пошел вдоль набережной.
Симка огляделся: девушки не было, он даже не успел заметить, куда она скрылась.
В другой раз он встретил ее рано утром на мосту, по дороге к месту своего наблюдения. По тому, как заколотилось сердце, Симка сразу понял, что это она…
Утренний ветерок развевал ее светлую юбку, за плечами был укреплен дорожный мешок.
Девушка, должно быть, узнала Симку. Она улыбнулась и, не останавливаясь, дружески кивнула.
И опять он не заметил ничего, кроме больших темно-карих веселых глаз…
В этот день за обедом Симка заказал вместо пиза целый стакан водки, чего раньше никогда не делал, а потом понуро и неохотно поплелся на свой пост.
Хозяин квартиры появлялся между шестью и восемью часами вечера. В зубах—неизменная изогнутая трубка, в руках — несколько свертков, видимо, с продуктами.
И так ежедневно, кроме субботы. В этот день он возвращался точно в половине шестого, а в шесть уже выходил из дому и пешком через мост направлялся к вокзалу, прижимая под мышкой спиннинг.
Симка следовал за ним в некотором отдалении, а затем терпеливо ждал, пока его не увозил пригородный поезд.
Конечно, с этой квартирой можно было бы давно покончить — обстановка полностью определилась еще неделю назад, но Симка в этом деле не хотел рисковать: за последние два года у него было достаточно времени для размышлений, и теперь, получив свободу, он не собирался расставаться с ней. Разве он не принял решения вернуться к трудовой жизни?
Эта кража будет единственной: ему нужны деньги, чтобы одеться и явиться к прежним друзьям в приличном виде. Ведь на заводе никто не знает, что два года назад, уйдя в отпуск, Симка случайно попал в плохую компанию: сначала вино, карты, потом — первая кража и тюрьма… Нет, он не может вернуться на зазод голодранцем. Кто тогда ему поверит, что он был в экспедиции?.. Нужно иметь часы, хороший костюм, пальто…
…Когда с портвейном было покончено, Симка сладко потянулся и вскочил, отгоняя дремоту.
Средний ящик письменного стола оказался незапертым. Симка выбрасывал его содержимое прямо на пол до тех пор, пока не обнаружил сберегательную книжку. Глянув на цифру в графе прихода, он свистнул и швырнул книжку обратно: стало быть, денег хозяин дома не держит.
Дело осложнялось: придется брать вещи, а это значит, что сегодня уйти уже не удастся. Нужно дождаться семи-восьми часов утра и взять небольшой чемодан: никто не обратит внимания — воскресное утро, мало ли, человек собрался на дачу. Кстати, и эту двустволку можно прихватить. Впрочем, нет. Черт его знает, вдруг сейчас не охотничий сезон? Придерутся, спросят разрешение. Ага, лучше вот эти складные бамбуковые удилища.
Симка выбрал в прихожей подходящий чемодан и принялся за дело.
Пожива оказалась лучше, чем он ожидал. В столе нашлись серебряные часы и фотоаппарат, в соседней комнате в шкафу — шерстяной отрез на костюм, пальто и несколько хороших шелковых платьев.
Симка нажал коленом на крышку чемодана и с трудом защелкнул замки. Затем поставил чемодан у двери, а бамбуковые удочки прислонил рядом.
Больше делать было нечего, оставалось ждать утра. Спать уже не хотелось, и Симка стал бродить по квартире.
В кухне его внимание привлекла небольшая одностворчатая дверь. Она могла служить входом в чулан. Симка понимал, что там нет ничего ценного, но от нечего делать решил посмотреть. Окна в чулане не было. Симка нашарил выключатель и, плотно закрыв за собой дверь, включил свет.
