Когда он спустился вниз, то увидел в зале своего нового друга. Доктор предложил ему пообедать вместе.

– Есть какие-нибудь новости, сэр? – лихорадочно спросил Джек.

– Мне удалось узнать кое-что из истории коттеджа. Сначала его владельцами были старый садовник и его жена. Когда старик умер, вдова переехала к своей дочери. Потом дом перешел к одному строителю, который его весьма удачно реконструировал и продал одному горожанину, находившемуся здесь на отдыхе. С год назад он, в свою очередь, продал дом мистеру и миссис Тернер. Это, насколько мне удалось выяснить, была очень странная пара. Сам он – англичанин, а его жена – частично русского происхождения. Это была очень красивая женщина, весьма экзотичная. Жили они спокойной, размеренной жизнью, ни с кем не общались и почти не выходили за пределы своего сада. По слухам, они чего-то боялись, но мы не можем с достоверностью утверждать это.

Однажды они вдруг исчезли рано утром и больше не возвращались. Здешние агенты получили из Лондона письмо от мистера Тернера, в котором он просил продать коттедж как можно скорее. Мебель распродали, а сам дом достался мистеру Моливереру. Он прожил в нем всего две недели и дал объявление, что сдает его внаем. Сейчас в нем живет чахоточный французский профессор со своей дочерью. Они проживают в коттедже уже десять дней.

Джек молча обдумывал услышанное.

– Не вижу, чтобы это что-то нам давало, – промолвил он наконец. – А вы?

– Мне все-таки хотелось бы побольше узнать об этих Тернерах, – спокойно произнес Левингтон. – Как вы помните, они уехали рано утром. Насколько я понял, никто не заметил, как они уезжали. Мистера Тернера после этого видели, но я не смог найти хоть кого-нибудь, кто встречал бы миссис Тернер.

Джек побледнел.

– Этого не может быть! Вы хотите сказать, что…

– Не надо излишне волноваться, молодой человек. Дело в том, что на месте смерти, особенно насильственной, влияние погибшего на все окружающее проявляется очень сильно. Предположим, что все расположенное вокруг впитывает в себя эти «волны», словно губка, и затем передает их на чувствительный «приемник», в данном конкретном случае – на вас.

– Но почему на меня? – возмущенно пробормотал Джек.

– Да потому, что вы являетесь натурой разумной и цельной, а не воспринимающей все слепо и механически. Я сам не очень-то верю в духов, которые выбирают себе «место», где им объявиться. Но то, что мне неоднократно приходилось наблюдать, а я полагаю, что это не простое совпадение, приводит к мысли, что тут происходит игра каких-то неведомых нам тайных сил, которые «работают» хотя и вслепую, на ощупь, но тем не менее всегда приводят к нужному результату… – Он встряхнулся, словно сбрасывая с себя некую навязчивую идею, которая поглощала все его внимание, и, улыбаясь, повернулся к Джеку. – Но давайте отвлечемся от этого, по крайней мере, хотя бы на сегодня, – предложил он.

Джек охотно согласился, но оказалось не так-то просто выбросить все это из головы.

В течение недели он предпринимал попытки провести собственное расследование, но больше того, о чем разузнал доктор, ему выяснить не удалось. Во всяком случае, он решил, что надо временно прекратить играть в гольф перед завтраком.

Ну а затем события разыгрались самым неожиданным образом.

Однажды, когда Джек возвратился в гостиницу, ему сообщили, что его ожидает молодая леди. К его великому изумлению, это оказалась не кто иная, как девушка из сада напротив игрового поля – «цветочница», как он ее окрестил про себя. Она явно нервничала и чувствовала себя смущенной.

– Вы уж простите меня, мсье, что я вот так вас разыскала. Только я хочу вам кое-что рассказать… я…

Она рассеянно поглядела по сторонам.

– Заходите сюда, – сразу предложил Джек, приглашая ее в пустую пока женскую гостиную, мрачноватую комнату, отделанную красным плюшем. – Ну вот, присаживайтесь, мисс… мисс…

– Маршо, мсье. Фелиция Маршо.

– Садитесь, мадемуазель Маршо, я вас слушаю.

Фелиция послушно присела. Сегодня она была во всем темно-зеленом, и это, как никогда, еще более подчеркивало ее красоту и очарование. У Джека учащенно забилось сердце, когда он присел рядом с ней.

