– Что?

– Пойдемте танцевать.

Антонио вскочил с диванчика и протянул Линде руку. Она в ужасе смотрела на него.

– Вы серьезно?

– Абсолютно. Я никогда себе не прощу, если вы уйдете из «Золота майя» и не потанцуете.

Он схватил Линду за руки и силой поднял с дивана.

– Но я не умею танцевать! – запротестовала она.

– Научитесь.

– Я не хочу учиться!

– Придется. Это же Рио.

Антонио крепко держал Линду за руку и буквально тащил ее по лестнице на первый этаж. Только мысль о том, что она будет выглядеть глупо, удерживала ее от прямого сопротивления. Вместо того чтобы брыкаться и кричать, Линда пыталась воззвать к его здравому смыслу.

– Антонио, прошу вас, я не хочу...

– Вам понравится, вот увидите.

– Я терпеть не могу танцы и ужасно двигаюсь...

– Не верю.

– Отвезите меня домой, пожалуйста...

– Обязательно отвезу. Но только после того, как мы потанцуем.

Линда поняла, что обойтись малой кровью не удастся. Либо она устраивает скандал и убегает от Антонио, либо подчиняется ему.

Пока она размышляла над тем, какой из двух вариантов предпочтительнее, Антонио вытащил ее на танцпол. В центре огромной площадки возвышалась небольшая платформа, на которой зажигательный темнокожий танцор в облегающих брюках с оборками и расстегнутой рубашке показывал па для новичков. Помогала ему, как ни странно, белокурая знакомая Антонио. Она потрясающе смотрелась на возвышении в своем коротком платье, и Линда почувствовала, как ревность вновь зашевелилась в сердце.

Она заставила себя посмотреть по сторонам. К ее великому облегчению, вокруг были обычные люди. Не супер-красавцы-мачо-танцоры, а простые ребята из соседнего дома или магазинчика за углом. Они с надеждой и страхом взирали на танцующую парочку и пытались повторить за ними движения. Мало у кого получалось красиво, и Линда моментально успокоилась. Оказывается, она не единственная в Рио-де-Жанейро не умеет танцевать.

Антонио нашел свободное местечко недалеко от платформы в центре и протащил туда Линду. Она только собралась мысленно обвинить его в том, что он хочет рассмотреть свою блондинистую подружку во всех подробностях, как Антонио повернулся к платформе спиной и положил руки Линде на плечи.

– Смотрите, здесь все очень просто. Главное, слушать свое тело и доверять партнеру. Спину держите прямо...

Руки Антонио мягко скользнули по спине Линды.

– Но не напрягайте слишком сильно. Почувствуйте себя и музыку...

Он приобнял Линду за талию.

– Попробуйте слушать меня. Шаг вперед... шаг назад... шаг вперед... шаг назад...

Танцор на платформе призывал слушать его, но Линда полностью отключилась и слышала только Антонио. Поначалу у нее ничего не получалось. Тело словно одеревенело и вдобавок замерзло. Руки Антонио казались ей невыносимо горячими. Линда наступала ему на ноги, сталкивалась спиной с другими танцорами и мучительно сознавала собственную неполноценность.

Однако постепенно ее тело нашло общий язык с ритмом. Она осознала, когда стоит сделать шаг вперед, а когда – в сторону, когда Антонио хочет поднять ее руку, а когда – прижать к груди. Неуверенно, немного неуклюже, но Линда Кромвелл танцевала и, что было удивительнее всего, наслаждалась танцем...

– У вас прекрасно получается, – подбадривал Антонио, и, хотя Линда знала, что до «прекрасно» ей очень далеко, его похвала была ей приятна.

А его прикосновения еще приятнее. Линда чувствовала, будто между ними и всем миром возникла вдруг стеклянная стена. Они видят и слышат все, что происходит вокруг, но на них это никак не влияет. Они живут в своем собственном мирке, в личной Вселенной для двоих. В другом, внешнем мире может происходить все, что угодно. К ним это не будет иметь никакого отношения, потому что в их убежище есть место только для нежности и ласковых улыбок, осторожных прикосновений и застенчивых взглядов...

Для Линды это чувство было внове. Она всегда была одна и не пыталась это изменить. Каждый, кто хотел сблизиться с ней, получал суровый отпор. Но сегодня, танцуя с Антонио, она вдруг поняла, как чудесно, когда тебя кто-то обнимает и твое сердце замирает от радости...

Иногда взгляд Линды останавливался на парочке, кружащей на платформе. Против воли она была восхищена их движениями, грацией девушки, мужественностью и красотой юноши. Они завораживали своим танцем. Плавный изгиб бедер, взмах рукой, томно-страстная улыбка – все это дополняло танец, привносило в него новый смысл, не предназначенный для чужих глаз. Девушка провоцировала своего партнера, намеренно разжигала в нем желание и давала понять, что это желание не останется неудовлетворенным.

Линда впервые в жизни пожалела, что не умеет танцевать по-настоящему хорошо.

Если бы только она могла говорить на языке тела так же, как эта девушка! О, она бы заворожила Антонио движениями гибких рук, вскружила бы ему голову покачиванием изящных бедер, заставила бы изнемогать от страсти и умолять о пощаде. И при этом ей не пришлось бы ничего говорить. Она не произнесла бы ни слова и не нанесла бы ущерба своей репутации, соблазняя собственного секретаря!

Увы, пока в роли соблазнителя выступал он. Каждое прикосновение Антонио сводило Линду с ума. Он находился слишком близко, чтобы она могла контролировать себя. Бедняжка Линда, как тяжело ей было! Она привыкла владеть собой в любых ситуациях, и на собраниях акционеров, и дома в кругу семьи, и даже в объятиях любовника. А сейчас она чувствовала, что земля уходит из-под ног...

Линде казалось, что она слышит биение сердца Антонио и что он так же взволнован, как и она. Она пыталась убедить себя в том, что это только игра воображения, но тело упорно уверяло ее в обратном. Близость Антонио будоражила ее фантазию, и от картин, возникавших в ее сознании, Линду бросало в дрожь. Больше всего она боялась, что Антонио вздумает с ней заговорить. Она не сможет ответить ему нормально, и он сразу же заподозрит, что с ней творится что-то неладное.

Ему, с его опытом, будет нетрудно догадаться, что именно.

Но Антонио молчал. Теперь, когда необходимость в обучении Линды отпала, он не хотел банальными словами разрушать магию музыки. Линда повиновалась каждому его движению, и он наслаждался ритмом и танцем, который сближал их гораздо быстрее, чем любая беседа...

Они вышли из клуба в три ночи. Линда была чуточку пьяна от внимания Антонио и от коктейля, который он все-таки заставил ее выпить, от возбуждающих латинских мелодий и от странной легкости во всем теле. Она словно обрела второе дыхание. Ей не хотелось ни спать, ни работать. Хотелось танцевать, бежать по улицам ночного Рио-де-Жанейро и петь, хотелось слушать голос Антонио и чувствовать на себе его руки...

– У меня какой-то удивительный подъем сил, – сказала Линда, когда они подошли к машине Антонио. – Ужасно не хочется домой.

– Это карнавал так действует, – улыбнулся он. – И он только начинается.

– Мы можем немного покататься по городу?

– Ваше желание закон для меня, моя госпожа.

Антонио шутливо поклонился, а у Линды внезапно пересохло в горле. Не слишком ли далеко они зашли? Дурачатся и перебрасываются шуточками как подростки, а ведь на самом деле все, что между ними происходит, давно вышло за пределы шутки.

Или она зря драматизирует? Это Рио, а не Нью-Йорк, здесь люди обращают меньше внимания на приличия и живут так, как им хочется, а не так, как диктуют правила. Может быть, ей стоит расслабиться и насладиться чудной ночью в обществе самого красивого мужчины на свете?

Или все-таки лучше поехать домой и поработать остаток ночи?

– Когда у тебя такое серьезное лицо, Линда, мне хочется залезть на самое высокое здание в Рио-де-Жанейро и спрыгнуть вниз, – сказал вдруг Антонио.

Он говорил по-испански, и это сделало возможным разницу между «вы» и «ты», не существующую в английском языке.

– Мы перешли на «ты»?

– Я перешел. Мы сейчас не в офисе, и я буду называть тебя так, как хочу.