– В общем, так, – объяснила Фелиция. – Мы здесь живем немного и с первых дней наслышались, что в нашем коттедже, нашем маленьком прелестном доме, обитают привидения. Слуги не хотят работать здесь. Ну, это меня сильно не беспокоит, во всяком случае, я могу вести домашнее хозяйство и довольно сносно готовлю.

«Нет, она просто ангел, – подумал молодой человек, все больше влюбляясь в нее. – Она – сама прелесть». Всем своим видом он показывал, что внимательно слушает ее.

– Знаете, я думала, что эти разговоры о привидениях – глупость. Но вот четыре дня назад… Мсье, уже четыре ночи подряд я вижу один и тот же сон. Вижу женщину, как она стоит, высокая, белокурая, изумительно красивая. В руках у нее голубой фарфоровый кувшин. Она чем-то сильно огорчена, но тем не менее протягивает мне кувшин, как бы побуждая меня что-то с ним сделать. Но, увы! Она не может говорить, и я… я не знаю, о чем она спрашивает. Все это мне снилось первые две ночи, но в предпоследнюю ночь я увидела нечто другое, И женщина, и кувшин исчезли, а я внезапно услышала, как она вскрикнула; я знаю, это ее голос. О, мсье! Слова, которые у нее вырвались, как раз те, о которых вы мне говорили в то самое утро: «Убивают! Помогите, убивают!» Я проснулась в холодном поту. Это какой-то кошмар. Я подумала, что все это просто случайно. Но прошлой ночью мне опять приснился сон и снова все повторилось. Мсье, что же это такое? Вы же тоже это слышали! Что нам делать?

На лице у Фелиции застыло испуганное выражение. Она сильно стиснула свои маленькие руки и широко открытыми глазами смотрела на Джека, как бы ожидая поддержки. А он, хоть и был поражен ее рассказом, сделал вид, что совсем не взволнован.

– Ничего, мадемуазель Маршо, не надо волноваться. Я знаю, что вам следует сделать, если вы не возражаете. Повторите свой рассказ моему другу доктору Левингтону, который проживает здесь же.

Фелиция с готовностью приняла это предложение, и Джек тут же отправился на поиски Левингтона. Он вернулся вместе с ним через несколько минут.

Когда Джек предварительно ввел Левингтона в курс событий, доктор испытующе поглядел на девушку. Уже после нескольких фраз она немного успокоилась, и доктор внимательно выслушал ее рассказ.

– Очень любопытно, – произнес он, когда она закончила. – А вы рассказали об этом вашему отцу?

Фелиция покачала головой:

– Мне не хочется беспокоить его. Он все еще очень болен… – Ее глаза наполнились слезами. – Я стараюсь оберегать его от всего, что могло бы его разволновать.

– Понятно, – мягко произнес Левингтон. – Я рад, что вы пришли к нам, мадемуазель Маршо. Ведь с Хартингтоном там случилось нечто подобное. Теперь, мне кажется, мы напали на след. Больше вы ничего не хотите мне сказать?

Фелиция резко повернулась на стуле:

– Конечно! Какая же я глупая? В этом-то как раз «соль» всей истории. Взгляните, мсье, что я обнаружила за одним из шкафов.

Она протянула им несколько грязноватый лист рисовальной бумаги, на котором художник небрежно исполнил акварелью портрет молодой женщины. И хотя это были какие-то мазки, наброски, но сходство тем не менее было поразительным. С рисунка на них смотрела высокая белокурая женщина с утонченными неанглийскими чертами лица. Она опиралась о стол, на котором стоял голубой кувшин.

– Удивительно, – пробормотал Левингтон. – Ключ к разгадке тайны, наверное, в этом самом голубом сосуде. Сдается мне, он похож на китайский кувшин, причем, скорее всего, старинный. Кажется, на него нанесен непонятный рельефный узор.

– Да, это китайский фарфор, – уверенно заявил Джек. – Я видел почти такой же в коллекции моего дяди. Вы знаете, он большой знаток старины, собирает китайский фарфор, и я, помню, обратил внимание на этот кувшин.

– Китайский кувшин… – задумчиво разглядывал рисунок Левингтон. Минуты две он сидел молча, погрузившись в свои мысли, затем вдруг резко поднял голову, озорной огонек засверкал в его глазах. – Хартингтон, сколько времени этот кувшин находится у вашего дяди?